Девочка Севера (СИ) - Серж Олли

— Я уж войду, — рявкает он, распахивая силой дверь.

А я думаю о том, как бы его холёный нос не задохнулся от моих квартирантов.

Глава 23. Компромисс.

Сергей

«Северов… От тебя только что сбежала баба! Осознаёшь?» — смех вырывается бесконтрольно. Тру лицо и провожаю взглядом фары маршрутки, увозящей Соню.

Оглядываюсь на букет роз, лежащий на заднем сиденье. Ну это уже просто вызов! Я все равно найду тебя, впечатлительная девочка. Если не получится по известным мне адресам, то город переверну, даже паспортом светануть не сможешь.

Чувствуя, как снова подкипаю, газую с места и выезжаю с парковки на дорогу, вклиниваясь в поток машин.

«Я на тебя кражу ювелирки повешу.» — несёт меня. — «Любой отдел полиции выдаст мне твою тушку через пару часов тепленькой и на все согласной! И тогда… Ты будешь самой послушной девочкой…»

Вдавливаю педаль в пол и начинаю поигрывать в шашечки. Крыша моя едет от этих догонялок. «Зима, вообще то, Северов!» — призываю себя к порядку и сбрасываю скоростью до сотни.

Поймав пару небольших пробок, заворачиваю во двор на Кутузовском и паркуюсь.

Выхожу из машины, пытаясь определить окна Сониной квартиры.

«Так,» — скольжу взглядом. — «Вроде бы эти. Свет включен.»

Забираю с заднего сиденья букет цветов и, чувствуя себя, сопливым пацаном, иду к подъезду.

Дом по планировке очень похож на мой. Вот только в моем почти все квартиры куплены жильцами самостоятельно, а в этом выданы за различные заслуги перед отечеством.

Открываю дверь со сломанным домофоном и попадаю в сумерки обшарпанного подъезда.

Это ещё одно подтверждение тому, что не умеют у нас люди ценить то, что даётся им бесплатно. Важен объём вложений и вероятность потери.

Кстати, в отношении мужчины к женщине наработка ценности происходит точно также. И вот этот чертов веник в моих руках — это уже серьёзный прогиб!

Хорошо, что хоть лифт работает.

Поднимаюсь на нужный этаж и подхожу к старой двери.

Мне хочется уткнуться носом в букет цветов, потому что специфический запах грязного подъезда навязчиво раздражает нос.

Тяну руку к двери и неожиданно торможу.

«Чего говорить то будешь, Северов? Извиняться? Ну нет. Это перебор. Я не жалею. Признаваться в чувствах? Хммм. Это совсем как-то по-больному…»

Психанув на самого себя, просто стучу в дверь. Сердце ускоряется. Мне не терпится разрешить эту ситуацию.

Но дверь никто не открывает.

Стучу громче, чувствуя, как подрагивают петли. Чуть больше усилий, и я просто вынесу их…

Слышу шорох замка.

Соня приоткрывает дверь и ошарашено, словно увидев приведение, оглядывает меня.

— Ой… — шепчет и пытается захлопнуть дверь!

Ну офигеть! Успеваю в самый последний момент подставить ногу.

— Я, уж, войду, — повышаю голос и с силой вваливаюсь в квартиру.

Кошачий запах усиливается и становится плотным. Что это значит?

— Сергей Валентинович, — начинает лепетать Софья, — вам лучше уйти отсюда…

— Это тебе, — всовываю букет ей в руки, больше никак не комментируя, и оглядываюсь по сторонам.

Это, простите, не квартира. Это — свинарник! Ободранные стены, вздутые деревянные плиты на полу…

Оттеснив Соню плечом, уверенно прохожу в комнату и просто впадаю в немой шок, потому что мне навстречу выходят три упитанных кошака. Четвёртый самозабвенно точит когти о подлокотник убитого дивана. И больше никакой мебели для принятия горизонтального положения я здесь не наблюдаю! Где Соня спит?

— Что это такое? — Вырывается у меня.

— Так вышло, — она жмёт плечами, неловко сжимая в руках букет.

— Здесь нельзя жить, — качаю головой.

— Я и не живу, — соглашается. — Прихожу этих кормить, — кивает головой на котов.

— Ох ты ж, мать твою, — зарываюсь носом в свой воротник и дышу несколько секунд. — Давай лучше выйдем отсюда и в машине поговорим. Здесь противогазов не хватает!

