Мужчина из моего прошлого - Инна Инфинити
Этот прекрасный сильный мужчина мог бы быть моим мужем, вдруг некстати посещает мысль. Я хочу прогнать ее из головы, но она уже плотно засела и дала старт воображению. Я представляю, как мы с Димой расписались бы в загсе, а потом пошли бы это отмечать. Затем бы у нас родился сын. Беременность и роды протекали бы легко, я смогла бы ходить в университет.
Дима чувствует на себе мой взгляд и тоже поворачивает ко мне голову. Внутри все обмирает от его взгляда. Грудь наполняется печальной нежностью, я вдруг до ужаса хочу обнять Диму, прижаться к нему. Если еще минуту назад я жалела, что села в его машину, то сейчас безумно этому рада. Просто побыть в полуметре от него — уже кажется неописуемым счастьем.
— Я так и не спросил, а зачем ты меня тогда искала?
Вопрос вышибает из меня всю ванильную дурь, которая только что переполняла все мое тело. Дима отворачивается к лобовому, чтобы возобновить движение и проехать светофор. Я же, вернувшись на землю из несбыточных мечт, онемела и не знаю, что ответить на вопрос.
Стены салона давят. Дима даже музыку не включил, тишина кажется угнетающей. Он ждет ответа, а я молчу. Садик уже совсем рядом. Поскорее бы доехать и сбежать.
Но что-то ответить надо.
— Хотела поговорить, — наконец-то произношу.
— О чем?
— О нас.
— А поконкретнее?
Мой тяжёлый вздох разрезает тишину. Я снова поворачиваю голову к Диме. Через пару минут мы будем у садика.
— Я потом передумала и хотела тебе об этом сказать, — голос надламывается. — Но ты уже вычеркнул меня из своей жизни.
— О чем именно передумала?
Он как будто не понимает, что я имею в виду! Специально выводит меня на признание. С одной стороны, это злит. Но с другой… Чего упираться?
— Я искала тебя, чтобы сказать, что люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж. Так понятно?
Даже в темноте салона я замечаю, как кровь отливает от его лица. Словно громом поражённый, Дима медленно поворачивает ко мне голову.
Глава 17.
— Смотри, пожалуйста, на дорогу, — прошу Диму. — Иначе мы во что-нибудь въедем.
Дима дергается, будто опомнился, и возвращается к лобовому. В салоне стоит такая гробовая тишина, что слышно, как мы оба дышим. Тяжело, надрывно.
— Мы приехали, — объявляю, как только оказываемся у забора садика, и расстегиваю ремень. — Высади меня здесь.
Не высаживает. По-прежнему молчит, а по действиям я понимаю, что ищет место для парковки. Заезжает в свободный карман и глушит мотор, не разблокируя дверей. Я же уже, как на иголках. Может, не следовало говорить правду? Вот зачем я сказала, корю себя.
— Сонь, — глухо произносит и сжимает мою ладонь.
Тело тут же прошибает током. Резко выдергиваю руку.
— Дим, выпусти, пожалуйста, мне пора.
— Подожди.
Соболев расстегивает ремень и подаётся ко мне. Разворачивает к себе, беря мое лицо в ладони, и заглядывает в глаза.
— Ты правду сейчас сказала?
— Нет, пошутила. Выпусти меня, пожалуйста. Мне действительно пора.
Голос дрожит, срывается. Мне тяжело находиться близко к Диме, особенно, когда его ладони сжимают мое лицо, а глаза смотрят так пронзительно, что душа выворачивается наизнанку.
Зачем я это сказала? Для чего? Теперь всем будет только хуже.
— Нет, ты не шутила. Я прекрасно знаю, какая ты, когда шутишь. Я все помню про тебя: мимику, жесты, смех, улыбку. Ничего про тебя не забыл.
Дима сильнее сжимает мое лицо в руках. Я обреченно опускаю веки, быстро дыша. Так мало воздуха. Ощущение, будто задыхаюсь.
— Почему ты говоришь, что я вычеркнул тебя из своей жизни? Ты сделала тогда выбор, а я его принял. Вот и все.
— Дима, дай мне уйти, — молю шепотом.
— Нет.
— Мне правда пора, пожалуйста. Зачем ты задаешь все эти вопросы?
Сквозь закрытые веки побежали дорожки слез. Дима нежно вытирает их пальцами.
— Ну что ты? — соприкасается со мной лбом. — Не плачь, прошу тебя.
Я чувствую его дыхание на своих губах. Оно не изменилось, все так же с привкусом мяты. Душа, сердце — все рвется в клочья в эту секунду, а сама я лечу в бездну.
— Соня… — шепчет практически мне в губы.
Нервы — оголенные провода. Сердце шарашит в ушах набатом. Мир рушится. Мое лицо в его ладонях, между нашими устами ничтожные сантиметры.
Чуть смещает лицо вбок и собирает губами слезинку с моей щеки. Меня тут же бьет электрическим разрядом, да так сильно, что вздрагиваю. Потом вторую собирает. Потом третью.
— Остановись, — выдыхаю.
Не останавливается, пока не собирает последнюю слезинку. А я сама не в силах его оттолкнуть. Замерла и таю, разрываюсь на атомы при каждом прикосновении его губ к моей щеке. Шумно выдыхает мне в висок и крепче прижимает к себе.
— Ты тогда не дал мне права на ошибку, — срывается с губ с укором после паузы. — Я ошиблась, я признаю это. Но почему ты не дал мне права на ошибку, Дима?
— Не знаю, — произносит с болью в голосе. — Я был убит твоим отказом. Думал, моя жизнь кончена. Не знал, как жить без тебя, не видел смысла. Ничего не хотел без тебя, — падает лбом мне на плечо. — Ты приняла решение, ты выбрала не меня. Мне оставалось только смириться с этим. И я просто пошел в армию. Подальше от тебя, от Москвы, от всего, что напоминало о тебе. Туда, где не будет времени думать о тебе.
— Почему не позвонил ни разу?
Ком посреди горла отдает болью при каждом слове. Его не сглотнуть, не прогнать.
— Знаешь, сколько раз хватался за телефон тебе позвонить? И знаешь, сколько телефонов разбил о стену — только бы не набирать твой номер? Меня так ломало без тебя, Сонь. А потом на войну поехал. Она меня вылечила от больной любви к тебе.
Дима замолкает. Зарывается лицом в мои волосы и вдыхает глубоко.
— Мне снился твой запах, Белоснежка.
Я растоптана, уничтожена вдребезги. Как жить после всего, что я сейчас
