Учитель танцев (СИ) - Ваниль Мила
Хорошо, что Степка и Тонечка отвлекли Сэмми. Они обрадовались тому, что их подружка наконец-то заговорила, и тут же взялись учить ее русскому языку. А то что за непорядок? Ничего не понятно.
Ник отправился проверить, как там Алиса. Расслабиться все равно не получалось, все мысли — о ней. Хотелось убедиться, что она хоть немного успокоилась.
Алиса спала, прикорнув на кровати. Он вздохнул, накрыл ее пледом и вернулся к дочери.
= 19 =
Прилегла на пять минут — и как в яму провалилась. Когда Алиса проснулась, уже стемнело. Она лежала, прислушиваясь к тишине в доме и вспоминая сон. Приснится же такая гадость!
Ник в гробу, в белом костюме, с красной розой в петличке. И она, Алиса, бежит к нему почему-то по сырой земле, босиком, подбирая подол свадебного платья. Бежит, но остается на месте, а ноги чистые, хотя в грязь она проваливается по щиколотку.
В толковании снов Алиса ничего не понимала, да и не верила она, что есть в них какой-то скрытый смысл. После осталось какое-то беспокойное чувство: вроде бы и не страшно, а странно.
В комнате было прохладно, но кто-то укрыл ее пледом. Маша или Ник? Алиса села и снова прислушалась — ни звука. Видимо, в доме кроме нее никого нет. К сожалению, она не запомнила, есть ли лампа рядом с кроватью, и отправилась искать дверь в темноте.
Свет зажгла на кухне, пошарив рукой по стене. Никого и ничего — ожидаемо. Алиса зашла в ванную комнату, чтобы умыться. Потом рука потянулась к заднему карману брюк. Тут вспомнилось, что и одежда не ее, и телефона нет. Алиса не зависела от соцсетей, но пару раз в день проверяла переписку и любимые сайты.
Любопытно, заметит ли кто-нибудь ее отсутствие? Забеспокоится ли, если не сможет дозвониться? Скорее всего, нет, но симку все же придется восстанавливать и телефон новый покупать.
На кухне ничего съестного не нашлось, шкафчики пусты, холодильник отключен. Видимо, у Ника нет необходимости готовить здесь еду. Алиса села за стол. Идти в соседний дом не хотелось: она раздражает Ника, беспокоит хозяев. Наверное, лучше снова лечь спать, утро вечера мудренее.
— Привет, лиса Алиса. — Дверь открылась неожиданно. Алиса чуть не подпрыгнула на табурете, когда на кухне появился Ник. — Выспалась?
— Немного… — ответила она осторожно.
Ник выглядел веселым и умиротворенным. Алиса подавила желание ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, не сон ли это.
— А я пришел, как свет в окне увидел, — пояснил он.
— А-а…
— За тобой пришел. Скоро уж будить собирался.
— Ехать пора? — спросила она.
— Нет, что ты. Мы тут до послезавтра.
Мы? Алисе не послышалось?
— Возьми вот. — Он протянул ей одежду, которую держал в руках. — Надень свитер и куртку.
— Зачем?
— Прохладно стало.
— А ты меня на улицу ночевать выгоняешь? — поинтересовалась Алиса.
Ник засмеялся, решив, что это шутка. Только она не шутила, ни капельки, и он это понял, взглянув на ее мрачную физиономию.
— Господи, Лиса… — Он произнес ее имя так, как Сэмми, опустив первую букву. — Конечно, нет. — И добавил чуть тише, виноватым тоном: — Теперь ты видишь во мне только врага?
Она растерянно моргнула, но так и не смогла отогнать наваждение: Ника как будто подменили.
— Разве тебя это не радует? — уточнила Алиса.
— Представь себе, нет, — признался он. — Лиса, ты меня…
— Вот только извиняться не надо! — испуганно перебила она. — Ни к чему.
Он кивнул и положил одежду на стол.
— Лиса, ты пойми, твое поведение…
— Понимаю. — Она зябко повела плечами. — Я тебя вывела.
