(Не) настоящая жена (СИ) - Левашова Елена

Вера.

Сердце оглушительно бьется, а кровь вихрями ударяет в барабанные перепонки. Глаза щиплют от соленой воды и непрошеных слез, руки дрожат, дыхание сбивается в горле… Господи, мне бы не утонуть… Не захлебнуться обидой и горечью… Осторожно поворачиваюсь и смотрю на берег – мажор ходит вдоль кромки воды, понуро опустив голову. Ну и дура ты, Верка! Смешная наивная Каланча! Так тебе и надо. К щекам приливает кровь при воспоминании о собственной глупой фразе: «У тебя есть защита?». И почему меня так ведет от него? Наглого самоуверенного мажора с голубыми как васильки глазами – глазами моей Настеньки? Воздуха не хватало, а сердце заходилось, как при прыжке с высоты… О чем мы только думали? О чем думал Артем… Хотел развлечься с недалекой Каланчой на заднем сидении своей машины, не иначе. Уверена, Олесе он не догадался бы такое предложить…

Артем напряжённо всматривается в горизонт, застывая на берегу. Боится, что я утону или куда хуже утоплюсь с горя? Не дождется! Разворачиваюсь и решительно плыву обратно. Скоро Настена проснётся, да и с бабулей я обещала поговорить. Вы, наверное, догадались, что строгая Ольга Павловна устроила мне разнос?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«– Вера, ты собираешь говорить этому мальчику о ребенке?»

«– Мамуль, а с чего ты решила…».

«– Да они же неприлично похожи друг на друга! Удивляюсь, как он еще сам не догадался? Не понимаю, он что… не помнит тебя? Или Артем уже знает, что Настюха его дочь?»

«– Нет, он не помнит меня. Мам, не заставляй меня испытывать стыд и рассказывать подробности нашей…связи. И он… Он не знает о дочери».

«– Ты сама скажешь или мне ему рассказать?».

До сих пор при воспоминании о строгом пронизывающем взгляде матери мне хочется поежиться. Как мне сказать Артему правду? Ведь когда-то это придется сделать? И нужно ли это ему? Волны бьются о камни, обрушивая на них щедрую порцию белой пены, солнце золотит поверхность моря и нагревает воздух. Выхожу на берег, не глядя на Артема. Выжимаю волосы и сажусь на горячий валун. Подставляю лицо под ласковые солнечные лучи, кожей чувствуя присутствие Артема.

– Ты загораживаешь мне солнце, мажор.

– Вер, я хотел…

– То, что ты хотел, мне неинтересно. И ты неинтересен. Говорю же, отвали… Я встречаюсь с другим парнем – серьезным, умным, красивым. Перспективным, замечательным…

Я словно убеждаю себя в том, что Макар волнует меня так же, как Артем… И его поцелуи… Господи, они ведь не вызывали во мне такого трепета, головокружения и слабости… Отворачиваюсь от высокой фигуры мажора и устремляю взгляд на море – оно всегда меня успокаивало получше подруг и слез…

– Я хотел сказать, что заказал тебе платье и туфли. Наряд доставят в понедельник.

– Зачем, мажор? В качестве извинений? – округляю глаза от удивления.

– Нет, в качестве подарка на день рождения. Извини, что заранее не предвидел эту… ситуацию.

– И зачем мне платье и туфли? А как ты определил мой размер?– недовольно фыркаю и невольно прикрываю грудь руками. Кажется, мажор продолжает на меня пялиться.

– Пойдешь в нем на фестиваль «Новая Волна». Не хочу, чтобы ты неловко себя чувствовала, Вер. Макар видный мужчина, он… Там будут другие женщины – нарядные, красивые и… Твоя бабуля подсказала размеры.

– Не под стать мне, ты хотел сказать? Смешной и глупой Каланче и…

– Вера, перестань, пожалуйста, – сухо произносит Артем. Его взгляд, голос, напряжение в каждой мышце, с трудом скрываемое волнение… Он другой или… мне это только кажется. Какой-то чудной, незнакомый мне мажор – деловитый и дальновидный. Подумать только – он впервые подумал обо мне! О том, как его фиктивная жена будет выглядеть на фестивале. Ну и ну!

– Показывай свое платье, – произношу, поднимаясь с горячего камня. Упираю руки в бока и подхожу ближе. – Туфли, небось, на плоской подошве выбрал?

