Раскаяние - Екатерина Орлова
Два дня спустя она написала совершенно противоположное:
«Знаешь, у меня такое ощущение, что я никогда не смогу охладеть к тебе. Меня тянет к тебе как магнитом. Ты сейчас задумчиво крутишь ручку в руках, пока мистер Ларсон докладывает о плане развития наших исследований. Ты настолько красив, что перехватывает дыхание. Мне так хочется провести носом по твоей шее и глубже вдохнуть твой запах, чтобы он остался со мной подольше. Мне хочется прыгнуть к тебе на колени и крепко обхватить ногами и руками. Я едва сдерживаю себя, чтобы не показать тебе моей жажды. Не знаю, сколько еще продлится эта пытка, но я обещаю себе одно: я никогда больше не дам тебе возможности обидеть меня».
Две страницы были исписаны витиеватыми буквами, и все они складывались в мое имя. Но самая последняя запись заставила мое сердце остановиться на долгое мгновение. Она была сделана накануне моей вылазки в ее кабинет. В тот день мы почти не виделись, только пару раз сталкивались в приемных и обсуждали лишь рабочие вопросы. Она хотела пространства, я готов был дать ей его, поэтому последнюю неделю старался избегать наших встреч и обсуждать с ней только вопросы бизнеса. Но на нее это, кажется, повлияло не самым лучшим образом.
«Сегодня я вспомнила, как приходила в себя в больнице. Каждый раз, когда выныривала из тьмы, в меня ударяло осознание того, по какой причине я оказалась там. Ты предал меня, унизил, растоптал. Я плакала, потом снова падала во тьму. Так продолжалось, пока тьма не отказалась принимать меня. Хотя каждый раз, приходя в себя, я молилась о смерти. О том, чтобы больше никогда не испытывать боли, которая разрывает сердце и душу на части. Мне так хотелось, чтобы все это разом закончилось. Только один раз во мне появился проблеск надежды, когда папа рассказал, что ты все исправил. Тогда мне показалось, что в мире существует не только тьма и ужас, но осталось еще что-то, благодаря чему стоит бороться за свою жизнь. Я ни секунды не провела, не вспоминая о тебе. Мой врач говорил, что это хорошо, ведь я не должна стирать воспоминания о тебе. Я должна научиться с ними жить. Но знаешь, даже после того, как попала в больницу, у меня не возникало желания перестать называть тебя по имени. Ты так и остался моим Джорджем. Мужчиной, которого я полюбила так, как не любила никого и никогда. Этот год без тебя стал пыткой. Миллион раз я хотела позвонить тебе и позвать к себе. Я хотела оскорблять тебя, бить и ненавидеть. Но когда представляла себе, как ты приходишь ко мне, понимала, что самым сильным желанием было, чтобы ты обнял меня, прижал к себе крепко-крепко и не отпускал, пока я не выплачу все свои слезы. Я скучаю по тебе, Джордж. Мое сердце разрывается, когда ты рядом, но я не могу прикоснуться. Я страдаю, когда вижу твои руки и понимаю, что они не могут приласкать меня. У меня сводит скулы, когда я вижу, как ты облизываешь губы, но не могу облизнуть их сама. Это доставляет физическую боль, Джордж... Но я боюсь. Знаю, что ты готов вернуть мое доверие. Я доверяю тебе. Ты, наверное, единственный в мире человек, которому я могу доверить свою жизнь. Потому что верю, что ты никогда не позволишь ничему плохому со мной случиться. Я боюсь только того, что мы снова расстанемся и я просто не смогу пережить этой боли. Джордж, я не могу потерять тебя после того, как снова обрела. Поэтому предпочту оставаться в рамках безопасных отношений. И буду касаться тебя, только передавая документы из рук в руки. А потом вечером, лежа в постели, я буду вспоминать и проживать каждое мимолетное мгновение, которое в этот день позволило нам стать немного ближе. Я люблю тебя, Джордж Мун. Люблю больше жизни».
Твоя Роуз.
У меня замирало все внутри от мысли, что она так же, как и я, жаждала прикосновений и ласк. Но что с тем гонщиком? Что у нее с ним? Она пишет, что любит меня. Значит, гонщик — попытка забыть меня. К счастью, попытка неудавшаяся.
С этого момента я твердо вознамерился сражаться за нас. Даже если сражаться пришлось бы с Розали. Она должна была знать, что мы созданы друг для друга. И она знала. Мне нужно только настойчивее добиваться ее. Но и не стоит слишком давить на нее, чтобы не сломать. Она была словно запуганный зверек, подступаться к которому стоило с большой осторожностью. Но теперь я был не намерен давать ей пути к отступлению. И я дал себе обещание никогда больше не оставлять ее.
Господи, она нуждалась в моих объятиях, а я послушал ее родственников и бросил мою девочку на целый год. Оставил страдать и плакать. Но в тот момент я дал себе обещание больше никогда этого не делать. Я был нужен ей, а она — мне.
Глава 10
Через две недели Нора приступила к своим обязанностям. Накануне мы с почестями и подарками проводили Дэбору в декретный отпуск: устроили небольшую вечеринку в честь ее ухода. Весь вечер Роуз косилась на Нору, которая не отходила от меня ни на шаг. Дэбора хорошо подготовила девушку, и та была готова исполнять любой мой каприз. Также моя верная помощница узнала все о новой девушке. У Норы был жених, и через год они собирались пожениться. К тому же он работал у нас в финансовом отделе, что уберегало меня от томных взглядов и преследований. Я был уверен, что они с Дарреном счастливы, потому что пару раз заставал их обнимающимися в кухне на нашем этаже. Они отскакивали друг от друга в ту же секунду, когда я входил, Даррен прочищал горло и деловым тоном прощался с ней и со мной. А она, заливаясь румянцем, спрашивала, какой кофе приготовить для меня. Я завидовал им. Тому, что они могли касаться друг друга, а после работы засыпать вместе.
Розали активно работала над новыми исследованиями, тесно сотрудничая с нашей командой разработчиков, а также следила за строительством новых ангаров на окраине города. Она занималась управлением бизнеса в Чикаго и огромное количество времени уделяла работе здесь. Пару раз Роуз летала в Чикаго, чтобы подтянуть там дела. И встретиться со своим парнем,
