Будь моей навсегда (СИ) - Вьюгина Ольга

— Иначе? — вскинул голову Дима.

— Иначе может случиться непоправимое.

— Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю, — ответил Кирилл. — И, поверь, не стоит проверять правдивость моих слов. Правда, Дим, не стоит. Лучше живи своей жизнью и забудь о Кате и моей дочери. Право на них ты никакого не имеешь. И никакой тест тебе не поможет.

Кирилл резким движением отпер замок, открыл дверь и буквально выволок Климова из квартиры. Я видела, как тот едва не полетел с лестницы, видела, как, прижав к стене, Кирилл что-то тихо ему выговаривал. Дождался от него кивка и только после отпустил.

Стоя в дверном проеме, я сжимала пальцами ручку двери и вдруг поймала на себе взгляд Климова. Мимолетный. Но даже этого мне хватило, чтобы понять — он больше никогда не побеспокоит нас. Никогда не объявится в нашей с Ясей жизни. Уверенность эта была абсолютной и твердой. Один взгляд, и еще таившиеся где-то в самой глубине души опасения окончательно рассеялись. Мне стало так спокойно. Не знаю, что Кирилл ему сказал, да и знать не хотела. Он его убедил. А остальное неважно.

Встретившись взглядом с будущим мужем, я улыбнулась ему и, едва он приблизился ко мне, крепко обняла. Выдохнула шумно и прошептала:

— Я люблю тебя, Кирилл. Люблю.

— А я тебя, девочка моя, — прижал к себе, обняв за талию. — Ты в порядке? Он ничего не сделал?

— Что он мог мне сделать? — по-дурацки, вопросом на вопрос ответила я, промолчав о плече и о первых минутах страха, что поднялся во мне, стоило Диме оказаться в квартире.

— Не знаю, — Кирилл немного отстранился, пристально посмотрел мне в лицо, провёл ладонью по голове, пропуская волосы сквозь пальцы. — Он мог обидеть тебя.

— Все в порядке, поспешила заверить я его и, снова прильнув, прикрыла глаза, чувствуя лёгкие поглаживания по спине и разливающееся внутри умиротворение. Так мы и простояли с минуту. Минуту тишины, которую прервал требовательный плачь нашей дочери.

— Пойдем домой, — поцеловал меня в макушку Кирилл и, не отпуская, завел в квартиру.

Запер дверь и повернул замок. Тот щелкнул, а я испытала облегчение. Как будто до этого момента я была скована невидимыми цепями, а теперь стала свободной.

Подняла голову, посмотрела Кириллу в глаза и опять прижалась к нему. Сильнее прежнего, порывисто, не скрывая чувств. Он моя свобода. Без него я и наполовину не буду той, кто я есть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Кажется, она хочет есть? — улыбнулся мне Кирилл и, наконец, отпустил меня.

— Кажется, — выговорила я и направилась в спальню, но тут же вскрикнула и обернулась, почувствовав шлепок.

— Что это такое? — наигранно возмутилась я.

— Люблю тебя, — довольно ухмыльнулся Кирилл.

Заулыбавшись, я послала ему воздушный поцелуй и прошла в нашу комнату. Знала, что он пойдет за мной, поэтому, не оборачиваясь, спросила на ходу:

— Почему ты так рано? — остановилась рядом с кроваткой и пробурчала: — Ну и что мы плачем? Мамочка и папочка здесь, сейчас мы тебя покормим, — забрала дочь из кроватки и, прижав к себе, посмотрела на Кирилла.

Он тоже не сводил с меня взгляда, улыбаясь, стоял рядом и молча наблюдал то за мной, то за Ясей, то за нами обеими.

— Ты какой-то странный, — проговорила, покачивая не умолкающую дочь. — Что-то случилось, — не вопрос — утверждение. Я видела, что во взгляде Кира что-то изменилось. Но что послужило причиной, понять не могла.

— Тест ДНК готов, — наконец выговорил он.

— Так быстро? — удивленно приоткрыла рот. — И? Что он показал?

Кирилл будто выжидал. Или проверял, насколько хватит моего терпения. Коснулся головки дочери, погладил, а после загадочно улыбнулся.

Глава 26

— Кирилл… — нетерпеливо выдохнула я.

Снегирёв же, ни слова не говоря, вышел из спальни. Не было его несколько секунд, показавшихся мне отчего-то неимоверно долгими.

Заламывая пальцы, я не сводила глаз с двери. Чувство, что должно случиться что-то очень важное, не отпускало меня, внутри все замерло от волнения.

