Измена. Право на обман - Арина Арская
Меня сейчас точно вывернет. Медленно сглатываю. Я ничего не знала о счете для Дениса. Обманывает, чтобы набить себе цену? Вряд ли. Взгляд твердый, разгневанный и уязвленный. Больно я его укусила.
— Другой момент, что я отдалился от тебя, Ева, — скользит взглядом по лицу, — и да я устал, но не от бытовухи, как таковой, а в целом от всего.
— Вот и отдохнешь… — судорожно выдыхаю и медленно продолжаю, а ком тошноты подкрадывается все ближе к корню языка, — от всего в разводе…
Глава 25. Неприличные фантазии приличной женщины
— Я подам на развод в любом случае, — встаю. — А уж пригодится или нет видео с твоей засерей… дело десятое. И оно посеет в душе мирового судьи семя сомнения.
— Ты нанесешь нашему сыну травму, — Саша поднимает взгляд.
— Ты это уже сделал, — зло щурюсь. — Ты в своем уме говорить пятилетке, что целовал чужую тетю по-взрослому и спал с ней в одной кровати? И, Саша, это будет отличным для него уроком на будущее… он ведь тоже однажды женится и столкнется с соблазном отдохнуть от семьи. Так что, спасибо тебе за участие в воспитании нашего сына. Он на твоем примере поймет, что чужих теть чревато целовать, когда ты женат. И наша с тобой цель воспитать из него достойного человека. Ведь так? Того, кто живет по совести и честен с близкими.
— А врагов мы поим слабительным? — ухмыляется. — И где была твоя честность и прямота, когда ты узнала о моей измене? М? Разве правильная Ева не должна была честно и открыто побеседовать с мужем? И разве правильно травить человека и подвергать его здоровье опасности? Я сейчас, если что не защищаю Аню, однако ее на скорой увезли в больницу. Как-то не клеится, милая, твоя безупречность с теми фокусами, что ты провернула в эти два дня. Какую бы ты дала оценку самой себе?
— Как ловко ты стрелочку повернул на меня, — охаю. — Так я должна быть честной с тем, кто на протяжении полугода меня обманывал и экспериментировал со шлюхой, а после смел еще наскакивать на меня?
Претензия, конечно, так себе, потому что никто на меня не наскакивал. Я сама лезла к Саше в поиске ласки, нежностей и близости. Какая же я идиотка!
— И мне не жаль твою Анечку. Кто-то же должен был ей намекнуть, что связываться с женатыми козлами чревато, — ощериваюсь в неприязненном оскале, — но я согласна. Стоило тебя напоить слабительным, а лучше снотворным, чтобы после отрезать твои бубенцы и скормить их тебе же. Вот это и был бы лучший эксперимент в твоей жизни. Ты бы его на всю жизнь запомнил. И как жаль, что у нас никогда не узаконят кастрацию неверных мужей. Уверена, что вы бы тогда побоялись даже посмотреть на чужих теть, и не стали бы оправдывать свою распущенность отговорками, что устали от жизни. Устал от жизни? Веревка и мыло тебе в руки!
— Вот это да… — смеется Саша.
— А что? Я бы предпочла роль вдовы, мой милый. Я бы сохранила в памяти только светлое и хорошее о тебе, а теперь? А теперь… — я оглядываюсь, принюхиваюсь и смотрю на Сашу, — кажется, попахивает фекалиями. И не только от тебя, но и от меня.
— Я понимаю твою злость…
— Ни черта ты не понимаешь! — бью кулаком по столу. — Чтобы ты понял, я должна была найти мужика с хозяйством по колено и реализовать с ним свои фантазии, Сашенька.
— Он в тебя не влезет, — урчит Саша и зубами скрипит.
— Да не в этом дело, милый, — обнажаю зубы в улыбке. — Вот хочу мужика с дубинкой по колено, ясно? Потрогать его хочу, погладить, потереться щекой, часами созерцать этого монстра с бокалом вина, насладиться видом мышц, пресса и пугающего мужского желания, а после хочу расслабиться под неторопливым массажем от крепких рук. Хочу услышать гнусные пошлости шепотом при свечах. А еще…
— Прекрати…
— А еще я бы попозировала голой молодому художнику, — зло продолжаю я. — Выкраивала бы часы между домашними хлопотами, магазином… например, с двенадцати до двух часов дня я бы бежала к юнцу с кисточками. И все это на протяжении полугода. И после я бы взяла и притащила свой портрет домой и повесила бы в спальне. Конечно, я бы на нем была бы одета, но я бы знала, что позировала нагой и с флером острого эротизма. Это меня бы заводило до мурашек.
— Ева… — рычит Саша.
— И знаешь, — смеюсь. — Даже тогда ты бы не понял меня, потому что моя измена была бы красивой, утонченной и эстетичной. Если скрываться и обманывать, то ради искусства.
— Что ты несешь? — Саша резко встает.
— Кстати, стоит совместить художника и хозяйство по колено, — задумчиво постукиваю пальце по подбородку. — Пусть рисует в одном фартуке, и, наверное, я бы позволила ему разрисовать себя цветами, а потом он бы меня вымыл под горячим душем.
— Я его убью…
— Я так понимаю, из зависти? — вскидываю бровь. — Из-за комплексов? И, милый, художник с внушительным талантом ничего бы для меня не значил. Любила бы я тебя, а он… так, — цокаю, — баловство, отдых, развлечение, глоток свежего воздуха, а то я так устала. Я задыхаюсь в этой рутине.
— Прекрати…
— Саша, — охаю я и прикладываю руку к груди, — это и спасет наш брак! — восторженно хлопаю ресницами. — Требую полгода!
— Что? — недоуменно кривится мой супруг, который посчитал, что сможет меня запугать.
— Ты мне должен полгода с молодым и горячим мужчиной, — деловито скрещиваю руки на груди. — С редкими встречами один-два раза в неделю в дорогом отеле.
— Ты… Совсем ополоумела?
— Нет? Тебя такой вариант не устраивает, — обхожу стол и подплываю к нему вплотную, — тогда развод и девичья фамилия,
