Демон-босс - Алайна Салах
— Ничего, — отрезаю я, выкладывая на стол карту. — Звони Нике, пусть возвращается. Я пока у официанта счет попрошу.
28
— Мам, а чем все кончилось-то? — не устает допытываться Ника, пока я, стоя прихожей, наношу финальный слой помады. — Блин, так невовремя мне позвонили… С удовольствием бы посмотрела, как папа тебя ревновать стал.
— Да никакой там ревности не было. Поворчали друг на друга и разошлись по разным углам. Тем более, что Игорь Вячеславович был с женщиной.
— Не с женщиной, а с бывшей женой. А это разные вещи.
— Ну это как посмотреть, — бормочу я, невольно вспоминая остро заточенные ногти и броские каблуки.
— Будем считать, что у вас один-один, — весело продолжает Ника. — Вы оба сидели с бывшими. Папа у нас хоть куда красавчик. Наверняка ухажер твой заревновал.
— Бывшая супруга Игоря Вячеславовича тоже женщина эффектная. Очень ухоженная, — добавляю я, не зная, как еще описать столь ярую приверженность к косметологии.
— То есть, ты тоже заревновала?
— Никуш, все, хватит допросов. — От стремительно поднимающегося раздражения я даже несильно топаю ногой. — Как вцепишься — клещами не оторвешь. Надо было тебе, наверное, на юридический поступать. Дознаватель в тебе погибает.
— Ой, а чего это мы такие нервные сегодня? — ничуть не смутившись моим выпадом, ерничает дочь. — Такие вы смешные конечно. Красивый дяденька тебя заревновал, а ты его. Тили-тили-тесто…
— Ника! — рявкаю я. — Продолжишь так делать — возьму и снова выйду замуж за твоего отца.
Вру конечно. Даже под страхом смертной казни я бы не вышла за Вадима во второй раз. Жданов в очередной раз был прав: в двадцатилетние мозги не залезешь. А вот «включать бабу», как он выразился, оказывается, и в сорок получается замечательно. Ох, сколько я вчера ворочалась перед сном, пытаясь справиться с наплывом самых разнообразных чувств. От раздражения на Вадима, который выбрал столь неудачное место для встречи, до упрямого неприятия факта, что Жданов привел свою бывшую жену в то же место, где ужинал со мной.
— Вот это был бы номер, — хмыкает Ника. — А через неделю бы все равно развелись. Слишком вы с папой неподходящие люди.
К моему великому счастью, наш с Вадимом развод не нанес ей никакой психологической травмы: с Никой можно свободно разговаривать про развод и других мужчин, а также легко на эту тему шутить.
— Вот как? А кто, по-твоему, мне подходит?
— Ну вот этот твой дядя на Гелике очень даже тебе подходит. А знаешь почему, мам?
Я кошусь на дочь с любопытством. Считает, что мы с полиграфическим магнатом подходим друг другу?
— И почему же?
— Потому что ты у нас женщина умная и дорогая, под стать ему, — хмыкает Ника.
Перед глазами моментально всплывают лица юной красавицы Майи и, пусть и не совсем юной, Анжелы, и внутри вспыхивает раздражение. И с чего Игорь Жданов решил оказывать мне знаки внимания? Я ведь явно не в его вкусе. С молодыми мне не тягаться, с достижениями современной косметологии тоже. Захотелось разнообразия? Так это он мимо постучался. Становиться чьим-то любовным экспериментом в свои почтенные годы я точно не стремлюсь.
— Так, вот теперь точно хватит. — Перекинув через плечо сумку, я решаю прервать этот непрошеный сеанс внушения. — Я побежала. Увидимся вечером.
29
Работа работается из рук вон плохо, а это на меня совсем не похоже. Я даже когда с Вадимом разводилась, легко брала сверхурочные, а сейчас битый час сижу перед монитором и никак не могу собраться с мыслями. Покоя не дает вчерашний вечер и полученное с самого утра сообщение от Жданова:
«Ну что, Люба? Продолжаем общение, или еще подуешься?»
Подуешься. Мне не двадцать лет, когда энергии хватает и на обидки, и на ревность. Не дуюсь я, а скорее озадачена. Нас-то с Вадимом общая дочь связывает, а что роднит полиграфического магната с бывшей женой — загадка. Да и не только в ней дело, а еще и в том, что у него всюду поклонницы имеются. Как говорится, от мала до велика. Я в этом цветнике чувствую себя экзотическим трофеем. Экзотическим не потому что обладаю незаурядной внешностью, а потому что сильно отличаюсь.
— Любовь Владимировна, — Пирогов без стука врывается в мой кабинет. — Там вас Олег Евгеньевич к себе вызывает.
От расстройства я даже прикрываю глаза. Ну почему потребовалось видеть меня именно сегодня, когда я совершенно не настроена выслушивать его глупые претензии?
— Сейчас приду, Вить. — Изобразив подобие улыбки, я с новым рвением вглядываюсь в экран. — Надо кое-что важное доделать сначала.
— Ладно. Ну ты это… — Он мнется. — Не слишком задерживайся. Знаешь же, как он это не любит.
Вздохнув, я встаю. Не потому что не хочу расстраивать Шапошникова, а чтобы не подставлять Пирогова. Иначе начнет шеф ему плешь проедать, мол, я тебе задание дал, а ты не выполнил.
— Вызывали, Олег Евгеньевич? — осведомляюсь я, постучавшись.
Глазки-буравчики как по команде вонзаются в мою переносицу.
— Вызывал, Любовь Владимировна. Присаживайтесь.
Интересно, почему генеральному непременно нужно общаться с сотрудниками в таком пренебрежительном тоне? Чтобы подчеркнуть иерархию? Такая манера коммуникации — чистейший социальный атавизм, отравляющий здоровый рабочий процесс.
— Работаете?
— Работаю, — вру я, немного покраснев.
— Как продвигается сотрудничество с Ждановым?
При звуке его имени я взволнованно ерзаю на стуле. Ну надо же. Никуда от него не деться.
— Хорошо, — говорю, — продвигается.
Шапошников грозно подается вперед.
— А конкретнее? Сколько вы ему на прошлой неделе краски отгрузили?
— Думаю, около пяти тонн, — отвечаю я, недоумевая, почему он адресует этот вопрос мне, а не отделу продаж. Я ведь главный технолог в конце-концов, и считать количество отгруженных банок — не в моей компетенции.
— Мы договаривались, что Жданов будет покупать у нас тридцать тонн в месяц, — с претензией рявкает генеральный. — И формировали прайс-лист исходя из этого объема.
— Олег Евгеньевич, — устало вздыхаю я. — А я-то здесь причем? Я курирую качество краски, а не отгруженные тонны. Вызовите менеджеров по продажам, и пусть свяжутся с Игорем Вячеславовичем…
Шапошников хищно щурится.
— А вы, стало быть, умываете руки?
— При чем здесь мои руки? — Как и обычно в беседе с ним я начинаю заводиться. — Переговоры с клиентами не входят в мои должностные обязанности.
— То есть вы всерьез считаете, что рядовой менеджер может позвонить владельцу крупнейшего печатного предприятия страны и вести с ним такие разговоры?
Так вот в чем дело. Отдел продаж не находит общий язык со Ждановым, и грудью на амбразуру предлагают кинуться мне.
— Думаю, было бы уместно вам поговорить
