Жена за миллиард (СИ) - Ладыгина Наталия

— Я поговорить хотела… Насчет того, что ты говорила за столом утром.

— Это правда. Все до последнего слова правда.

Сразу это сказала, потому что уверена, что отец после моего ухода всячески пытался исказить мои слова. Он такой. Боится потерять свою репутацию. В глазах дочерей в том числе.

— И что ты будешь делать? — присаживается рядом на кровать Нина. — Ты же не согласишься? Так ведь нельзя… Это неправильно…

— Я этого не хочу, — вздыхаю. — Но…

— Не надо, Илона, — просит меня Нина, глядя с грустью. — Я уже папе тоже сказала, что ты не должна выходить замуж не по любви. Это неправильно.

— Ну а он что?..

— Выставил меня из кабинета. Сказал, голова у него болит, и чтобы не лезла.

А она у него теперь долго болеть будет.

— Ясно. Не обращай внимание. И вообще… не говори с ним об этом. Мало ли…

— А твой этот… «жених», — кривит лицо Нина. — Он тебе хоть немного нравится?

Я задумалась, вместо того, чтобы сразу брызнуть ядом в отношении Ветринского.

— Я вообще об этом не думаю, Нина. Этот человек хочет жениться на мне ради каких-то целей, о которых я ничего не знаю, как и отец. Этого достаточно, чтобы понимать, что он мне не по душе.

— А еще он старше…

Это уже все ерунда. Браки всякие бывают. Возраст тут ни при чем. Во всяком случае, мне стоит думать куда глубже. Разница в возрасте меньшая из всех моих проблем.

— Мне почему-то кажется, что ты уже все решила, — тихо произнесла Нина.

Да, Нина права. Я уже все решила.

***

На ужин я не спустилась. Взяла еду из кухни перед самым застольем и поднялась к себе.

Не успела приступить к еде, как в комнату без стука вошел отец.

— Почему с нами не идешь есть?

— Не хочу тебя видеть, — отпиваю глоточек чая за своим письменным столом. — Твою любовницу тоже. Я ее не принимаю. Сидеть с ней за одним столом для меня отвратительно.

Отец больше ничего не сказал, покинул комнату, хлопнув дверью. Не любит он слушать правду. Но теперь ему придется слышать только ее от меня.

Аппетита и так-то не было у меня, а сейчас я вовсе передумала прикасаться к блюду.

Уже семь часов вечера. Тянуть смысла нет никакого. Ветринский, должно быть, на телефоне «сидит».

Беру свой смартфон со стола и, выйдя на балкон, делаю звонок на свежем воздухе.

Раздается несколько гудков. Занят, наверное. Но отменить звонок я не успеваю.

— Какой приятный звонок, — произнес Ветринский без сарказма. — Я ждал.

— Я согласна, — заявляю сухо.

Как бы там ни было, даже при моем согласии я заставлю его ощущать всю мою неприязнь. Женой его я буду только по бумагам. Не более.

— Я рад. Очень рассчитывал, что ты согласишься, поэтому заранее освободил свой вечер.

— Не стоило.

— Стоило-стоило. Собирайся, я скоро за тобой приеду.

— Что?.. Зачем? — сорвалась с балкона обратно в комнату. — Я никуда сегодня не собираюсь.

— Тогда я приеду к тебе. Хочу тебя видеть. Чтобы ты в глаза мне все сказала.

— Нет! — громко. — Лучше… лучше увидеться где-нибудь в другом месте.

Не знаю к чему это все, раз я уже согласилась, но я поеду. Все лучше, чем он приедет сюда и обрадует отца. Хочу, чтобы он хоть немного помучился, не зная, какое решение я приму.

— Я тоже так думаю. Сколько тебе нужно времени?

— Часа достаточно. И у меня просьба.

— Какая?

— Отцу не говори, что я согласилась. Пускай он не знает до последнего. Мне это важно.

— Не вижу нужды перед ним отчитываться, — безразлично хмыкнул Ветринский. — Скажем по факту, если хочешь.

— А можно вообще не говорить. Свадьба нам не нужна. Это абсолютно лишнее. Подпишем бумаги, и все.

Пауза.

— Так не пойдет. Будет свадьба.

Ясненько, показуха ему нужна. Хоть что-то проясняется.

— Ясно. Все, я иду собираться, — сбрасываю.

***

Собралась даже немного раньше, после чего отправилась ожидать его звонка в сад. Забилась где подальше, чтобы никто меня не увидел, но Дарина все-таки меня нашла.

