Солнце взойдёт - Диана Ставрогина
Не хотел… Пока не попал под чары прекрасной Елены… И вдруг все изменилось. Резко и кардинально.
Он словно помолодел и сбросил с себя груз последних лет, когда его прежний, счастливый и полный до краев мир в одно мгновение развалился на уродливые фрагменты с неровными острыми краями. В семейной клинике, куда они с Кариной и Юлькой ходили по сто раз в год: пройти обследование, получить справку или больничный, поставить необходимые перед очередным путешествием прививки — и далее по списку стандартных медицинских манипуляций.
Тогда, три года назад, у Карины неожиданно заболела грудь. Несильно, но стоило проконсультироваться с врачом. Ярослав тоже не мог не заметить непривычного уплотнения у соска на знакомом до каждой ямочки теле и забеспокоился, разом вспомнив все мелькавшие в соцсетях время от времени информационные посты про рак молочной железы у женщин.
Карина была уверена, что ничего страшного не случилось: наверняка обычная киста. Ярослав, однако, не мог не вспоминать, что в тех самых постах всегда писали, как важно мужьям и парням быть внимательными к любым тактильно ощутимым изменениям в женской груди.
Карина не переживала совсем и тянула с походом в клинику больше месяца, пока Ярослав, не выдержав, едва ли не за руку привел ее к врачу. А дальше…
Дальше время понеслось как безумное. Неумолимо и безостановочно.
На первом приеме Карину сразу отправили на УЗИ и маммографию, и уже через несколько часов сомнений в диагнозе осталось немного. Позднее были все виды скринингов, анализов и биопсия, результатов которой Яр и Карина ждали, отчаянно надеясь на лучшее — на то, что маммография оказалась ошибочной и опухоль имеет доброкачественную природу.
Им не повезло.
У Карины на самом деле был рак молочной железы. Второй стадии, но в довольно агрессивной форме. Тем не менее шансы на выздоровление имелись высокие, и поначалу врачи очень уверено твердили, что все закончится хорошо.
После операции и старта терапии появились первые положительные результаты. На несколько недель Ярослав и Карина вздохнули свободнее, поверив, что главный риск уже точно позади. Вот только рак вернулся — и перестал поддаваться какому-либо лечению.
Они перепробовали все: летали на консультации в самые авторитетные онкологические клиники мира, читали медицинские исследования с утра до ночи, искали гениальных врачей — и Ярослав с радостью продал бы все, что имел, чтобы заплатить за спасительное лечение, но того не было. Карина гасла на глазах.
Спустя пять месяцев после операции прошли похороны.
Оглушенный льющейся прямо на голову водой и вспышкой ударившей в грудь боли, Ярослав с силой сцепил челюсти и уперся лбом в мокрую кафельную стену.
Он снова был во тьме.
Глава 17
Вспоминая тот самый разговор с Ярославом, Лена краснела даже спустя почти неделю и чувствовала, как снова накатывает возбуждение. Раньше она была практически уверена, что имеет вполне себе среднее по всем меркам либидо, теперь же начинала думать, что раньше знала о себе далеко не все.
Могла ли она представить, что станет вести себя так раскрепощенно и откровенно с малознакомым мужчиной, когда даже с собственным мужем никогда не заходила так далеко? Она любила Дениса, она хотела его — порой, невыносимо, но… наверное, она всегда знала, что чувства не взаимны. Как минимум, не равноценны.
Денис не сходил по ней с ума. Не терял от нее голову. Даже в те первые месяцы их брака, когда Лена не сомневалась в его любви, никакого безумия и фейерверка чувств между ними не происходило, и Лена полагала, что дело в его сущности: возрасте, характере, сдержанности. Профессии в конце концов. Ну какой юрист выставит свои переживания напоказ?
Денис и не выставлял. Прятал. Только переживания были не о Лене.
И страсти, оказывается, в нем кипели тоже. Только не о ней.
Разве станет неромантичный, не способный сходить по женщине с ума мужчина хранить не пригодившиеся обручальные кольца и старые фотографии спустя пять лет после разрыва и после свадьбы с другой? Разве сможет пятнадцать лет любить одну единственную женщину, которой до него, как он думал, не было дела?
Боже, чем больше времени проходило, тем труднее в голове у Лены укладывался тот факт, что Денис действительно с самого университета любил только одну. Не безумие ли?
И где-то в глубине души Лена до ужаса боялась повторить судьбу бывшего мужа. Не найти новых смыслов. Не встретить другую любовь. Ошибиться.
Не успокаивало то, что уже год Лена справлялась просто отлично. Жизнь радовала, бурлила и увлекала. Не поблекли краски, не исчезли вкусы. Она не рухнула в бездну отчаяния, не умирала от тоски, несмотря на свою никуда не девшуюся любовь, но… Денис ведь тоже во что-то верил, когда говорил Лене в ЗАГСе «Согласен»?
Он совершенно точно верил в то, благодаря чему первый год их брак казался счастливым и случившимся по взаимной любви. Лена не сомневалась, что верил: она видела его глаза до и после того, как его вера или самообман (кто теперь ей скажет, что это было?) разрушились, и все пошло наперекосяк.
И Лена очень боялась повторить судьбу Дениса. Не хотела однажды очнуться от сладко одурманивающего сна и понять, что влюбленность в Ярослава выдохлась, что сердце безнадежно глухо к другим.
Ведь в ее случае ни о каком втором шансе с Денисом речи не шло.
До самых выходных Лена словно качалась на волнах: ее бросало от эйфории и мечтаний о Ярославе, подкрепленных спокойной уверенностью в том, что все будет хорошо, до почти ничем не обоснованных тревог о грядущем возвращении в Москву. Выступления на этой неделе шли одно за другим, так что беспокойство накатывало обычно по ночам, когда переполненный впечатлениями мозг фонтанировал и приятными, и пугающими мыслями примерно с одинаковой частотой.
Как назло, переписка Лены и Ярослава вернулась в границы приличий и даже всерьез сократилась: им попросту не хватало времени на полноценное общение. Вряд ли дело было в том, что им наскучили персоны друг друга. Лена искренне надеялась, что это не так, хотя иногда и переживала, и ждала нового подтверждения собственной привлекательности и каких-то знаков внимания.
Конечно, Ярослав тоже не сидел без дела и был занят куда сильнее, чем она: в конце рабочей недели в его сети кофеен открывался уже девятый филиал, в котором он и обитал с утра до ночи, помогая работникам уложиться в поджимающие сроки.
Лена, наверное, была единственной непричастной к открытию
