Наталья Нестерова - Наше все
Оказывается, товарищ вышел следом за ней и тоже плетется к эскалатору. Все-таки рассчитывает на продолжение романтически завязавшегося знакомства!
Юля резко повернулась и строго посмотрела на молодого человека. Он прекрасно понял ее взгляд. Улыбнулся, дурашливо поднял руки — «сдаюсь».
— Только проводить!
Отказать мужчине с такой улыбкой? Добряку, на груди у которого дрыхла минуту назад? У Юли язык не повернулся.
— Собираюсь сделать покупки, — припугнула она.
— Отлично, я помогу.
Грех не использовать подвернувшуюся мужскую силу, и Юля загрузила его основательно. В магазинах у метро купила в стратегических количествах овощи, фрукты, долгоиграющее молоко, минеральную воду.
— У вас большая семья, Юля? — спросил провожатый.
Она не успела ответить, потому что ручки пластиковых сумок стали от тяжести рваться, апельсины и молочные продукты покатились по земле. Пока все это собирали и пристраивали, Юля пыталась вспомнить имя молодого человека. Ведь он назвался, но Юля тут же забыла. Точно не Сигизмунд. Сигизмунда она бы запомнила. Но звали его как-то просто, на «а» или «я» оканчивается. Саша, Коля, Петя, Гриша? Хоть убей! Поддерживала беседу, не прибегая к личному обращению.
— Вы, очевидно, гость столицы?
— Неужели так заметно, что я из провинции?
— Не печальтесь, внешне не отличишь. Но москвичи сейчас спешат по делам. А у вас с утра есть время укачивать женщин в метро и таскать им сумки.
— Я действительно приезжий, из Смоленска. Детский врач. Здесь на курсах повышения квалификации. Сегодня последний день, хотел побродить по Москве.
— Мы почти пришли. — Юля мгновенно почувствовала раскаяние за то, что ворует драгоценный досуг у человека. — Я вас долго не задержу, очень вам благодарна.
— Будет вам! — перебил Не-Сигизмунд. — Ведь я вижу, что переживаете. Подумаешь, уснули! Поставьте себя на мое место, разве вы бы оттолкнули усталого человека?
На Юлю столько раз валились пьяные в метро, да и трезвым служить подушкой она не желала.
— Оттолкнула бы, — призналась она, — без вариантов и раздумий оттолкнула.
— Да! — покачал головой провинциальный доктор. — Я заметил, что москвичи… — Он замялся.
— Какие? — с интересом взглянула на него Юля.
— Деловые, собранные, быстрые в решениях и мнениях, но ваша постоянная спешка напоминает…
— Собачьи бега? — подсказала Юля.
— Верно! Это вы сами сказали! — Он улыбнулся.
Нечестно отдавать подобную улыбку мужчине и без того недурной внешности. Провидение могло бы осчастливить такой улыбкой девушку на выданье или сиротку в детдоме, чтобы скорее усыновили. В крайнем случае, талантливого артиста, дабы мгновенно завоевал безоговорочную симпатию публики. Юля и сама не отказалась бы от такого щедрого подарка: она улыбается, а у людей точно свежий ветерок по душе…
— Значит, вы педиатр. — Юля старательно скрывала эмоции, вызванные его улыбкой. — Сейчас я вам покажу пациента. Ему пять лет от роду, а энергии как в атомном реакторе.
Они вошли в квартиру, Юля поблагодарила и попрощалась с соседкой, которая присматривала за сыном.
— Вот, знакомьтесь. — Она провела гостя в комнату. — Мой наследник Димка!
— Какой Димка! — весело воскликнул гость. — Это же настоящий индеец! Зоркий Глаз! Так и будем его звать.
Зоркий Глаз издал радостный, вполне индейский вопль. Утыканный болячками, закрашенными зеленкой, он действительно напоминал отродье дикого племени. Хвороба приближалась к концу, и Димка не столько лежал на постели, сколько стоял на голове.
— А тебя как зовут? — скакал он на кровати, напрочь забыв уроки хорошего тона, предписывающие обращаться к взрослым на «вы».
— Зови меня просто — Чингачгук!
Отлично! Не дядя Вася, Женя, Вова, не Иван Петрович на худой конец, а просто — Чингачгук. Юля надеялась, что мальчику он честное имя назовет.
— Вы тут отройте или заройте топор войны. — Она усмехнулась. — Трубку мира можете выкурить, а я заварю чай.
Юля включила электрический чайник, поставила вариться куриный бульон, принялась чистить картошку, прижимая к уху трубку телефона. Названивала близким и дальним родственникам, подругам. Ей нужно было вернуться в больницу к маме, а Димку оставить не с кем. Зоркий Глаз один в квартире может легко остаться вовсе без глаз, если снова начнет экспериментировать с газовой плитой и электроприборами. Никто не мог помочь; от отчаяния Юля даже позвонила бывшей свекрови. Но ту, понятное дело, «нужно предупреждать заранее, а не в день, когда назначен массаж, бассейн и выставка редких акварелей». У нее акварели, у Юли — больные мама и сын.
Чингачгук (а как его называть?) пришел на кухню и доложил, что в процессе рукопашной борьбы выяснено: ветряная оспа у Зоркого Глаза протекает в пределах нормы, железы не увеличены, ригидность мышц не нарушена.
В благодарность за хорошие вести и предыдущие рыцарские поступки Юля накормила доктора завтраком.
— Юля, — предложил он, — я невольно слышал ваши телефонные переговоры. Давайте, я побуду с Димкой, пока вы навещаете маму?
Незнакомый человек в квартире? Больших ценностей у Юли нет, но есть бесценное сокровище — сын. Оставить Димку с посторонним человеком? С другой стороны, детский врач и вообще добрый самаритянин…
Сомнения легко читались на ее лице, поэтому Чингачгук с улыбкой предложил:
— Хотите, паспорт в залог отдам?
— Ну что вы! — притворно возмутилась Юля. Хотя паспорт ей бы не помешал — имя узнать. Она вспомнила фильм «Вокзал для двоих». Там у героя забирают паспорт, после чего следует бурный любовный роман. О нет! Ни романов, ни паспортов ей не нужно! Но если конкретно… с этим улыбающимся доктором…
— А как же прогулка по Москве? — спросила она. — И неловко вас обременять.
— Чепуха! — небрежно отмахнулся он. — На Красной площади я уже был, в семилетнем возрасте. Какие указания по уходу за Димкой?
— Главное, следить, чтобы он остался жив и с минимальными травмами, — сдалась Юля. — Еда в холодильнике. Детективы на книжной полке. Вы меня очень выручите!
Из больницы она каждый час звонила домой. Чингачгук отчитывался; Зоркий Глаз лекарство принял, мультфильмы посмотрел, спит; что приготовить на ужин? Юля благодарила, отнекивалась: не беспокойтесь, отдохните, книжку почитайте.
К счастью, страшный диагноз у мамы не подтвердился. Не инфаркт, а гипертонический криз. Давление ей сбили и обещали скоро выписать.
Дома Юлю ждал ужин, приготовленный Чингачгуком, он же педиатр, он же гость столицы, нянька и сиделка.
— Готовил по кулинарной книге, у вас нашел. Называется запеканка из макарон и фарша. Юля! Вы не поверите, что они пишут! Макароны отбросить. Куда, спрашивается, отбросить, когда их есть надо? Если скажете, что невкусно, я сяду на пол и буду реветь.
