Женский роман - Марина Светлая
И решила, что самое правильное в ее положении — просто дождаться хозяина.
А ждать в доме было скучно. Потому она торопливо накинула пальто и, жмурясь от яркого солнца, вышла из дома, оглядываясь по сторонам. И вдруг подумала, что ей здесь нравится. Нет, не в смысле, что дом и машина… Ей здесь просто нравится. Воздух, деревья, запахи, звуки, глаза мужчины, который привез ее сюда. И даже то, что он привез ее сюда против воли, ей совершенно нелепо понравилось тоже.
Бесшумно открылась калитка.
Макс как-то сразу заметил Марину, бредущую по дорожке.
Прошедшей весной мама приболела и так и не добралась до дачи «прищипнуть» свои ненаглядные хризантемы. Поэтому в середине лета ему с Кириллом пришлось выслушать немало крайне нелицеприятных эпитетов в собственный адрес, характеризующих нерадивых сына и внука, которые не нашли тридцати минут для очень простой процедуры. После чего Макс нанял какого-то ботаника (в самом прямом смысле этого слова), чтобы он, в качестве садовника, хотя бы правильно подвязал к правильно установленным арматуринам любимые мамины цветочки.
Теперь, привалившись к воротному столбу, Вересов безотрывно следил за Марой, чья макушка мелькала среди азиатских мутантов, под «Девушку из Ипанемы», раздающуюся в ушах. А потом она подняла голову и посмотрела прямо на него. Волосы ее, распущенные по плечам, подхватил ветер, и челка, которую она явно отпускала, потому что та была немного короче основной длины, упала ей на лицо. Мара быстро убрала ее со лба и неожиданно помахала ему рукой. Ладонь замерла в воздухе на одно мгновение, словно она задумалась над тем, что делает, и опустилась в карман пальто. А Мара заспешила к нему по дорожке.
— Где вы были? — спросила она.
— Бегал. Я бегаю по утрам… Доброе утро! — с улыбкой сказал он и двинулся по дорожке. — Я быстро в душ, а потом приготовлю завтрак. Я позову, — и скрылся в доме.
Мара задумчиво посмотрела ему вслед. Странно, но все ее обиды и злость испарились, стоило увидеть его. В голову пришла самая дурацкая мысль из всех за последнюю неделю. Но и самая настойчивая. «Он вообще настоящий?» — повторила она про себя несколько раз и тоже зашла в дом.
В душе шумела вода. А она гадала, в этом доме бойлер или обычный водопровод с горячей водой. Через несколько минут она стояла у плиты, поставив вариться кофе. В конце концов, это она умела.
— Я люблю без сахара.
Макс появился на кухне босиком, небритый, с взъерошенными мокрыми волосами, в домашних штанах и старой растянутой футболке.
— Как ты относишься к омлету? — спросил он, доставая из холодильника яйца, молоко и ветчину.
Мара заставила себя отвести от него глаза, потому что ее разглядывания были уже неприличными. Но сама ситуация начинала ее забавлять. Она в боевом обмундировании, состоявшем из вчерашнего строгого костюма и белой блузки, молящаяся, чтобы стрелка на колготках чуть выше колена, замеченная двадцать минут назад, не потянулась ниже. И он — тоже, видимо, в боевом, поскольку произведенное впечатление было сопоставимо с настоящим штурмом ее моральных принципов. И вот она варит ему кофе. А он собрался готовить им омлет.
«Он точно настоящий?» — мысленно возопила Мара, а вслух сказала:
— Положительно.
— Это радует, — рассмеялся Макс, нарезая ветчину, — потому что Кирилл его терпеть не может. После того, как ему пришлось его есть три недели подряд.
— Ну… три недели — это, конечно, сильно, — снова улыбнулась она.
И поспешила снять турку с огня. Потом достала чашки и налила кофе. Поставила их на стол, ужасно гордая тем, что он не убежал, подошла ближе к хозяину дома и спросила:
— Вам помочь, Максим Олегович?
— Да! В холодильнике должен быть сыр, натри немного. Сейчас быстро позавтракаем и пойдем гулять.
Мара кивнула, послушно направилась к холодильнику, но, едва приоткрыв дверцу, стала как вкопанная.
— Куда еще гулять? — прозвучало слишком громко для ее обычно тихого голоса. — Чего вы добиваетесь?
— К реке гулять, здесь красиво. Правда, красиво, — Максим посмотрел на явно перепуганную Мару и улыбнулся. — Мы просто погуляем. Вот ты когда последний раз гуляла, а?
— Никуда я гулять не пойду! Достаточно того, что вы притащили меня сюда! Мы позавтракаем, и вы отвезете меня домой. Все.
— Достаточно, так достаточно, — пожав плечами, Макс высыпал на сковородку ветчину и принялся разбивать в чашку яйца. Мара вынула из холодильника сыр, достала терку из шкафчика с кухонным инвентарем и тарелку. И со всем усердием взялась за дело.
Завтрак чем-то походил на вчерашний ужин, разве что за окном светило солнце, и аппетит не был таким зверским. И все равно омлет был съеден, а кофе выпит. Максим помыл посуду.
— Я быстро, — улыбнулся он наблюдающей за ним Маре и опять исчез где-то в коридоре.
Мара снова, в который уже раз, проводила его взглядом. Потом встала, прошлась по кухне и безрадостно застегнула пиджак на все пуговицы. Сумка осталась в шкафу у входной двери, это она точно помнила. Ничего здесь она не забыла — не могла забыть.
— Так домой или гулять? — спросил Макс, появляясь на пороге кухни, одетый уже в дорогу. Сам себе сегодня он напоминал чертика в табакерке.
В ответ она теперь уже совсем недружелюбно прошипела:
— Если вы сейчас же не отвезете меня домой, я пойду туда пешком.
— Не надо, — усмехнулся Максим. — Я отвезу.
Ехали в молчании. Как и вчера, негромко мурлыкала музыка из магнитолы. Только теперь Мара села спереди. Как-то само получилось. Смотрела на дорогу и ломала голову, как так вышло, что чувствует себя еще и виноватой? Как будто бы это она обидела его, а не он похитил ее и непонятно зачем продержал целую ночь в своем доме. Правда, дважды накормил и никакого видимого вреда ей не причинил. Но это все казалось такой ерундой по сравнению с тем, что она отказалась идти с ним на прогулку.
Она была отходчива. Гнев прошел сам собой.
Дорога заняла от силы полчаса. И когда они ехали по ее родному городку, она, глядя в окошко, сказала:
— Вы
