Вето на девочку - Виктория Волкова
Девочка, конечно, не виновата. Сам дурак!
18. Первый поцелуй
Настя
Как это ни странно, но через пару недель после отъезда я начинаю скучать по родным. С мамой и Тонечкой мы переписываемся постоянно. Даже с отцом по утрам желаем друг другу хорошего дня. Вроде бы мелочь, но на сердце теплеет от тонкой ниточки, связывающей меня с семьей. Я-то на них точно зла не держу!
И когда я вижу входящего в зал Агафонова, то аж подпрыгиваю от радости.
– Миша!
– Привет, красавица! Почему одна? – Осмотрев полный зал, зять усаживается напротив меня. Заказывает борщ, оливье и клюквенный морс. И ждет моего ответа.
– Димировы по делам отошли. Я их тут жду. Вот, к матану готовлюсь, – объясняю без всякого умысла. – Как мои племянники? – спрашиваю, улыбаясь.
– Бузят, – отмахивается Агафонов. Оглядывает меня недобро. С прищуром. – Я смотрю, ты здесь хорошо устроилась. Стипендии хватает по ресторанам ходить?
Не обижаюсь. Я еще рада-радешенька, что встретила хоть кого-то из своей семьи.
– А я работаю, – улыбаюсь довольно.
– Что делаешь? Сколько платят?
– Рассчитываю фундаменты и несущие конструкции, – тараторю весело. – Пока только учусь. И скоро нужно определиться, в какой группе я хочу работать.
– И? – удивленно приподнимает бровь Агафонов.
– Мне больше нравятся металлические конструкции, – признаюсь честно. – Там программы такие интересные. 3Д модели можно строить…
– У нас тоже есть такая, – кивает зять. Ждет, когда официантка выставит на стол нехитрый обед. Трет подбородок и роняет задумчиво: – И как мне не пришло в голову тебя припахать в семейном бизнесе?
– Упаси меня боже! – охаю притворно. – Я и в медицинский поэтому не пошла. Видеть родню двадцать четыре на семь, – шутливо морщу нос.
– Вернулась бы ты домой, Настя, – вздыхает Миша, в один миг расправляясь с едой, и кряхтит довольно. – Подзакусил!
– Хорошо, я тебя увидела, – киваю довольно.
– Да-а, повезло, – благодушно соглашается он. И достав из кармана пиджака бумажник, вытягивает из кожаного чрева две карточки. Одной расплачивается, другую подвигает ко мне. – Держи, – не предлагает, а приказывает. – Мне в банке кредитку подарили. Но я не пользуюсь ими, сама знаешь. А тебе может пригодиться. Трать по необходимости, я восполню.
– Миш, – отказываюсь сипло. И сама не понимаю, почему слезы застилают глаза. – Мне хватает. Правда. За квартиру я не плачу. За питание только в универе. На всем готовом у Димировых…
– Я не знаю этих людей, – недовольно морщится Агафонов. – Мы, твоя семья, далеко. А деньги – это волшебная таблетка. Пластырь. Любую невзгоду переносить с ними легче. Возьми. Нам так будет спокойнее… Думаю, тесть меня поддержит.
– Спасибо, Миша, – киваю, смаргивая слезы. – Я очень тронута твоим участием. Но, честно говоря, не ожидала.
– Это еще почему? – удивленно смотрит на меня Агафонов. – Я тебя чем-то обидел?
– Нет, что ты! – вскрикиваю поспешно. – Но Дуся со мной общаться не хочет. А муж и жена – одна сатана.
– Так из-за Яны, – отрывисто роняет зять. – Ну ты сама пойми, такое трудно простить. Сколько ты там заработала, Настя?
– Да какая разница, Миша, – цежу я, силясь не разреветься. Вот и настал момент истины. Только я никогда не думала, что это произойдет в крутом московском ресторане, где вдоль стен стоят белые фигуры с завязанными глазами, а сортир похож на мамину гостиную.