— Нам с вами не о чем говорить, — поджимает губы Соня.

— Быстро я сказал! — зверею от дебильности ситуации. — Или ты хочешь проверить мои карательные возможности?

— Не хочу, — сглотнув, мотает головой.

Уже на площадке я замечаю у Сони в руках пакеты из бутиков с одеждой, которую покупала секретарша. Очень интересно. Нахрена она ее с собой возит?

Прям как в сказке, чем дальше, тем страшнее.

— Пара минут у тебя, — распахиваю перед девочкой дверь машины. — Чтобы голову в порядок привести, пока я покурю.

Делаю несколько тяжек и понимаю, что мне не лезет. Получить ответы от Сони хочется сильнее.

Падаю на своё сиденье и блокирую центральный замок.

Зараза молчит, уткнув нос, в букет.

— Слушаю, — сажусь в пол оборота. — Когда ты успела создать в квартире притон?

— Я не создавала, — жмёт плечами.

— Дальше, дальше, Соня! — рявкаю на неё. — Или я должен все клещами из тебя вытаскивать.

Передернув плечами, принимается выдавать информацию. Очень нехотя, явно подбирая формулировки.

Мои волосы начинают шевелиться. Это не девочка, это — катастрофа!

— Погоди! — Перебиваю ее. — То есть в ту ночь, ты просто спала на вокзале, потому что тебе некуда было пойти?

— Ну да… на самом деле, студентам с городской пропиской общежитие не положено. Поэтому, основное время я живу в интернате. Вот. Должна была переехать сюда, но теперь уже, как на ремонт заработаю.

— Таак… — барабаню пальцами по рулю, пытаясь справиться с острым желанием пойти прессануть старую каргу. И котов утопить в ее же унитазе. Пусть мучается сердобольная и ходит свечки за их души ставить! Но Соня права. Ей там жить, и в таком ключе решать вопрос нет смысла. — А почему тебя в детский дом не перевели, раз никого из родных не осталось? — решаюсь уже прояснить всю ситуацию до конца.

— Мы умели с этим работать, — грустно усмехается. — Наш интернат, ну в который вы ездите, — скромно опускает глаза. — Он вроде центра психологической адаптации после тяжёлых семейных ситуаций. Я там периодически жила, пока мама была жива, но впадала в запои. А потом, когда ее не стало, убегала раз в пол года. Отсиживалась сутки у деревенских, и меня снова возвращали с заключением врача: «нестабильное психологическое состояние на фоне внешнего стресса.» Вы считаете, что вокзал для меня был страшен? — хмыкает.

Что я хотел вообще? Таким растерянным я себя ещё никогда раньше не чувствовал. Не мигая, смотрю в ее глаза, чуть подернутые дымкой грусти. Инстинкты рубят, включая режим защитника.

Хочется спрятать эту девочку от всех и самого себя. И глотку перегрызть, если хоть ещё кто-то когда-нибудь…

— В интернат ты сегодня не попадёшь уже, — говорю ей севшим голосом. Дотронуться хочется до девчонки, аж мышцы сводит. — Там все дороги снегом занесло.

— Значит, на трассе выйду и пешком дойду, — упрямо шепчет Соня. — Невпервой.

«Северов, это же такой шанс!» — вопит мое малодушие. — «Просто везёшь ее к себе, оставляешь. Девочке все равно некуда идти. Ты — герой, и не нужно все усложнять чувствами. К тому же… обещать что-то ей… не стоит.»

— Сейчас мы едем ко мне домой, Соня, — говорю уверенно и чувствую, как тело начинает вибрировать от предвкушения женского общества на одной территории.

— Я к вам не поеду! — Восклицает она. — А это назад заберите, — пытается всучить мне букет. — Мне даже поставить его некуда, как вы уже поняли. И вообще, скажете ещё потом, что я вам за него чего-то должна… — гордо вздергивает подбородок.

Меня вспенивает. Я перед ней тут, значит… А она…

— Свои подарки я не забираю! — рявкаю.

— Да вы что? — прищуривается. — Ну тогда в кабинете мне просто показалось… Заберите! И я пойду.

Впихивает цветы под руль. Шипы колят наши ладони. Соня взвизгивает и прижимает палец к губам. Укололась.

Разблокирую замок, открываю дверь и вышвыриваю букет на улицу. К чертовой матери закрою завтра этот цветочный магазин, раз не знают, что шипы перед продажей нужно срезать! И да, я нашёл виноватых!