Тайный ребенок олигарха - Николь Келлер
– Но мы были близки той ночью в отеле!
– Не-а, – самодовольно качаю головой, поднимаясь на ноги, – ни хрена, дорогая. В тот вечер я просто дрых. Потому что ты подсыпала мне в воду убойную дозу снотворного. Я в то же утро съездил в лабораторию и сдал кровь на анализ. Так что…не пытайся сделать из меня оленя рогатого. У тебя это хреново выходит. И, если будет нужно, в процессе развода мы проведем экспертизу в суде.
– Проводи хоть десять экспертиз! Это твой ребенок! – взвивается Айлин, как будто…она действительно говорит правду. Это меня настораживает и напрягает. Потому что я точно знаю, что она подсыпала мне снотворное. И не спал с ней той ночью. Или…?
– Обсудим все позже, вместе с юристами, Айлин. А сейчас, извини, но я тороплюсь, – и, не слушая больше воплей женушки, кивнув на прощание Славе, быстрым шагом иду к выходу.
Страх за Эмму, ее реакцию на новость о моем ребенке подгоняет меня. Но я опаздываю. Зову ее, но моя девочка совсем не слышит. Садится в такси и едет в неизвестном направлении. Напоследок оборачивается, и слезы в ее глазах полосуют меня по живому.
Ни минуты не теряя, ни о чем не думая, иду к своей машине и еду вслед за такси, ведомый непонятным страхом за малышку.
Как оказывается, не без причины…
Эмма
Я прихожу в себя резко, как от толчка. Но стараюсь не выдавать хоть какое-то время. Первое, что ощущаю: пульсирующая боль в висках и жуткая тошнота. Следом накатывает парализующий страх за малыша. Чем мне дал подышать этот урод?! Что со мной сделал? Где я, черт возьми?!
Лежу на спине, и, видимо, передавливаю артерию, потому что малыш начинает сильно барахтаться, а я снова терять сознание. Врач меня предупреждала о таком, поэтому у меня давно запрет на сон на спине.
Я, забыв обо всех установках, данных самой себе, скорее переворачиваюсь на бок. С удовольствием вдыхаю спасительный кислород и тянусь ладонью к животу, чтобы успокоить маленького.
«Мама рядом, малыш, ничего не бойся! Я постараюсь тебя защитить. Очень постараюсь. Держись там», – общаюсь ментально с малышом, медленно поглаживая поверх одеяла. Просунуть руку внутрь банально нет сил. Все движения заторможены и даются с трудом, голова все еще гудит и кружится.
Я все еще частично под воздействием какой-то дряни, что делает мои движения хаотичными и слабыми, а реакцию очень заторможенной. Я не хочу думать, зачем Глеб дал мне ее. не хочу! Потому что тогда паника и страх за свою жизнь и жизнь еще нерожденного ребенка сжирает меня до основания. А я не могу позволить ей овладеть своим разумом. Я должна как можно дольше сохранить рассудок.
– Очнулась? Наконец-то, – раздается над ухом самодовольный и противный голос Глеба. – Я уже задолбался ждать.
Не с первой попытки разлепляю веки. В глаза как будто песка насыпали, и я с трудом фокусируюсь на Глебе, нависшем надо мной сверху.
– Где я? – хриплю, оглядываясь по сторонам. Горло нещадно дерет, хочется пить. Замечаю бутылку с водой на тумбочке, но моему бывшему даже в голову не придет предложить мне воды.
Спальня обставлена минимально: огромная кровать, на которой я лежу, встроенный шкаф-купе и небольшой комод напротив. Шторы на окне плотно задернуты, так что я понятия не имею, который сейчас час примерно, и сколько времени я провалялась без сознания.
– В одном очень надежном месте. Там, где нас никто не найдет и не потревожит, – Глеб растягивает все слова, лихорадочно оглядывая мое лицо и поглаживая скулу костяшками пальцев. Его зрачки расширены, глаза блестят, и парень нервно облизывает губы кончиком языка.
– Чего ты хочешь, Глеб? Что ты творишь?! Ты понимаешь, что это похищение человека?..
Но бывший не дает мне договорить, приложив палец к губам.
– Тшшш, – не дает мне договорить, приложив палец к губам. – Не суетись. Ты такая красивая…
Ему все равно на мой страх, который не просто плещется в моих глазах, он переливается за край, и его можно потрогать руками! Он же безумен! В его глазах нет ни капли сознания! И я понятия не имею, чего он хочет и на что способен!
Глеб ведет пальцами по щеке, шее, спускается к ключицам…
Так, стоп! У меня не может быть оголенных ключиц, у меня платье с треугольным вырезом, и он определенно их прикрывает!
Слежу глазами за его рукой и понимаю, что…на мне ничего нет! Абсолютно!
– Глеб, – сиплю, находясь на грани паники, – на мне, что, нет одежды?!
– Абсолютно, – гадко ухмыляется, стягивая сантиметр за сантиметром одеяло вниз, – я сам тебя раздел.
– Зачем?! Чего ты хочешь?! Ты…Что ты сделал?! – уже кричу в голос, стараясь отодвинуться, отползти назад, но Глеб хватает меня за локоть, резко дергая на себя. Между нами считанные сантиметры, и он не может не слышать, как мое сердце колотится о ребра, словно сумасшедшее. У меня истерика. Самая настоящая женская истерика. Потому что я не знаю, что делал со мной Глеб, пока я была без сознания, и насколько сильно это навредило ребенку.
– Тебя, Эмма. Я хочу тебя. Все, что мне было нужно от тебя – твоя клиентская база и твое тело, – шепчет, как в бреду, максимально приблизив лицо к моему, что я ощущаю сладкий и удушливый запах его парфюма и чего-то еще. Меня моментально начинает тошнить, и я едва сдерживаю рвотные позывы. – Я познакомился с тобой только ради этого. Если база, я знал, рано или поздно будет моей, то с телом пришлось долго возиться…
– Ты замуж меня звал!
– Пришлось, – пожимает равнодушно плечами. – Думал, может, тогда ты сдашься мне на милость. Но нееееет,– снова безумный и злой блеск в глазах. Его выражение лица моментально меняется, становясь бешеным. Сейчас Глеб способен на все. – Ты снова ломалась, что-то из себя строила. Ах, Глеб, у меня никого не было, я боюсь, давай не будем спешить! Но стоило появиться на горизонте Кадырову, – зло выплевывает, до хруста сжимая мой локоть, – как ты тут же поплыла и с радостью прыгнула к нему в койку! Так, Эмма? Я спрашиваю, так?! Отвечай!
Я отрицательно мотаю головой, глотая слезы. Буквально захлебываюсь своим страхом. Глеб сумасшедший, он может сделать со мной все, что угодно. Сейчас у него силовое преимущество. И он им определенно воспользуется. Невзирая на мое положение.
Также мерзавец знает, что меня некому защитить. Никто не будет меня искать. Слава…он очень занят вопросами по бизнесу, возможно,
