На крыльях Феникса - Анна Яфор
Он склонился, чтобы поцеловать ее.
– А что хочешь?
Полина дернулась.
– Ничего! Если ты не можешь принимать меня такой, какая я есть, мне вообще ничего не нужно.
Происходящее затем девушка помнила как в тумане. Свои руки, резко оттолкнувшие мужчину, старую куртку, которую она схватила, выбегая из квартиры и застегивая уже на ходу. Темные переулки без единого фонаря. Заледеневший асфальт под ногами, на котором она растянулась почти сразу же, больно стесав колено.
Бежала, почти ничего не видя от застилавших глаз слез. Упала еще несколько раз, разбивая теперь уже ладони, почти ничего не чувствуя, кроме нарастающего отчаянья.
Внезапно в сознание прокрался гадливый мужской смех, заглушая любые мысли.
– Эй, красавица, ты ко мне так спешишь?
Она почти онемела от ужаса. Кругом не было ни души. Мерзкий запах перегара, цепкие пальцы, впившиеся в ее руку, мутные глаза, неумолимо приближающиеся к лицу. Даже закричать не получилось: из пересохших губ вырывалось только какое-то хрипение, которое вряд ли кто-то мог услышать в этом безлюдном месте.
Незнакомец вдруг дернулся, издавая какие-то непонятные звуки, странно сложился, пригибаясь к земле. Девушка с облегчением метнулась в сторону и тут же налетела на … собственного мужа.
Мирон молчал. Просто стоял напротив, внимательно и очень серьезно рассматривая ее. Без всяких упреков и осуждения. Но она все равно чувствовала себя ужасно из-за нелепой истерики и побега из дома. Смотреть в глаза было стыдно.
Он, так же молча, взял ее за руку и повел за собой. Полина не сопротивлялась.
Уже у самого подъезда остановился, протянул ей ключи.
– Иди домой.
Девушка растерялась.
– А ты?
– Пройдусь.
Стало страшно. Его тон был слишком серьезным, а странное желание куда-то идти ночью вообще выходило за рамки понимания. Она осторожно пробормотала:
– Уже ведь поздно совсем. Куда ты пойдешь?
– А куда ты собиралась идти?
– Просто хотела побыть одной… Мне нужно было подумать… – собственная выходка уже казалась полнейшим безумием.
– Вот и подумаешь… дома. А я погуляю, чтобы тебе не мешать.
Полина вцепилась в его руку.
– Нет, не уходи… Прости меня. Я была неправа. Не уходи, пожалуйста!
Мирон аккуратно разжал ее пальцы, улыбнулся одними губами, хотя глаза остались серьезными.
– Полина, я никуда не денусь. Вернусь… скоро. Ты хотела побыть одна, вот я и предоставляю тебе такую возможность. Но «гулять» ночью по городу в одиночестве ты больше не будешь. Это слишком опасно, думаю, что теперь тебе понятно. Поднимайся в квартиру.
– Не хочу оставаться одна! Я же уже сказала, что была не права. И ты все равно наказываешь меня?
Мужчина устало вздохнул.
– Тебе не кажется, что пора немного повзрослеть? Я не собираюсь тебя наказывать…
– Тогда почему уходишь?
– Потому что нам обоим нужно остыть. И лучше это сделать в разных местах.
– Мирон…
– Малыш, ты можешь не спорить? Просто сделай, как я сказал. Потом мы обо всем поговорим. – Он вложил ей в руку ключи, взяв за плечи, развернул в сторону подъезда. – Домой.
Зайдя в квартиру, Полина сбросила куртку и села на пол прямо в коридоре. Подтянула к себе колени, уткнувшись в них лицом. Было… противно. Она не знала, что способна устраивать сцены, еще и практически на пустом месте. Ей ведь с самого начала было ясно, что Мирон прав и в первую очередь заботится о ней. Но ничего не удалось поделать.
Сейчас при мысли о том, что могло бы случиться с ней переулке, не появись вовремя муж, кидало в дрожь. И этот отвратительный липкий страх усугублялся чувством вины и переживанием за него. Хотелось, чтобы он был рядом, привычно раствориться в его тепле, согреться в нежных объятьях. Ссора казалась донельзя нелепой, а собственные действия – глупыми и несерьезными.
Девушка кое-как добралась до дивана, прилегла на него, не раздеваясь. И вскоре неожиданно уснула, удрученная потоком невеселых мыслей.
Проснулась от шума воды в душе и не смогла сдержать улыбки облегчения: Мирон вернулся. Еще и укрыл ее пушистым пледом, предварительно сняв перепачканную одежду и даже не разбудив при этом.
Зашла в ванную, стараясь двигаться бесшумно. Ей это удалось, во всяком случае, муж не подал виду, что заметил ее появление. Разделась, скользнув к нему за штору, почти мгновенно, чтобы он не успел ничего возразить. Прижалась лицом к спине, проводя по коже между лопатками, ниже, к пояснице, с наслаждением чувствуя, как напрягаются мышцы от ее прикосновений.
Такая смелость была для нее необычной. Скорее всего, вряд ли бы она решилась на что-то подобное, не случись их неожиданная ссора. Полина по-прежнему смущалась, еще не до конца привыкнув к новым для нее отношениям. Но сейчас стеснение казалось лишним. Хотелось забыться, стереть в памяти горький след ошибки, подчиниться радости от его присутствия.
Мирон по-прежнему не оборачивался, но о купании, кажется, забыл думать. Даже шумящая вода не скрывала прерывистого дыхания. Она обхватила его за пояс, намереваясь двинуться дальше, но… руки дрогнули. Замерли на животе. Кажется, душ была слишком горячим. Стало так жарко, что Полина едва могла дышать.
Муж хмыкнул, накрывая робкие пальцы своими.
– Смелее.
Хорошо, что он не видел ее лица. Щеки просто горели. Но останавливаться она не собиралась. Уж точно не сейчас. Ей действительно пора пересмотреть слишком многое и начать она собиралась немедленно.
Затрепетала, прикасаясь к его возбужденной плоти. Влажная кожа, такая нежная и твердая одновременно. Пылающие губы повторили движение рук. Задохнулась от страха и затмевающего разум желания. Подняла лицо к мужу, окунаясь в штормовое море его глаз. Трепетало не только обнаженное тело, нервы, лишенные всякой защиты, были оголены до предела. Ощущения накатывали короткими, почти болезненными вспышками, снося весь прежний опыт, сметая его пылающим фейерверком, внезапно разорвавшим ее мир на две части. Прошлое все-таки отпустило. Она, впервые до конца отбросив смущение, наслаждалась содроганиями тела, доверяясь дикой силе, припечатавшей ее к стенке душевой кабины. Оплела руками, ногами, всем своим существом, понимая бесконечную зависимость от него и необъятную власть. И, уже не сдерживая собственного крика, захлебнулась хриплым стоном мужа, эхом отозвавшимся где-то на осколках сознания…
* * *
Открыв глаза, увидела склоненное на ней любимое лицо. Она не помнила, как он донес ее до постели, только также продолжала обнимать всем телом. Шторм в его глазах стих, сменившись пронзительной гладью спокойного сентябрьского моря и откровенно-обожающей
