Отец моего (вы)бывшего - Юлия Вернер
Илья, подумав пару секунд, назвал адрес и сразу отключился.
Птичка клюнула.
Вбив адрес в навигатор, мужчина поехал по построенному маршруту, уже чувствуя, как чешутся его кулаки. И плевать, что почесать их хочется об лицо родного сына.
Райончик оказался достаточно новым, с большими многоквартирными домами. Михаил примерно прикидывал, что цены здесь на квартиры не малые.
Без проблем попав в подъезд и поднявшись на нужный этаж, Михаил подошел к двери и позвонил, ожидая, когда же ему ее откроют.
И вот, когда дверь распахнулась, а за порогом показался полураздетый Илья, Воронов без приглашения шагнул внутрь, ударом головы разбивая сыну нос. Это был эпичный момент. И именно поэтому сослуживцы дали ему позывной «ЛОБстер», не смотря на свирепый характер мужчины. Михаил по молодости только стены лбом не прошибал, хотя по пьяни, когда мужики брали его на «слабо», пытался… отделался слабым сотрясением.
— Какого х*ра, пап? — взвыл Илья, наблюдая за тем, как его отец закрывает за собой входную дверь. — Ты ничего не попутал?
На его ор в прихожую забежала полуголая девица, которая начала угрожать полицией, но боясь приблизиться к любимому, потому прижимала руки к лицу и жалась в угол.
Михаил вообще внимания не обращал на эту малолетнюю прошмандовку — для него сейчас было в приоритете разобраться с сыном и попробовать вдолбить ему в голову то, что с девушками так поступать нельзя.
Схватив того за шиворот, навис над ним.
— Ты в своем уме? — прошипел Михаил ему буквально в лицо. — Как твой мозг с горошину вообще додумался до того, чтобы изнасиловать Веру? Ты хотя бы понимаешь, что за это можно сесть в тюрьму? Сесть надолго и мамочка тебе не поможет! — он швырнул его, и Илья свалился на пол. Он выглядел очень жалко в этот момент, что рука не поднималась устроить ему взбучку и дальше. — У меня бл*дь в голове не укладывается! Зачем ты все это придумал, а? Если не любил, зачем пудрил ей мозги? — у Воронова кипела кровь. — Как же мне неприятно осознавать, что мой единственный сын стал таким ничтожеством!..
Михаил в этот момент просто унизил своего сына, и он это понимал, но вот никакого сожаления не испытывал.
— Илюша! — девчонка бросилась к нему, а потом подняла взгляд полный ужаса на Воронова. — Убирайтесь сейчас же! Понятно? Уходите вон!
Малолетка тупая… А ведь это с ней Илья планировал развести Веру на деньги. Как же мерзко…
Брезгливо поморщившись, Михаил развернулся и пошел прочь, чувствуя, что гнев постепенно начинает отступать.
Стоит немного успокоиться и вернуться к Вере. Им необходимо было поговорить и решить — давать ли себе шанс на развитие отношений между ними или же просто расстаться хотя бы друзьями…
***
У Веры не получилось заговорить брату зубы, но и у него не вышло разговорить девушку. Она лишь попросила ни о чем не спрашивать, убеждая Марата в том, что с ней правда все хорошо. А что касалось Михаила… с ним все сложно и непонятно, но все же пришлось признаться, что Вере он без сомнений очень нравится.
Девушке так же пришлось отговаривать брата от того, чтобы он тоже поехал бить Илье морду — еще неизвестно, что сделал с ним Михаил, а намерения у него, судя по лицу и сжатым кулакам, были весьма серьезные. До сих пор не верилось, что из-за нее тот поехал разбираться с родным сыном.
Выйдя на улицу, чтобы проводить Марата, Вера сразу заметила подъезжающую к ее подъезду иномарку, за рулем которой сидел Михаил.
— Ладно, — заволновалась девушка, оборачиваясь к брату. — Езжай домой. Только, пожалуйста, ничего не рассказывай маме! Я тебя умоляю!
Марат нахмурился, не сводя взгляда с выходящего из машины Воронова. Брат девушки оценивал потенциального ухажера сестры, и он казался Марату неплохим вариантом, хотя тот был далеко не молод. Сколько ему? Около сорока?
— Тебе с ним правда ничего не угрожает? Рожа у него бандитская.
Вера прыснула со смеху и отрицательно помотала головой.
— Все, правда, хорошо. Не волнуйся. Езжай домой.
Вздохнув, Марат забрался в машину, взглянув напоследок на сестру.
— Матери ничего не скажу. Но ты звони если что-то понадобиться, — сказал он и уехал.
Михаил подошел со спины почти сразу, как отъехала машина, причем вплотную, так что Вера почувствовала его близость.
— Прогуляемся? — спросил он. — Думаю, нам о многом нужно поговорить.
И о чем мужчина хочет поговорить? О том, чтобы Вера не писала заявление на его непутевого сына? За этим он здесь? Что этой семье еще от нее нужно?
— Ну, — девушка обернулась. — Давайте поговорим.
Михаилу явно не понравилось то, что Вера по-прежнему обращалась к нему на «вы», об этом свидетельствовал нос, который чуть дернулся, но ее это мало волновало.
Молча взяв ее за руку, чем несколько удивил, Воронов повел Веру к машине, в которую она тогда по пьянее и залегла на парковке, ища на задницу приключения.
Сев в салон, эти двое не спеша поехали куда-то, и Вера решила даже не спрашивать, куда именно.
***
— Есть хочешь? — спросил мужчина, не отрывая взгляда от дороги. — Могу показать одно классное место.
Я пожала плечами.
— Нет, не голодна. Спасибо.
— Тогда, может, хочешь мороженого? — не сдавался Михаил.
Я поджала губы.
Идея с мороженым была соблазнительной.
— От мороженного не откажусь, — ответила и улыбнулась. — Шоколадного.
Воронов тоже улыбнулся и свернул в узкую улочку, проехав по которой мы выехали к городскому парку, а потом, припарковавшись, вышли из автомобиля на улицу.
— Идем, — мужчина протянул мне руку и в ожидании моих действий, посмотрел прямо в глаза. — Возьми мою руку, я не кусаюсь.
Замявшись, я оглянулась.
— Я не одета для прогулки в парке. На мне домашняя футболка и шорты.
Михаил внимательно осмотрел меня, продолжая протягивать руку.
— Ты прекрасно выглядишь, поверь, — он улыбнулся. — И я все еще жду, когда ты уже возьмешь меня за руку.
Сдавшись, я вложила свою ладонь в его, и мы вместе пошли к ларьку с мороженым, где мужчина взял для меня шоколадное, как я и хотела.
Устроившись в тени на пустой скамейке, мы молча сидели и ели сладкое лакомство, наблюдая за проходящими мимо людьми, не решаясь заговорить друг с другом.
Я, увлеченная десертом, вздрогнула от неожиданности, когда Михаил осторожно вытер мне испачканные губы салфеткой.
Его, похоже, развеселила моя реакция, потому что Воронов усмехнулся.
— Расслабься. Я не кусаюсь.
— Я и не напрягаюсь, — пролепетала я, засовывая в рот остатки вафельного рожка. Лгала. Я
