Измена. Почему бы и нет (СИ) - Екатерина Рыжая
Подруга молча смотрела на мобильный, позволяя мне самой принять решение. Почему-то мне показалось, что она выдохнула с облегчением, когда поняла, что звонок останется без ответа. Правда спустя минуту на экране загорелось уведомление о непрочитанном сообщении.
“Ты решила сделать магазинам месячную выручку?))” Две скобки-улыбочки в конце предложения ранили меня в сердце. Марат вел себя как обычно. Словно ничего не произошло, словно он по-прежнему мне верен, словно мы семья. Знаю, что раньше мы довольно часто переписывались, пока он был в командировках, но теперь не перестаю думать, что эти сообщения банальная подачка мне. Чтобы дурочка жена не позвонила и не испортила ему горячий вечер.
— И что ты будешь делать дальше? — Жека вместе со мной смотрит на потухший экран. В ее голосе нет жалости, и за это я очень благодарна.
— Разводиться. Дождусь, когда он вернется из Европы и поставлю его перед фактом. Хотелось бы, конечно, избежать скандалов и обоюдных обвинений, но думаю, что его семья вполне может потрепать мне нервы.
— Ты тоже можешь обратиться к отцу.
— Ни за что! До последнего буду барахтаться сама. Если вернусь в родительский дом, то мама тут же начнет мне подыскивать нового мужа. Спасибо, но я сыта по горло семейной жизнью.
Подруга замолчала. Она нервно крутила собственное обручальное кольцо, а потом все же решилась посмотреть мне в глаза и задать мучающий ее вопрос.
— А если Марат не планирует разводиться?
— Мало ли, что он не планирует. Я тоже не планировала жить с кобелем, который готов залезть на любую мало-мальски подходящую девку. Наши планы вообще очень часто не совпадают с реальностью.
— Ты не простишь его?
Этот вопрос поставил меня в ступор. Именно Женя говорила мне, что я слишком растворяюсь в супруге, что за его желаниями и вкусами забываю про свои. И теперь, когда мои розовые очки разлетелись вдребезги от соприкосновения с жестокой реальностью, она поднимает тему прощения.
— Разве измену можно простить? Я пряталась в тени, словно оплеванная, пока она трахал эту силиконовую дрянь, а ты спрашиваешь могу ли я его простить?! — Гнев переполнял меня. Перед глазами стояла сцена из клуба, когда мой любимый мужчина ласкал другую. Тот, кто был мне дороже всех, кого я любила так же сильно, как и три с половиной года назад даже сейчас, когда мое сердце кровоточило.
— Наверное, можно. Измены тоже бывают разные. Но дело ведь не в этом. Я же вижу, что тебе больно, что ты все равно его любишь. Может, если это первый раз, стоит просто сесть вместе и поговорить, провести работу над ошибками и остаться вместе?
— Я наняла детектива. Так что скоро точно буду знать разовая это интрижка или нет. Но о прощении и думать не хочу. Мне слишком больно, чтобы можно было так просто оставить это в прошлом. — На глазах невольно выступили слезы. Хотелось бы сильной, хотелось выдержать удар не дрогнув, но это невозможно, когда нож в спину вонзает тот, кому безмерно доверял.
— Тише, моя девочка. — Она обняла меня и ласково погладила по спине. — Может не стоит знать всего? Тебя уже сейчас ломает. А что будет, если…
Женя не договорила, но мне и без слов была понятна ее мысль. И на этот вопрос у меня не было однозначного ответа. Трудно сохранять рассудок, когда от боли временами становится трудно дышать.
— Тогда я ему отомщу. Клянусь всем, что мне дорого, я смогу причинить ему столько же боли, сколько и он мне.
Глава 12
Марат
Кира начала раздражать уже с первого дня. Она с чего-то решила, что теперь не просто девка, с которой я иногда сбрасывал напряжение, а моя девушка. И переубедить ее в этом было невозможно. Появившись с ней один раз на ужине с партнерами, в дальнейшем я предпочел появляться один. Было невозможно не сравнивать эту грубую и невоспитанную девицу с утонченной и изысканной Дианой. С чего мне вообще пришло в голову, что вести любовницу в командировку это весело? Может стоило привезти с собой жену? Я бы показал ей любимые места в Вене, а ее остроумные замечания скрасили бы любой скучный ужин.
Вместо этого мне приходилось терпеть зрелище, как красивая девушка прилюдно ковыряется ногтем в зубах. Думаю, что навсегда запомню какими глазами на это смотрел мистер Мозер, наш главный австрийский партнер. Жаль, что некоторые девушки не понимают, что одной красоты порой недостаточно.
Но если бы дело было только в отсутствии воспитания и знаний этикета. Кира оказалась высокомерной и грубой по отношению к обслуживающему персоналу. Ее заносчивое поведение заставляло меня ежеминутно ее одергивать, а про неряшливость моей любовницы в быту даже думать не хотелось. Каждый раз сравнивая Киру со своей женой, я убеждался в том, что выбрал идеальную супругу. А еще проскальзывали мысли, что может стоит завязать с этой грязью, полностью остепениться и завести детей.
Прошла всего неделя, а я уже отчаянно хотел домой, к своей умнице-жене. Удивительно, но Диана, раньше забрасывающая меня сообщениями и звонками, в этот раз была неразговорчива. Даже когда инициатива принадлежала мне, она не брала трубку, ссылаясь на занятость в салоне. Это было настолько на нее не похоже, что мысли о ней все чаще появлялись в моей голове. Я пытался понять, что такого может происходить с бизнесом жены, что она работает без перерыва. Может быть ей нужна помощь?
— Милый, а когда ты поведешь свою кошечку за часиками? Мне подружка сказала, что швейцарские часы самые лучшие! — Кира повисла на моей спине, томно дыша в ухо. Ее пальцы нагло скользнули за пояс моих брюк.
— Швейцарские часы действительно лучшие в мире, но причем тут Вена? — Я вывернулся из хватких женских рук, пока она не успела продолжить свое наступление.
— Глупыш, Вена — это же столица Швейцарии. — Она звонко расхохоталась и прыгнула на разворошенную постель. Ее не смущал беспорядок в номере или свинарник в ванной, которая она умудрилась устроить за двадцать минут, пока собиралась на ужин. Детская непосредственность, так восхищавшая меня месяц назад вызывала стойкую неприязнь. Как и ее невежество.
— Вена — это столица Австрии. Понимаешь? Опера, вальс и торт “Захер”. Никаких часов, сыров или шоколада. Как можно быть такой глупой! Может стоит вместо идиотских журналов читать что-то более серьезное!
Любовница удивленно захлопала своими наращёнными опахалами. Уверен, что уважающая себя
