Жена не узнает (СИ) - Полина Ривера
Ссора с Юрой вытянула из меня остатки сил… Мне бы собрать вещи, пока его нет дома, но я наливаю в большую чашку какао, сажусь в старое, уютное кресло в гостиной и пишу Строгому
Боссу.
«Привет, как твой вечер? Чем занимаешься? Снова скучаешь?»
Он отвечает ‘спустя минуту. Словно ждал моего сообщения все это время…
«Привет, императрица. Да, скучаю. Думаю об одной хорошей девушке. Как она там?
Спокойно ли проходит ее вечер? А как ты? Я рад, что ты написала».
«Выгнала мужа. Мы поссорились. Он меня обозвал. Сейчас он у своей любовницы, а мы с дочкой дома одни. Не могу найти в себе сил начать собирать вещи. Да и уходить мне пока некуда».
«Получилось снять квартиру?»
«Купила. Но переехать в нее смогу не раньше чем через месяц. А то и два… Надо же холодильник купить и стиралку, пылесос и кровать. Голова кругом. Босс, а какие у тебя увлечения? Хватит говорить обо мне».
Пишу и борюсь с желанием позвонить Илье… Странные у меня к нему чувства. В Юру я влюбилась сразу. Прыгнула в ледяной, обжигающий колодец чувств и стала другой… А вот Илья… Сначала я его боялась, потом уважала. Старательно прогоняла его образ из мыслей, вытряхивала воспоминания о нем как пыльный мешок. Все это время я борюсь с собой…
Убеждаю, что равнодушна к нему.
Ловлю себя на мысли, что сама не меняюсь. Сохраняю целостность и уважение к себе…
С Юрой все по-другому было… Я впустила чувство, а оно вытравило из меня все… Осталась одна полупрозрачная оболочка вместо Кати… Как так получилось? Не знаю. Но все было неправильно…
Любовь делает лучше. Обогащает, вытесняя живущую внутри тень из недостатков, страхов и комплексов.
А в моем случае лучше стало лишь Юре… С первых дней нашей жизни я угождала ему вопреки себе и своим желаниям. Эдакая любовь-жертва.
«Я люблю бегать. Читать книги, играть в шахматы. А ты, Екатерина?» — отвечает Строгий Босс.
«Я люблю кататься на коньках. Вышивать и готовить. Я обычная девушка, Босс.
Непримечательная».
«Снова ты себя принижаешь?»
«Как думаешь, если я подарю своему боссу шахматы, ему понравится? Я очень ему благодарна».
«Уверен, что он оценит подарок».
Мы прощаемся. Допиваю какао и собираю игрушки Даши. Она трет глазки и капризничает. Ходит по комнатам, ища папу… В горле саднит от обиды за дочь. Не за себя, вовсе нет… Меня только сейчас осеняет — я всегда считала себя недостойной Юры… По умолчанию. Без объективных на то причин. Он москвич, а я из задрипанного, сибирского городка. Его родители — люди с высшим образованием, а мои… Мой папа частенько за воротник закладывает. Единственное преимущество моей семьи — они не в разводе, как родители Юры.
Хорошо, что его матери нет до нас никакого дела… Она совершенно точно не станет бегать и уговаривать меня вернуться в семью…
Садимся с Дашулей в наполненную ванную. Она весело хохочет, когда я взбиваю пену и разрешаю ей разбросать ее по стенам.
Щедро намыливаю мочалку и растираю кожу до скрипа. Наивно полагаю, что это, поможет чувствовать себя не такой грязной и униженной…
Повзрослевшей — да, ставшей немного мудрее — тоже…
Вытаскиваю дочку в тот момент, когда звонит Илья. Наверняка что-то случилось! Иначе он не стал бы звонить так поздно. С тревогой в душе отвечаю на звонок, машинально вытирая волосики дочери полотенцем.
— Илья Андреевич, а вы…
— Кать, ну ты опять? Я придумал, где ты можешь пожить, пока дом не сдастся.
— И где же?
— У моей бабули.
— Господи… А он примет таких шумных квартирантов?
— Завтра поедем и спросим.
Глава 24
Илья.
И что на меня нашло? Ну, не могу я остаться в стороне… Возвращаюсь домой с работы и плюхаюсь на диван, не переставая думать о Кате…
Тишину нарушает тиканье смешных розово-красных часов в виде котика. Галина купила их Соньке за месяц до смерти…
Я терпеть не мог сюда приходить… В пустую квартиру, служившую нашей семье домом.
Окунаться в омут воспоминаний — болезненных и горьких, слушать тишину и свое дыхание.
Я пил горькую чашу судьбы и задыхался от тоски. Разглядывал фотографии жены и дочери, стоящие на комоде, пытаясь запомнить все до последней мелочи. Кутался в плед и лежал, смотря в одну точку. Почти не ел… Похудел за последний год донельзя.
А сейчас многое изменилось… Я думаю о живых. И сам дышу полной грудью, проявляя заботу.
Живу, пытаясь ей помочь и ловя украдкой брошенный, полный благодарности взгляд. У меня словно появился смысл… И дело не в жалости. Катя, она… Она удивительная. Красивая, умная, веселая, очаровательная…
Но я боюсь думать о чем-то большем… Нужен ли я ей? Израненный, страдающий вдовец? Тот, кто пережил потерю и боится привязываться? Но мы ведь можем быть друзьями? Коллегами, готовыми прийти на помощь?
Заказываю набор запеченных суши и с удовольствием ем. Кажется, я придумал, как помочь Кате?
Выбрасываю упаковку от еды и звоню бабуле:
— Привет, бабушка. Я по делу.
— Ну а как еще, внучок? Просто так бабуле никто не додумается позвонить… Ох, ох… А я ведь старенькая, в любой момент могу умереть.
— Мне стыдно, ба. Я хочу помочь очень хорошей девушке. Она в трудном положении.
— Илюша, сердечко мое… Неужели, ты оживаешь? Я так рада. Мне больно за тебя… Переживаю все время, даже приехать хотела.
— Бабуль, я могу приехать к тебе завтра? На обед. С девушкой.
— Батюшки свет… Это смотрины, что ли?
— Нет. Она моя коллега, попала в беду. Разводится с мужем, есть дочка…
— Уж не решил ли ты найти копию Галюши? Опасное это дело, внучок.
— Она совсем другая, ба… И речь не о моей личной жизни. Я прошу тебя поселить ее на месяц.
Пока достраивается ее студия. Слава богу, ей удалось купить жилье.
— Помощь мне нужна, конечно. И с Дусей гулять стало тяжело. Я вот упала недавно, а старикам падать нельзя.
— Бабуль, я давно предлагал тебе переехать ко мне.
— Да вот еще! Ты молодой мужчина, Илюша. И тут я! Да еще и с Дусей. Женишься, потом и перееду. Буду с внуками помогать. Приезжайте, конечно. Маленькую тоже с собой возьмете?
— Нет, мы ненадолго заглянем, в обеденный перерыв.
Катя выглядит взволнованной и грустной. Озабоченной чем-то, задумчивой…
И очень красивой в шерстяном, темно-зеленом платье до колен.
— Кать, как дела дома? — спрашиваю ее, столкнувшись в коридоре.
