А может по-соседски? - Ксана М
– Эй, есть минутка? Я заходил утром, но тебя не было.
Очень хотелось послать Терренса куда подальше, но вместо этого я медленно повернулась, встретив его натянуто холодной улыбкой.
– Прости, наверное, я должна была отчитаться? ― Театрально изобразила сожаление. ― Все девушки после случайного секса с тобой превращаются в твоих вечных рабынь, или это только мне так повезло?
Уголки его губ приподнялись в усмешке.
– Только тебе. Вот, ты забыла вчера, когда в спешке уносила ноги.
Вытащив что―то из кармана своих джинсов, он протянул это мне.
Нужно было быть круглой идиоткой, чтобы не узнать собственные трусики.
Мои глаза расширились, а затем, отойдя от ступора, я резко выхватила ткань из его рук.
– Ты что, положил мои трусики к себе в карман?! ― Прошипела, сделав к нему шаг.
Нет, ну мало ли кто услышит.
– А ты хотела, чтобы я оставил их в своей квартире? Что бы кто―нибудь их там нашел?
– Конечно! В твоём кармане ведь самое безопасное место! ― С сарказмом прошипела я.
– Безопаснее, чем в моём шкафу. ― Пояснил он, а я убить его была готова.
– Больше никогда так не делай!
– Больше? ― Усмехнулся Терренс. ― А ты хочешь снова оставить у меня свои трусики?
– Вот ещё! Я скорее песка наемся!
Он усмехнулся сильнее.
– Расслабься, Барнс. Я просто хотел вернуть твою вещицу. ― Указал он на скомканную ткань в моей руке. Я тут же сунула трусики в сумочку. ― Забудем, ладно?
Вначале я засомневалась, но затем кивнула.
Стало спокойнее. Вроде бы. А, может быть, я чувствовала что―то другое.
Не важно. Плевать.
– Если опять устроите оргию, я вновь вызову копов. ― Предупредила, вызывая на губах Терренса очередную усмешку. ― Я не шучу.
– Хорошо, я понял. Мы не доставим тебе неудобств. ― А затем добавил. ― Синтия не любит громкую музыку. И вообще она самая спокойная из всех, с кем мне доводилось встречаться.
Встречаться. Какое громкое слово.
– Синтия? ― Заметила я, а затем усмехнулась. ― Надо же, ты и имя её запомнил.
И зафига я сказала это вслух?
– К твоему сведению, я помню имя каждой девушки, с которой сплю.
Я собиралась съязвить, но довольно быстро передумала. Настроения ввязываться в очередную склоку с Терренсом не было. Необъяснимо, но факт.
– Не важно. ― Ответила, отворачиваясь к своей двери. ― Это их проблемы.
Он усмехнулся, но отвечать ничего не стал.
Войдя в квартиру, я ощутила абсолютно несвойственное мне опустошение. Думала, что смогу забыться, отвлечься, переключиться, но, услышав покатистый смех той самой Синтии, а затем и невольно представив, как с минуты на минуту она начнет ублажать распаленного Хардинга, поняла, что нет.
Бросив сумочку на диван, скинула туфли, а затем направилась к холодильнику. Открыла и очень скоро закрыла, осознав, что аппетита совсем нет. Решила посмотреть телевизор, но уже через минуту поняла, что всё равно неосознанно прислушиваюсь к голосам за стенкой. Раздраженно закатила глаза. А затем взяла со столика наушники и включила музыку на максимальную громкость. Сказав, что это не помогло не слышать совершающуюся в соседней квартире оргию, я бы слукавила. Помогло. И даже очень. Но вот от дурацких мыслей всё равно не избавило.
Я без конца думала о той ночи. А больше ― о Хардинге. Или, вернее сказать, о разных частях Хардинга. О его руках на моих бедрах. О языке у меня во рту. О губах, выделывающих вещи, о которых раньше я не фантазировала даже в самых смелых своих мечтах. О его настойчивых, грубых поцелуях. О прикосновениях, от которых даже сейчас всё тело покрывала неконтролируемая морось. Я думала о мужчине, которого ненавидела, и медленно сходила с ума. Думала и не понимала ― какого черта?
Это был всего лишь секс. Да, хороший секс. К чему лукавить. Но это был именно тот самый секс, который ни за что на свете не должен был повториться. Потому что:
Я терпеть не могла Хардинга;
+ была жутко пьяна;
Он был моим соседом;
Случайные связи ― не для меня;
Сомнительные, кстати говоря, ― тоже;
И… Даже, если опустить всё вышеперечисленное, оставался один пункт, переступить через который заставить себя я никак не могла.
Терренс был слишком сильно похож на Джорджа.
Что означало, что, начав с ним хоть какие―то отношения, я вновь наступила бы на те же самые грабли.
Разве я хотела этого? Нет, не хотела.
Посему, если подытожить всё вышесказанное, получается, что та ночь была просто глупой ошибкой. А значит, она больше не повторится. А ещё это значит, что пора было переставать думать о Хардинге и тем самым усложнять себе жизнь.
И выбить, наконец, из своей головы всю лишнюю дурь.
Глава 8
Мужские руки скользнули по моим бёдрам, и я инстинктивно выгнулась им навстречу. По телу пронеслась электрическая волна. Мысли отключились. А чувства напротив ― стали острее.
Я закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть его прикосновений. Было так хорошо, что всё остальное хотелось выкинуть в урну. Чтобы только чувствовать и осязать, слышать и обаять. А ещё подчиняться и требовать.
Словно прочитав мои мысли, он властно обхватил губами возбужденный сосок. Обвёл его языком. Затем ещё раз и ещё. А затем мучительно царапнул его зубами, вынуждая меня застонать и смять пальцами шелковую простынь.
Он накрыл мою грудь ладонями и опустился ниже. Прокладывая мурашчатую дорожку из поцелуев, двигаясь к пульсирующему от страсти бугорку. Пальцы сильнее стиснули простынь, стоило только мужским губам добраться до края хлопковых трусиков. Я судорожно выдохнула, когда мой мучитель оттянул их вниз. А ощутив его внутри совсем перестала дышать.
Застонала из последних сил. Подалась вперёд, желая ощущать его глубже, полнее. Зарылась пальцами в его волосы. Спустилась ниже и стиснула крепкие мускулистые плечи.
Прикусила губу, предвкушая ещё большое наслаждение. И не сдержалась его ощутив.
Он рванул вперёд, вынудив меня всхлипнуть, а затем впился страстным поцелуем в мой податливый рот. Проник языком внутрь, а затем снова толкнул. Грубо. Дерзко. По―хозяйски. Пока его язык продолжал свои манипуляции, он входил в меня снова и снова, и казалось, с каждым разом всё отчаяннее. Я стонала ему в рот. Всё громче и громче. И вскоре перешла на крик.
Толчок. Толчок. Толчок. Голова кружилась, и я понимала, что мне без шуток сносило башню. Царапая ногтями мужские плечи, в перерыве между поцелуями, я отчаянно ловила ртом воздух. Но помогало это лишь отчасти. Я всё равно