– Нет, на высоких каблуках, как ты любишь, – отвечает Артем, вынимая из кармана брюк смартфон. – Не хочешь дождаться сюрприза? – вдруг улыбается он.

– Нет, мажор. Я не доверяю тебе.

– Тогда смотри.

Он наклоняет голову и демонстрирует картинку на экране. Сайт одного из самых модных домов моды… Приближаю лицо к экрану, распахивая глаза от удивления… Взор ласкает потрясающая картинка: бирюзовое, расшитое стразами и вышивкой платье, темно-бирюзовые лаковые туфли на высоких, но устойчивых каблуках, бижутерия в тон, косметика… Спохватываюсь от того, что лицо Артема оказывается в опасной близости от моего. А вместе с ним довольный взгляд, теплое влажное дыхание, большое горячее тело, которое я совсем недавно бессовестно лапала.

– С-спасибо, Артем. Я не ожидала, правда… От тебя не ожидала. Платье очень дорогое… Боюсь, я не смогу принять такой подарок. Мне полгода надо работать, чтобы накопить на такой наряд, поэтому…

– А я не хочу, чтобы ты плохо выглядела на фестивале. Считай меня своей крестной феей, Каланча. Ты же хочешь замуж за Макара? Или Джозефа? Они достойные мужчины, за которыми охотятся десятки дамочек, мечтающих хорошо устроиться. Ты должна соответствовать. А насчет денег не волнуйся… Считай это моей прихотью.

– Ох, мажор. Поедем домой. Там Настена, наверное, проснулась.

– Каланча, – зовет меня Артем.

– А?

– Добавь к заказу нижнее белье. Я попытался разобраться сам, но… Не смог.

– Макару все равно, какое на мне нижнее белье, – отвечаю хрипло, утопая в его совсем другом – незнакомом мне взгляде. – Он тогда… Он и не взглянул на него тогда. Мы с ним… Он…

– Я понял, Вер. Все равно выбери.

Втягиваю голову в плечи, следуя за мажором. Я глупая врушка, вот кто я! И почему мне так больно? И так горько…

Глава 14.

Вера.

Мне муторно, холодно, противно и плохо! От собственной лжи и охвативших сердце чувств, от неопределённости, неизвестности… Я нелегко принимаю изменения. Вот такой я человек – прикипаю к вещам и… людям, с трудом расстаюсь со старой парой ботинок или растянутой, но любимой майкой. Для меня все стресс – покупка новой вещи или техники, переезд, знакомство с новыми людьми… Хотя нелюдимой меня не назовешь – я всегда считала себя вежливой и общительной, доброй и чуткой.

– Вера, включить печку посильнее? – голос мажора вырывает меня из задумчивости.

Да, я чертовски замерзла сидеть в мокром купальнике. Но вопрос мажора это… Пожалуй, сегодня я с уверенностью могу сказать, что выводит меня из равновесия похлеще покупки новой вещи – необычное, непривычное поведение другого человека… Наглого, самоуверенного эгоиста, на которого я давно повесила ярлык!

– А здесь есть подогрев сидений?

– Конечно, кнопка возле ручки. Настрой себе. Вера? – мажор ищет моего взгляда в зеркале заднего вида.

– Да?

– У меня есть сухая футболка в багажнике. Хочешь, я остановлюсь, а ты переоденешься?

Это уже ни в какие рамки не лезет!

– Мажор, тебе от меня что-то надо? – фыркаю, с трудом сдерживая дрожь – зубы стучат друг об дружку от холода.

– Каланча, я почти уверен, что тебя много обижали в жизни, – отрезает Артем, крепче сжимая руль и съезжая на обочину. – Ты никому не доверяешь и все воспринимаешь в штыки. Даже простые вещи… Обычную любезность.

– Любезность от тебя? Уволь меня от этого, мажор. Ты неспособен испытывать к людям сочувствие. Ты вообще неспособен чувствовать, ты…

– Хватит, Вер. Ты меня не знаешь, чтобы судить. Просто… переоденься и все.

Он выходит из машины, вынимает из багажника чистую футболку, рывком распахивает дверь и, не глядя на меня, сует вещь в мои руки. Отходит в сторону, скрываясь среди зеленых деревьев. Господи, как же мне поверить? И принять его… заботу. Майка мажора вполне сойдет мне за короткое платье. Переодеваюсь, пряча мокрые вещи в сумку и вставляю в уши наушники, демонстрируя нежелание общаться… Так мы и доезжаем домой – погруженные каждый в свои мысли, странные и недовольные.