Вернулся он, сжимая в руке документы. Положил на пеленальный столик сбоку от меня и, наконец, не отрывая от меня взгляда, сипло выговорил:

— Сашка мой сын.

У меня перехватило дыхание. Сердце в груди заколотилось птицей. Чувства нахлынули так сильно, что я ощутила подступающие к глазам слезы.

— Серьезно? — едва сдерживаясь, спросила, понимая, как глупо это звучит. В жизни бы он не стал шутить такими вещами. Конечно, он мог назвать его своим сыном потому что… потому что принял, как и Ясю. Но я знала — это другое.

— На девяносто девять процентов, — криво усмехнулся Кир, и я, счастливая каким-то совершенно ненормальным, абсолютным счастьем, тут же прильнула к нему вместе с продолжающей реветь Яськой. Боже, дочка, у тебя только что появился братик, а ты ревешь!

Я засмеялась сквозь слезы.

— Кир, — не в силах сказать ничего вразумительного, просто прижималась к нему. Смотрела снизу вверх и понимала — это один из тех моментов, которые я запомню на всю жизнь. Которые буду чувствовать так же светло и глубоко даже спустя годы.

— Чувствую себя полнейшим идиотом, — признался Кирилл с мрачной кривоватой усмешкой, обнимая нас. Шумно выдохнул. — Мой сын… Я от своего сына хотел отказаться.

— Забудь об этом, — шепнула. Покачала головой. — Это было и прошло. Ты бы не отказался… — опустила ладонь на его грудь. — Потому что вот здесь у тебя тепло. Ты бы не смог.

Он накрыл мою ладонь своей и крепко сжал.

— Я могу иметь детей, Кать, — услышала я его тихий голос. — Те анализы… Просто какой-то сбой. Проклятая ошибка. Ошибка, понимаешь?! — сдавленно выдавил он. — А я… я едва не отправил собственного сына в Дом малютки. Вместо того, чтобы все перепроверить, я…

Он как будто не слышал слов, что я ему сказала. По взгляду его понимала — на самом деле не слышал. Ушёл в собственные мысли, принялся грызть самого себя.

— Знала бы ты, Кать, как мне погано, стоит подумать об этом. Я ведь действительно едва от него не отказался, понимаешь?

Я отстранилась, снова подняла взгляд к его лицу и, улыбаясь, мотнула головой.

— Нет.

Удерживая Яську, вывела на его груди пальцем контуры сердца. На том месте, где билось его — не просто теплое. Горячее, огненное. Сердце, любви в котором было столько, что я знала — её хватит на нас всех.

— Ты бы никогда так не поступил, — проговорила негромко, медленно и твёрдо.

— Поступил бы. Поступил, если бы не ты. Я вообще не представляю, что делал бы, если б не…

Кирилл не договорил. Посмотрел на ревущую Яську, которую я тщетно пыталась успокоить, покачивая и поглаживая по плечикам, по спинке.

Покачал головой:

— Покорми её, — так же, как и я, погладил по спинке.

Наши пальцы соприкоснулись, переплелись, и Яська, как будто что-то почувствовав, недовольно всхлипнув, на несколько секунд затихла. Правда после разразилась новыми возмущениями.

— Да, иначе она съест нас, — засмеялась я.

Убрала руку и, подойдя к постели, уселась. Пощекотала ножку дочери, причмокнула и показала ей язык, пытаясь хоть немного отвлечь.

— Съешь маму с папой, да? — пощекотала опять. — Мама с папой невкусные. Лучше мама тебя сама покормит. Да? — и, глянув на Кирилла, не удержалась: — Да, папа?

— Да, мама, — отозвался он. Теперь его усмешка уже не была мрачной, взгляд потеплел. — А я пока приготовлю нам кофе.

Я благодарно кивнула. Кофе нам в самом деле не повредит.

Смотрела на Яську, жадно припавшую к груди, гладила по головке и улыбалась, думая о том, как все бывает. Как может перевернуться в одночасье налаженная, спланированная до мелочей жизнь. Пройдет совсем немного времени, и этот маленький комочек счастья начнет ползать, затем бегать, а потом и болтать без умолку. Но делать это она будет не одна. С ней будет брат. Я постараюсь стать для сына Кати настоящей мамой. Любить его так же сильно, как и Яську. Так же сильно, как Яську любит и Кирилл. Чужих детей ведь не бывает. И мы с ним в этом оба убедились.