– Очень показательная ситуация, Настя. Ева не может тебе доверять. Родители тоже. Как ты не поймешь простую вещь…
– А не надо, – мучительно мотаю головой. – Я не держу на вас зла. Но и домой никогда не вернусь. Вы же все до сих пор на Яночкиных баррикадах. Там и останетесь, – усмехаюсь, не сдерживая боль.
– Не держишь зла? – криво усмехается Агафонов. – А мы-то в чем перед тобой провинились? Ты вроде все сделала сама.
– Знаешь, как я понимаю семью. Когда в любой ситуации люди приходят друг другу на помощь. Вы так все прытко встали на сторону Яны. Этой святой женщины, родившей детей от другого мужика. Пусть он и приходится мне братом…
– Не передергивай, пожалуйста, – морщится Агафонов.
Не продолжаю дальше. Не проецирую. Он сам мужик умный, проведет параллели.
– И честно говоря, – заявляю твердо и немного резко, – я ни в чем не раскаиваюсь. Мне нужны были деньги, и я их заработала. Так что можешь забрать, – придвигаю к Михаилу его карту.
– Интересно, зачем? – давит меня взглядом Агафонов.
– Заметь, ты – первый, кто спросил, – прикусываю губу. – Какая теперь разница, Миш? – улыбаюсь сквозь слезы. – Я сама прекрасно справилась. А предложение и деньги Архипа оказались тогда очень кстати. Без них я бы не выкарабкалась.
– Тебя шантажировали? – тихо цедит Михаил.
– Ну надо же. Ты догадался, – замечаю ехидно и, демонстративно включив айфон, листаю залитый учебник по матану.
– Пойдем, проводишь меня, – сурово приказывает зять.
– А если откажусь? – поднимаю глаза на родственника. – Что тогда?
– Выведу силой и завтра увезу домой. Выбирай.
– И как с тобой Дуся живет, – вздыхаю, поднимаясь из-за стола.
– Ей нравится, – довольно ухмыляется Агафонов.
Послушно плетусь следом. Делаю вид, что сдаюсь. Будь я одна, никуда бы не пошла. Но за соседним столиком сидит охрана Димирова. Парни точно вмешаются. Из переговорной выскочит Саша. Начнется потасовка в гламурном заведении… А кто будет виноват?
Правильно, Настя!
– Я тебя слушаю, – мрачно рыкает Михаил, стоит нам только выйти на улицу.
– Старая школьная история, – морщусь я. – Меня подставили. На два года старше меня в нашей школе учился Эрик Тавлеев. Это…
– Я знаю, чей это сын, – отрезает Михаил. – Продолжай…
– У него была белая кожаная косуха, которой он страшно гордился. И в мое дежурство в раздевалке эту куртку разрисовали красным фломастером. Всю. Понимаешь? – заламываю руки.
– А ты одна дежурила? – хмуро интересуется зять.
– Нет, – мотаю я головой. – С моей Димировой и еще с одним пацаном. Но они ушли ненадолго…
– Школьный роман? – усмехается Миша.
– Ну да, – киваю я. – А я зачиталась и не заметила. А потом пришел Эрик…
– Какие он выдвинул условия?
– Тридцать тысяч я должна вернуть сразу в течение недели. И еще десятку как штраф. Если не принесу, попаду на вписку… Я успела.
– Архип знал?
– Нет. Зачем…
– Гадская история, Настя, – ощерившись, роняет зять. – Но спасибо, что рассказала. Я коны наведу. Лучше поздно, чем никогда…
– Нет, Миша, пожалуйста! – вскрикиваю в ужасе. – Я уже забыла давно. Не нужно ничего ворошить.
– Тут дело не в деньгах, Настя, – упрямо заявляет Агафонов. – Надеюсь, ты понимаешь? – хватает за локоть.
– Нет! – вскрикиваю упрямо.
Вот зачем я ему сказала? Сейчас начнется!
