Солнечные пятна - Тори Ру
Всматриваюсь в коллекцию кукол, стопки журналов на полках, разглядываю знакомые яркие плакаты, что висят сиротливо на стенах: даже кумиров Ви предпочла с собой не брать. А ведь эти странные люди с разукрашенными лицами подслушали не один разговор по душам, были свидетелями не единожды пролитых слез, хранят десятки ее страшных секретов.
Тянусь к прикроватному столику, с которого на меня безучастно взирают знакомые мягкие игрушки, забираю телефон, верчу в руках, включаю. Почти десять.
Знаю, что маме позарез нужна моя помощь, и через пару часов нам надо быть на кладбище, но я не хочу покидать волшебную сказку чужого детства, в которой нахожусь без спроса, втайне от хозяйки. Азарт тараканьими лапками щекочет душу. Откидываюсь на подушку, вспоминаю сегодняшний сон, главным героем которого был Че, и тихо краснею. Главное свойство молодости — даже в непосредственной близости смерти думать о сердечных делах. Или же просто я, влюбившись в него, утратила все моральные принципы.
Просматриваю приложения в телефоне, ввожу свои логин и пароль — вот я уже в соцсетях. Интересно, что бы Ви сделала, знай она, где я сейчас нахожусь? Она не в сети: возможно, уже зависает у новой подруги.
— Ви, так ты ладишь с отцом, или он все же мудак? Мы с тобой подруги — или тебе лучше с новой приятельницей, а? Любишь ли ты Че, или он был твоей верной собачкой?.. — В приступе жгучей обиды пальцы набирают слова в окне диалога. Напишу их, а потом удалю. — Ответь же мне, давай…
Тетя Анжела стучится в дверь и приглашает к завтраку. Быстро возвращаю телефон на столик и вылезаю из-под одеяла.
* * *На поминки я не иду — вряд ли организм воспримет пищу. В жару, по дороге на кладбище, мы умудрились попасть в пробку из похоронных процессий. Солнце превратилось в саму смерть — оно косит людей, и масштабы потерь чудовищны. Только сейчас мне стало страшно до слабости в коленях, и хочется жить на всю катушку. Не плыть по течению, не оглядываться на других, а делать то, что велит сердце.
В раскаленном трамвае качусь в историческую часть города, к набережной, к Кошатнику, к воспоминаниям, которые заглушат мысли о конце мира — воспоминаниям о нитках ночных огней, последней прохладной ночи, брызгах краски и ярких глазах Че.
То, во что за знойные недели превратилась набережная, потрясает: тротуар да плиты у края глубокой ямы, поросшей внизу лопухами и рогозом. Воды в русле больше нет. Вдали за серой мглой не видно новых микрорайонов, ноги подкашиваются, нечем дышать…
Открываю рюкзак с покемоном, достаю блестящий телефон Ви, непослушными пальцами пытаюсь совладать с сенсорным экраном, всматриваюсь в окно диалогов… И здесь меня поджидает неприятное открытие: я случайно отправила Ви то самое сообщение! Матерюсь себе под нос, но ничего уже не исправить. Засада. Да и Че мне больше не писал.
Прерывисто дышу и глотаю горечь. Хорошо все же, что у меня нет гордости — закусив губу, я быстро набираю и отправляю ему:
> Че, я не могла написать раньше. Давай поговорим. Окей?
>> Где ты? — почти сразу жужжит ответ.
Глава 26
С рюкзаком на плече спускаюсь по скошенным ступеням к центральному парку. Жизнь продолжается: из громкоговорителей льется музыка, загорелые дети звонко смеются и носятся по асфальтированным дорожкам, оставляя мокрые следы босых ног. Журчат и переливаются радугой фонтаны, у которых, кажется, собрался весь город.
В эти дни мне довелось многое переосмыслить, осознать, что жизнь — не выдуманная история: она хрупка, коротка и быстротечна. Люди вовсе не герои: поодиночке они слабы и уязвимы. В жизни, как и в сказке, все в наших руках.
Уехав, Ви сделала свой выбор. Пора его сделать и мне.
Упрямо улыбаюсь и трясу головой — сейчас я ощущаю себя живой, юной и красивой. Хочется мороженого.
* * *В старом парке у деревянной белой сцены толпа — вопреки жаре, энтузиасты организовали музыкальное мероприятие для молодежи. Оставшиеся с 12 июня растяжки с вереницами треугольных ярких флажков придают особую праздничность. Когда-то давно здесь была танцплощадка, где молодежь знакомилась и навсегда прощалась, и я почти слышу витающие в горячем воздухе легенды, что передаются горожанами из поколения в поколение. Сижу на краешке длинной скамейки в последнем ряду и жду.
С дежурной улыбкой Че выныривает из-за сцены и направляется в мою сторону — солнце так ярко отражается от белой футболки, что больно смотреть.
— Привет! — Он падает рядом.
Хочется взвыть от нестерпимого желания и невозможности уткнуться носом в его плечо, но я только мило улыбаюсь:
— Привет! Ты занят, да?
— Халтура подвернулась. — Замечаю торчащий за ухом Че карандаш, а в руках небольшой блокнот и диктофон. — Но скоро освобожусь. Ты торопишься?
Мы смотрим друг на друга. От духоты к щекам приливает жар. Че первым отводит глаза.
— Не тороплюсь! — бодро докладываю я.
— Хочешь чего-нибудь?
— Нет.
— Окей! Я скоро! — подскочил он. По пути его останавливают незнакомые люди, некоторые беспардонно глазеют на него, а кто-то осведомляется:
— Чувак, что с лицом?
— С байка упал! — Отмахивается Че, показывает любопытным «козу», подмигивает девчонкам, и те расцветают.
Что я здесь делаю? О чем мы будем говорить? О том, что Ви теперь любит другого и должна остаться в прошлом, зато я могу ее заменить? Так горько, что весело — любая из этих девчонок куда больше ему подойдет и, возможно, без всяких усилий добьется взаимности. Откинувшись на спинку скамейки, разглядываю людей, деревья и прояснившееся от смога небо. Нестерпимо хочется мороженого. Фруктового. С киви.
На сцене уже пятую песню кряду визжит вокалист местной метал-группы, басы, вырывающиеся из колонок, бьют по мозгам — я уже близка к обмороку: на периферии зрения роятся черные мушки.
— Пойдем! — знакомый приятный голос неожиданно раздается из-за спины. Вздрагиваю и