Я не сразу ее заметила, потому изрядно перепугалась от того, как она подкралась.

— Почему ты мне сразу не сказала? — спросила сестра, облаченная в теплую бордовую накидку.

— О чем?

— Обо всем. Я же твоя сестра.

Как же хочется рассмеяться…

— Да, ты моя сестра, но не подруга, которой можно довериться. Ты предана отцу. Всегда на его стороне, что бы он ни делал. Тебе же плевать на то, кто прав. Ты об этом даже не задумываешься.

— Это неправда.

— Правда. Но ладно отец… Ты стала подружкой Марии, женщины, которая… Впрочем, я уже все это говорила тебе.

В этот момент мне звонит Ветринский, но я не отвечаю ему, а просто сбрасываю и встаю с лавочки.

— Ты куда?

— У меня дела.

— Так ты все-таки решила продаться? — звучит обидный вопрос мне в спину, на который я не отвечаю и иду дальше.

Выхожу за ворота и сажусь к нему в машину. Ни слова не произношу, к черту эти разговоры. Даже смотреть на него не хочу.

Ветринский прекрасно понимает мое настроение и, не задавая никаких вопросов, заводит машину и начинает не спеша везти нас вперед.

Абсолютно всю дорогу мы провели в тишине, пока не остановились где-то в центре. Совсем недавно мы проезжали мой университет.

— И что мы здесь делаем?

— Увидишь. Пойдем.

Выйдя из машины, мы двигаемся к элитному жилому зданию, к одному из подъездов, входим внутрь, поднимаемся на двадцать второй этаж на лифте.

Я уже догадываюсь, куда он меня ведет. Об этой квартире он и говорил. Показать мне все хочет, а именно условия, в которых мне придется находиться неизвестно сколько времени.

— Проходи.

Молча переступаю порог, без интереса смотрю по сторонам.

Квартира очень хорошая. Современная. Высокие потолки. Светлые стены.

Похоже, он здесь совсем не живет.

— В данный момент я живу за городом. Но после свадьбы мы будем жить здесь.

— Я буду совсем не против, если ты будешь и дальше продолжать жить за городом, — отзываюсь дерзко. — Ну вот, я увидела квартиру, что дальше? — оборачиваюсь к нему со скрещенными руками на груди.

Ветринский делает пригласительный жест рукой в сторону.

Начинаю двигаться в нужном направлении, вскоре попадая в просторную гостиную. Застыла, уставившись на стеклянный столик, на котором лежали бумаги. От их вида мне стало откровенно нехорошо.

— Присаживайся, — звучит очень близко за спиной, и я чувствую его прикосновение на своем плече, чем он моментально подгоняет меня. — Вот здесь, — усаживает меня в кресло прямо напротив бумаг, а сам садится напротив на диван. — Я уже все подготовил…

Ясно. Все это чистой воды ловушка.

— Хочешь, чтобы я прямо сейчас бумаги подписала? — голос дрожит.

— Ты ведь согласилась.

— Т-ты сказал, цитирую «подпишем на неделе». Почему именно сегодня?

— А что не так? Я все подготовил за день.

— Мне нужен юрист, который ознакомится со всем этим, потому что я в этом ничего не понимаю.

— Здесь и так все понятно, Илона. Неужто ты думаешь, что я хочу подписать тебя под что-то ужасное?

— А почему нет?.. Вполне можете.

— Не могу. Мне это не нужно. Подписывай, — берет ручку и пододвигает ее ко мне. — Я со своей стороны уже сделал подписи.

Беру ручку и замираю. Даже не моргаю. Прислушиваюсь к стуку собственного сердца. Еще никогда в жизни мне не было настолько страшно, будто от одной моей подписи зависит вся моя жизнь.

— Что с тобой? — голос мужчины показался мне обеспокоенным, как и взгляд.

Представляю свое лицо…

Рука, в которой я держала ручку, непроизвольно затряслась.

— Мне… мне… — стараюсь дышать глубже.

Перед глазами темнеет, а внутри все сжимается настолько, что становится катастрофически не хватать воздуха.

— Успокойся. Я тебе сейчас стакан воды принесу, — поднимается и удаляется из гостиной.

Широко распахнув глаза, я понимаю, что не могу этого сделать. Это безумие. Шантаж. Этот мужчина хочет меня использовать. Нельзя позволить ему получить то, чего он хочет.