Чувства наизнанку - Даша Коэн
— Здравствуйте. Татьяна Юрьевна?
— Да, это я.
— Вас снова беспокоит Гузова Елена Павловна. Вынуждена вам сообщить, что ваша мама, Сажина Тамара Георгиевна скончалась сегодня утром, не приходя в сознание от печеночной комы. В информированном согласии пациент указал вас, как единственного родственника, кто может позаботиться о его теле после смерти.
— Спасибо, что сообщили, Елена Павловна, — пробормотала я и быстро отерла с лица соленую слезу, — я вызову ритуальную службу. Всего вам доброго.
— Татьяна Юрьевна, — окликнула меня женщина.
— Да?
— Ваша мама просила передать вам свои серьги и обручальное кольцо. Вы приедете за ними.
Ну надо же! Не пропила… Даже с того света эта женщина продолжает меня удивлять. Да вот только, плевать я хотела!
— Нет, — жестко ответила я.
— В любом случае вам необходимо забрать справку о смерти.
— Черт! — беззвучно ругнулась я, а потом заключила, — Хорошо, я подъеду, диктуйте адрес.
Записала и зависла. А потом на полном автопилоте набрала службу, которая должна была помочь организовать захоронение тела. Все сделала и опять обернулась каменным изваянием, не понимая, что происходит, где я и кто я.
Мама умерла…
Ее больше нет.
— Тань, у нас совещание у Хана через минуту! Ты чего расселась? — окликнула меня какая-то девушка и я кивнула, вставая на ноги и, словно пьяная, последовала за ней.
А потом притормозила, когда передо мной вдруг материализовался сам начальник.
— Что с тобой? — совершенно безэмоционально спросил, а я зачем-то честно ответила.
— Мама умерла. Утром.
Кивнул. Поджал губы. Выдохнул и припечатал.
— Свободна на сегодня. Все, иди.
Развернулся и ушел в переговорную, а я затравленно оглянулась по сторонам, ища хоть какой-то поддержки. Но не нашла. И почти в отчаянии двинула туда, куда было сказано.
На выход.
Глава 12. О том, как приходят самые наглые…
Таня
Серьги и обручальное кольцо я так и не забрала из морга. Не смогла. Смотрела на них отрешенно, а потом просто развернулась и ушла, понимая, что мне не нужна такая память. Да и не было между моей матерью и отцом никогда настоящего брака — это кольцо, будто насмешка над нами.
Подачка.
И последнее «прощай» я тоже не сказала. Не шала в себе сил сделать это. Получила справку о смерти и уехала. А по завершении всех дел, завалилась к Стасу и Аринке. Они не пилили мне мозги расспросами, просто молча были рядом, большего мне было и не надо.
Простая поддержка, что я все сделала правильно.
— Я заказала кремацию, — будто в бреду пробормотала я, — к чему хоронить человека, если никто и никогда не придет, чтобы проведать его там?
— Таня, никто тебя не осуждает, — прикоснулся к моему плечу подруга.
— Ты никому, ничего не должна. Главное — быть честной перед самой собой, а не корчить кого-то на публику.
А я только благодарно им кивнула. За то, что поняли. За то, что не отвернулись.
В четверг все было кончено. На процедуре я не присутствовала, лишь получила сообщение от ритуальной службы, что все прошло успешно и урна с прахом моей мамы будет помещена в местный колумбарий.
Вот и все.
Ах, нет. Не все.
Еще же осталась квартира. Та самая, из которой меня вытурили пять лет тому назад.
И вот теперь-то и нарисовался мой папаня. Резко вспомнил о нашем существовании.
Пятница. Утро. На еженедельном совещании мне звонит Раиса Сергеевна. Я скидываю, но старушка не унимается и продолжает атаковать мой телефон. Хан психует и жестом указывает мне на дверь. Вылетаю и тут же перезваниваю.
Мало ли что случилось.
— Татка! Тут Козинский! Дверь собираются ломать в квартиру Томки.
— Зачем?
— Документы ищут, хотят по-быстрому все красиво обставить и продать жилплощадь. Это я из их разговора подслушала.
— Откуда он узнал, что мать умерла? — нахмурилась я.
— Так я почем знаю?
— Блин, ну так…пусть ломает и забирает ее себе, к чертовой матери! Мне от этих людей ничего не надо.
— А ну-ка отставить гордость, Татьяна! — строго припечатала меня старая женщина, — На тебе вон какой кредит висит! Все соки с тебя пьет. А ты эту квартиру продать можешь и расплатиться с долгами. Или отремонтировать, и сама в ней жить! Знаешь ли, квадратными метрами в Москве не разбрасываются.
— Черт! — резонно так-то.
Только вот, что мне делать? Да и с чего начать?
— Приезжай, Татка, надо что-то тут решать!
— Ладно, — и отключилась, а потом впала в перезагрузку.
Что я могу противопоставить отцу и его свите в случае, если он реально поставит себе за цель отжать у меня эту квартиру? В собственниках там была только мать, а после смерти я ее законная наследница, но ведь и Козинский может выкрутить дело себе на руку.
— Что у тебя там опять? — вздрогнула я, услышав голос Хана позади себя.
— Простите, Марк Германович, — убрала я телефон в пиджак и уж было хотела вернуться в переговорную, но начальник тут же меня придержал за локоть.
— Я вопрос тебе задал, — взглядом высверливает дырку во мне, требуя ответить.
— Личные проблемы, — но его мой ответ не удовлетворил, и он продолжает тяжело давить меня взглядом.
И я сдалась.
— Отец пытается вскрыть мамину квартиру, чтобы в последующем продать ее без моего участия.
— Это тот отец, который тебя бросил еще ребенком? — нахмурился и чуть склонил голову на бок.
— Откуда вы…?
— Он?
— Да, — кивнула и заломила руки, снова впадая в острый приступ стыда за себя и свою семью.
— Ладно, жди здесь.
И ушел, а потом вернулся через три минуты, распуская собрание и предупреждая секретаря, что его сегодня больше уже не будет на рабочем месте.
А у меня даже ладошки взмокли. И сердце в груди заметалось, обдолбанное адреналином. И надежда, такая сладкая и такая запретная скрутила всю меня. Жестко. Так, что и не продохнуть.
Неужели это вся суета из-за меня? Боже…
— Поехали, — подошел он ко мне и кивнул в сторону лифтов, а я только кинулась к столу, подхватила сумочку и за ним, вбегая в тесную лифтовую кабинку.
— Не стоило, Марк Германович…, - начала было я, но замолчала, потому что Хан только повелительно поднял руку, затыкая меня, и принялся кому-то звонить.
— Радик? Ты где? Угу, отлично. Давай, ты мне оперативно нужен с ребятами по адресу, — и поднял на меня глаза, — адрес, Таня?
И я тут же, как под гипнозом, выдала ему все явки и пароли.
А дальше был подземный этаж, хищная темно-зеленая Maserati Quattroporte, к которой мы подошли
