Вкус предательства [СИ] - Селин Саади
— Вероника. Просто сделай это. И неважно буду ли я там или нет.
— Ладно, только тогда пообещай кое-что… — уже по ее тону чувствую, что у меня не получится: — Когда услышишь правду…не иди за мной.
Уверенно звучат слова после которых остаются лишь короткие гудки.
Глава 23
Стою в ожидании Абрамова, нервничая, работает ли эта записывающая штука. Сама идея вдруг кажется нелепой и невозможной.
Успокойся. Вдох, выдох.
Закуток, в котором я его жду удален от основного входа, с задней стороны здания. Выбрала это место, потому как прохожих здесь практически не бывает.
— И?!
Кирилл вырастает из ниоткуда, вставая четко напротив. Немного опешив от неожиданности, тушуюсь.
— Здравствуй.
— Чего хотела?!
Он даже не смотрит на меня, хотя я не такой реакции ожидала.
— Поговорить о прошлом… — честно признаюсь: — Как понимаю, есть вещи обо мне, которых я даже не знаю.
Он резко переводит взгляд, усмехаясь со своим привычным высокомерием.
— И позволь спросить, при чем тут я?!
— Может быть ты раскроешь мне карты? С Ризановым общение у нас не ладится… — играю правдой, пытаясь прочесть хоть какие-либо ответы.
Он смеется, неискренне и фальшиво.
— То есть со мной вдруг ты пообщаться захотела?!
Не понимаю постановки вопроса.
— Насколько я помню, ты был как раз против общения.
— Я был против, а ты, значит, нет?! — подходит ближе: — Думаешь я не понимаю, что ты делаешь? Увы, Никандрова, ты хреново играешь!
— Наверное ты прав, пьедестал у тебя и твоего друга. — улыбаюсь: — И все же, ваша игра в прошлом шла на оба фронта?!
Фраза ставит его в тупик.
— Что?!
— Ну как… решили с Ризановым повеселиться, нашли наивную дурочку и вуаля, ваша скучная богатая жизнь заиграла красками! — даже жестикулирую для правдоподобия.
— Ты очевидно, как была глупа, так и осталась. — ухмыляется он: — Твой Ризанов воем выл от того, что его скромная душечка кувыркалась с другим! — триумф в глазах видно невооруженным глазом.
Он прямо питается тем, что он якобы сейчас на коне.
— Душечка, которая с ничего, получила бы империю за то, что видимо трахается как-то иначе!
Рука не выдерживает и сама собой тянется к его лицу. Звук пощечины тонет среди шума улицы. Он сверкает глазами, потирает щеку и ухмыляется, будто ему нравится выводить людей.
— Ты меня совсем не знаешь, Кирилл! — цежу сквозь зубы: — Это зависть или ревность твоего раненого обиженного мальчика, м?! — я даже чуть подаюсь вперед от переполняющих меня эмоций: — А циничный ловелас удобная маска, которую ты каждый день надеваешь, пряча этого бедолагу! Но ты не переживай, покажи его, может быть хоть кто-то пригреет малыша! — сарказм так и сочится между слов, а его лицо мрачнеет.
Он оглядывается по сторонам, разминая шею, и делает шаг ближе ко мне.
— Слышишь, мразь, я не он! Не посмотрю, что ты баба! — цедит с неприкрытой яростью.
— Вы оба, знаешь ли, не пример для подражания… — усмехаюсь: — Но понятно, плевать на меня. Только, Абрамов, ты предал человека, которого называл братом, внутри ничего не происходит от понимания этого?! — последняя фраза из всего этого самая правдивая.
Я говорю откровенно то, что думаю, с разочарованием смотря в налитые злостью глаза. Очевидно, это еще больше его раздражает. Проводит рукой по волосам, и кажется я даже слышу рык.
— Не я первый это начал! — сквозь зубы отвечает, а для меня это уже что-то.
— Не поделили очередную жертву?! — фальшиво усмехаюсь, а Кирилл тем временем резко вскидывает взгляд в мои глаза.
Что-то в этом настораживает, и я вопросительно вздергиваю бровь.
— Как же ты наивна, Вероника… — выдает чуть ли не с брезгливостью.
— Хочешь сказать, что Артур и с тобой поигр…
— Даже сейчас, до сих пор ты произносишь его имя с придыханием… — перебивает меня, а у меня мгновенно расширяются глаза.
Смотрю на него, думая, что мне определенно померещилось. Вряд ли эти слова что-то значат. Просто даже теоретически невозможно.
— Зачем это все было? Тебе стало легче? — тихо спрашиваю, качая головой.
Знаю, что не должна проявлять и долю оправдания, быть настолько ранимой перед ним, но я действительно хочу понять, чтобы отпустить. Что я сделала конкретно этому человеку, раз он так поступил…
— Их семья доставила мне немало хлопот. — вдруг выдает он: — Я выставил счет. — снисходительно усмехается.
— Так все это…месть Ризанову?!
С изумлением ищу в глазах каплю раскаяния, хоть и осознаю, это бесполезное дело.
— Можешь называть, как хочешь. Но ты права, он был моим другом, только не помню когда.
Боже! Он говорит с таким холодом и циничностью, что в голове не укладывается. Как можно говорить так о человеке, с которым вы с детства вместе. Сколько я в свое время слышала историй от Артура, где они еще мальчишками стояли друг за друга горой.
— Ладно, даже если и так, то причем здесь я?!
— Хм… — пожимает плечами: — Ты расходный материал.
Слышать это не так больно, больше шокирует несправедливость и подлость.
По Абрамову всегда было видно, что он пойдет по головам, но что опустится настолько низко… Можно позавидовать его устремленности, ждать несколько лет, прежде, чем осуществить свой гнусный план.
— Благодаря тебе эффект был даже лучше, чем я ожидал! — снова смеется, довольный собой.
— Кирилл, тебе надо лечиться. — выдаю единственную фразу, которая крутится на языке.
— Забыл тебя спросить! Довольна фактами?! — усмехается: — И теперь, что ты будешь делать со всей этой информацией?! — в миг становится серьезным, что невольно ждешь подвоха.
— Ничего, Абрамов. — качаю головой, понимая, что человека уже ничего не спасет: — Мой путь давно разошелся с вашим, и эти подковерные игры присущи только вам троим. — улыбаюсь: — Так что, можешь не волноваться.
— Я и не волнуюсь, Никандрова! Твое домашнее видео я хоть и сохранил, но даже, если его отдать на проверку подлинности, никто и не заметит склейки. — прямо наслаждается эффектом.
Смакует так, что становится до жути обидно.
— Какое видео?!
— То самое, в моем доме! — улыбается, видя как меня буквально душит осознание.
Вот о чем говорил Артур! Боже! Что ж они за люди?! С неверием смотрю на того, кто это все подстроил и чувствую отвращение вперемешку с клубящимся сожалением. Мне их жаль, верно это единственная эмоция, которую я отчетливо чувствую. И, как бы ни было, ничью вину это не умаляет, наоборот лишь добавляет…
Моя в том, что видимо не показала масштабы
