Татьяна Губина - Чужая
— На что хватает, то и покупаю, — проворчала Нина.
— Ладно, завтра я забью холодильник нормальной едой. Если, конечно, договоримся.
И они договорились. Оказалось, что у Эльвиры есть пара-тройка постоянных клиентов, которые готовы с радостью встречаться с Элечкой, но на ее территории. Двое из них могут позволить себе большую и страстную любовь только днем, а третий глубокой ночью.
— Если кто тебя спросит, один мужик — мой любовник, другой за тобой ухаживает. А третий появляется раз в две недели, авось ночью не просекут, — убеждала Эля. — Мужики все солидные, платят хорошо, но не настолько, чтобы купить мне квартиру или даже снять. Скупердяи, в общем-то. Днем ты на работе, Ксюха учится, так что психологической травмы для тебя и дочки никакой. Если вдруг девочка или ты заболеете, сворачиваем работу и ждем выздоровления. На этот период я работаю вне дома. Как и в выходные. Ну, как тебе?
Предложение показалось заманчивым. Нина думала пару минут.
— Ладно, — согласилась она. — А какой процент?
— Не обижу, — чуть пьяно ухмыльнулась Эля. — Я шлюха первый класс. Годов уже много, поэтому от мамки ушла на свободные хлеба. Вот сколько ты мне дашь?
Нина внимательно вгляделась в гладкое, с ярким макияжем лицо. Стройная фигура, длинные ноги, высокая грудь — все кричало в Эльвире о молодости.
— Ну-у-у, лет двадцать семь, — неуверенно ответила Нина, боясь обидеть Элю.
Эльвира запрокинула голову и довольно захохотала.
— Мне тридцать восемь!
— Как же тебе удается так выглядеть? — удивилась Нина.
— Я никогда не работала на службе, не имела начальников, у меня всегда было мало клиентов, и только те, кто мне нравился, — перечисляла Эля, загибая длинные, с кровавыми ногтями пальцы. — И самое главное, львиную долю своих доходов я трачу на салоны красоты. Девки — дуры! Кто спивается, кто на иглу садится, а я пью умеренно, курю мало, бегаю по утрам и в дождь и в снег, так что еще поработаю ногами лет пять. Потом все, дыхалки не хватит. Это только кажется, что профессия ночных бабочек легка и романтична. Нет, дорогая, даже если ты элитная шлюха и не обслуживаешь братков, тебе дорого достается относительное благополучие. Да что я говорю, за время демократии о нашей сестре уже все написали.
Нине очень хотелось спросить, почему же она, вся такая крутая, шлифует асфальт Варшавского шоссе и снимает комнату у незнакомой девчонки.
— Подставили меня, — будто услышав Нинины мысли, просто сказала Эля. — История гнусная и мерзкая, рассказывать не хочу. Было у меня все: и квартира, и машина, и счет в банке. Думала уже завязать, родить ребенка и уехать в теплые страны. Наивная, — грустно улыбнулась она. — Лишилась всего в один миг. Ну, ничего, мне все сначала начинать не впервой. Только уже времени мало, так что на теплые страны вряд ли заработаю, а вот квартирой надо обзавестись. Ну что, договорились?
Они ударили по рукам, выпили еще по бокалу вина. Единственно, о чем попросила Нина, это не выходить больше на шоссе.
Если я тебя срисовала, то уж Дашка с четвертого этажа точно просекла. Так что это мое условие, — твердо сказала Нина.
— Не вопрос, — чуть подумав, ответила Эля. — Я, как героиня «Интердевочки», так переоденусь, что меня не то что твои соседи, ты сама не узнаешь. Мне и самой невыгодно на панель выходить. Отстегивать Гарику надо.
Гариком оказался местный владелец панели Варшавского шоссе. А раз Эля перебралась на хату работать, то надобность стоять ночи напролет отпала.
Так они и зажили. Эля исправно выполняла свои условия, днем ходила в длинном скромном платье, с легким макияжем, прилежно здоровалась с бабками на лавочке около подъезда, которые были поставлены в известность Ниной о новой квартирантке. Только поздно ночью, когда ее никто не мог видеть, она позволяла себе ярко одеваться и краситься. Да и было это всего несколько раз. Чаще Эля закутывалась в свой длинный белый плащ и стягивала длинные волосы в хвост, когда подходила после ночной смены к дому.
Эля платила каждый месяц за комнату, в конце каждой недели на столе кухни Нина находила конверт с процентами. Не бог весть что, но вполне достаточно, чтобы свести концы с концами. На круг выходило двести долларов в месяц. Да и Эля не жадничала, покупала еду, игрушки для Ксюхи, даже иногда с большого заработка приносила девочке вещи.
Но Нина видела, что Эля имеет много больше, и заснувшая на время детская зависть резко вскинула свою мерзкую головенку в душе Нины. Слов нет, Нина приоделась, правда с Черкизовского рынка, они с дочкой прилично питались. Жаловаться на жизнь уже вроде бы и не стоило, но…
Эля имела шикарную одежду, сногсшибательную обувь и два раза в неделю пропадала в самом дорогом элитном салоне красоты на Тверской. Нина закусывала губу, но молчала. А что тут скажешь?
Однажды Элька намекнула, что положение можно в корне изменить, но Нина сделала вид, что не поняла ее намеков.
С мужчинами у Нины были проблемы. Она любила секс, с радостью отдавалась своим немногочисленным любовникам, но те отчего-то быстро покидали ее. Москвичи вообще очень странные люди.
Прожив в Москве уже более десяти лет, Нина так и не поняла, почему она не заимела ни одной мало-мальски приличной подруги или постоянного парня. Ей казалось, что она открыта и коммуникабельна. Она быстро находила общие интересы, звала домой, но не проходило и месяца, как предполагаемые друзья исчезали из поля ее зрения.
В понятии Нины друг — это человек, который всегда может помочь. Ну что, трудно что ли дать в долг до зарплаты или посидеть с маленькой Ксюшкой пару раз? Взять хотя бы эту Дашку, соседку. Вроде так хорошо все начиналось. По вечерам они пили кофе, болтали. Когда была необходимость, сидели с детьми. Так нет, устроила целый скандал из-за кошелька своего приятеля. Подумаешь! У этого борова денег куры не клюют, сам весь вечер хвастался, а у Нины тогда ни копейки не было. Она даже не помнила, как кошелек стянула. Вернее, помнила, конечно, но это было как наваждение какое-то. Так обидно стало. Дашка и все ее подружки такие ладненькие, такие хорошенькие сидели за праздничным столом, а она в старом платье и зашитых босоножках. А портмоне небрежно торчало из внутреннего кармана пиджака на стуле. Будто просило: «Возьми меня, Ниночка, и купи себе чего-нибудь». Ну, Нина и… Убыло бы что ли с борова? Так нет, Дашка орала, как резаная! Ну, и черт с ней!
С мужиками та же история. Ну, если я с тобой сплю, кормлю тебя по вечерам, разве сложно подарить девочке куклу Барби или мне дать денег на новую кофточку. Разве это не норма отношений: проявлять к своей любовнице внимание и заботу? Но не успевала Нина попросить денег при первой встрече, как мужики пугались и тут же исчезали. Странно. Жадные эти москвичи.
