Ловушка для горничной - Наталья Евгеньевна Шагаева
— Разве ты не чувствуешь сейчас? — хрипло спрашиваю ей в ухо. — Давай расскажу, что бы я сейчас сделал с тобой, если бы ты позволила.
— Расскажи, — также шепчет мне в ухо. Ее грудь вжимается в мою, ощущаю, как сбивается ее дыхание, как по ее телу идет дрожь. Чувствует.
— Я бы стянул с тебя это платье и белье. Чтобы кожей чувствовать твою кожу. Я бы долго и сладко тебя целовал, терзая твои упрямые губы, одновременно изучая и лаская твое тело, грудь, бедра, тебе понравилось бы… — дыхание перехватывает, в глазах все плывет. Вообще теряю ориентацию. Плохая идея, я подогреваю сам себя. — Спустился бы поцелуями к твоей шее. Боже, ты даже не представляешь, как мне хочется покрыть поцелуями твою шею, грудь, живот, бедра, между ножек, там, где так горячо, пройтись языком по чувствительным местам, втянуть, покусать клитор, получить твое удовольствие, вылизать тебя всю, чтобы кричала от наслаждения. А потом, пока ты такая невменяемая, мокрая и горячая, положить тебя на свой стол и…
— Молчи! — задыхаясь, проговаривает она. А у меня все тело сводит судорогой перевозбуждения. Мои руки снова взлетают, когда Василиса, сползает с меня. Я почти хватаю ее, чтобы задержать на себе. — Руки, — усмехается. — Мне кажется, тебе уже малы брюки.
— Тебе не кажется, детка.
По телу проносится волна жара, когда Василиса спускается вниз к моим ногам и хватает ремень, расстегивая его.
Это да?! Все будет?!
— Малышка, давай я сам, — пытаюсь перехватить ремень.
— Нет, не трогай! Я сама! — капризно требует она.
Окей, пусть сама. Пусть хоть как-то это уже случится, иначе я сдохну здесь. Она растягивает ширинку, приспуская мои брюки.
Бляяя!
— Оу! — шиплю, когда ее пальчики задевают болезненно ноющий член. Снова зажмуриваюсь. Выдержки больше нет. Мне кажется, я сейчас сорвусь.
Василиса отпускает меня и поднимается на ноги. Резко сажусь ровно, потому что все! Не могу больше.
— Не двигайся, я просто сниму платье. Закрой глаза.
— Детка…
— Закрой! — требует.
Да мать моя женщина!
Ладно. Закрываю глаза, откидываюсь на спинку дивана.
Шуршание одежды, шаги…
Удаляется.
Резко подрываюсь, уже смотря в ее спину. Василиса скрывается за дверью и убегает.
— Пи*дец! — рычу, срываюсь с места, пытаясь застегнуть штаны. В коридоре камеры и, если охрана увидит меня бегущим за девочкой, со спущенными штанами…
— Василиса! — окрикиваю ее в коридоре, когда она уже открывает стеклянную дверь черного входа. Девушка оборачивается.
— Только посмей меня догонять! — агрессивно выдаёт она.
Останавливаюсь, облокачиваясь на стену. Василиса уходит, а я остаюсь.
Захожу в кабинет, со всей силы захлопываю дверь и впечатываю кулак в стену, боли не чувствую.
Меня трясёт, меня выворачивает наизнанку, и все горит внутри.
— Все-таки изнасиловала!
Глава 16
Василиса
Уже второй день я хожу словно пьяная. Будто коньяк, с которым я перебрала в ту ночь, до сих пор не выветрился. Странные ощущения. Я всегда была дурная, когда пьяная, но это какой-то новый эффект.
Рабочий день окончен, снимаю с себя одежду и встаю под теплые струи воды. Прикрываю глаза, пытаясь воспроизвести ощущения той ночи. Нет, мне не было страшно, нет, Андрей меня не трогал, я все сделала сама. Но я чувствовала его тело, его реакцию, дыхание и эти взгляды, слова...
У меня никогда не было того, о чем он мне говорил. Меня всегда брали силой: жестко, больно и унизительно. Некстати перед глазами плывут картинки того, как бы это могло быть с Андреем, тело начинает ныть и тянуть. Последние пару дней мне вдруг дико хочется... Мне хочется, чтобы мое тело не использовали, а любили. Мне хочется понять, как это, когда тебя любят и ты отвечаешь взаимностью. Как это, когда боль сладкая и желанная...
Голова кругом, дыхание перехватывает от наплывшего желания.
И это все меня не радует.
Очень раздражают мысли, желания и тело, которое словно не мое последнее время. От этого чувствую себя грязной, пытаюсь отмыться, натираясь гелем, но запах мужчины словно въелся в меня. Не нужно было подпускать Андрея близко, не нужно было с ним пить и воплощать идиотские идеи мести. Дрожь пробирает от мысли, что было бы, если бы Андрей не сдержался. А вот это действительно страшно, с условием того, что я знаю, на что он способен.
Подсушиваю волосы, наношу крем на лицо и руки, заматываюсь в сухое полотенце и выхожу из ванной.
В комнате полумрак, горит лишь светильник на моей кровати, и поэтому я не сразу замечаю посторонних. Отодвигаю створку шкафа-купе, роюсь на полках в поисках трусиков и футболки, полотенце соскальзывает, падая к моим ногам. Не тороплюсь его поднимать, нахожу белые трусики, наклоняясь, чтобы их надеть, и краем глаза замечаю, что на моей кровати кто-то лежит.
— Аааа! — вскрикиваю в ужасе, роняя трусики, хватаю полотенце, путаюсь в нем, пытаясь прикрыться.
— Тихо, детка, это всего лишь я, — раздается голос Андрея.
Одновременно и выдыхаю, пытаясь унять грохочущее сердце, и прихожу в ярость. Застываю на месте, стараясь плотнее затянуть полотенце.
— Продолжай одеваться, мне нравилось наблюдать. У тебя шикарное тело, — спокойно произносит он и садится на кровати, осматривая меня.
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Пришел поинтересоваться, какого черта ты сегодня вытворяла с Марком, — с претензией произносит он, как будто имеет на это право.
А самое интересное, что его даже не было в усадьбе, когда мы с Марком прикалывались. Точнее, этот гадёныш облил меня холодной водой из шланга. Ну и понеслась война: мы в шутку боролись, отбирая друг у друга шланг, и смеялись, как умалишённые. Все мокрые насквозь, но довольные. Иногда необходимы вот такие разгрузки. Подруг у меня нет, в город я не выхожу, но нужно же как-то расслабляться. Марк всегда ловит мою волну и за любой кипишь. В общем веселая у меня «подружка», меня устраивает. В душу не лезет и в трусы тоже, можно покусаться или посмеяться от души.
— Пфф, — закатываю глаза. — Без комментариев. Выйди!
— Василиса, я не пацан. Ты мне сразу обозначь, в каких вы отношениях.
— Да с чего ты взял, что я вообще должна тебе что-то объяснять?
Андрей опускает взгляд на пол, натыкаясь на мои трусики, рассматривая их. Быстро наклоняюсь, поднимаю трусики и закидываю