Ник стоял близко. Так близко, что она чувствовала его тепло. От него пахло молоком, как от Сэмми. У Алисы закружилась голова — так захотелось прижаться к Нику. Так, как это позволительно только ребенку или любимой женщине. Но ей нельзя, она никто, даже не друг.
— Мне жаль…
— А жалость засунь себе, знаешь, куда! — вскинулась Алиса. — Не нужна мне твоя жалость…
Она отвернулась и уставилась в окно, чтобы не наговорить гадостей.
— Как рука? — спросил Ник, как ни в чем не бывало, и присел рядом.
— Хорошо, — буркнула она.
— Покажи.
— Зачем?
— Поменяю повязку.
— Не надо.
— Лиса Алиса, ты бука.
— И бяка…
— Прекрати, а?
— Что?
— Прекрати жалеть себя.
Их взгляды снова встретились. Алиса ожидала увидеть насмешку, боялась уничижительной жалости и снисхождения. И удивилась спокойному участию.
— Больше… некому, — ответила она растерянно и неожиданно для себя.
— Так ты никому и не позволяешь, — улыбнулся Ник.
«От улыбки станет всем светлей…»
Алиса прикрыла глаза, такой теплой волной ее окатило всего лишь от его улыбки. Желание прикоснуться к Нику стало острым, даже болезненным, и она прикусила губу.
— Что такое? — встревожился он.
— Запястье… — соврала она.
— Я посмотрю.
Алиса больше не возражала. Пока Ник делал перевязку, она смотрела на его руки, на крепкие сильные пальцы с жесткими мозолистыми подушечками. Воображение сыграло с ней злую шутку: представилось, как она прижимается щекой к шершавой ладони, и больно защемило сердце.
— Ник, можно тебя обнять?
Собственные слова обожгли стыдом. Вот точно, никакой гордости! Алиса испуганно ждала ответа, боясь поднять взгляд, но Ник молчал.
— Забудь… — пробормотала она, прикладывая ладони к пылающим щекам. — Да, как там Сэм? Ох, я же обещала ей…
Алиса вскочила, стала натягивать свитер, запуталась в рукавах и волосах.
— Стой спокойно, — услышала она голос Ника. — Я помогу.
Странно. Ник касался ее на занятиях, и не раз. Отчего же именно сейчас ее потряхивает от каждого его прикосновения?
Вынырнув из горловины свитера, Алиса увидела голубые глаза совсем близко.
— Ну вот. — Ник поправил ей волосы. — Распутались.
— П-прости, — выдавила она и глубоко вздохнула, набирая воздух, как перед прыжком в воду. — Скоро перестану. Я больше… не…
Ник обнял ее, притянув к себе. Алиса замерла, боясь пошевелиться.
— Знаешь, мне порой тоже хочется, чтобы кто-то обнял, — произнес он. — Просто так, по-дружески. Но, когда ты парень, об этом невозможно попросить.
— Это… разрешение? — тихо поинтересовалась она.
— Это я тебе жалуюсь, — усмехнулся Ник. — И намекаю. Или ты передумала?
Обнимать Ника было так же приятно, как нежиться в его объятиях. Жаль, что все хорошее заканчивается. По ступенькам лестницы затопали детские ножки, в дом ввалились трое малышей.
— Папа!
— Дядя Ник!
— Ли-и-иса!
— Ура, Лиса проснулась!
— А мама…
— Папа…
— Когда вы…
Русские слова смешались с английскими, Сэм повисла на Алисе, Степа — на Нике, Тоня собиралась было зареветь, что ей не хватило места, но Ник подхватил на руки и ее. Алиса поняла, что детей послали их поторопить.
— Так куда мы идем? — поинтересовалась она у Ника, когда шумная компания убежала вперед.
— Хозяева шашлыки затеяли, ужинаем на улице, в беседке.
— О нет… — Алиса и не пыталась скрыть огорчение. — Черт меня за язык потянул! Это из-за меня, да?
— Ты так боишься лишний раз кого-то побеспокоить?
В голосе Ника не было насмешки, поэтому она не обиделась, ответила честно.
— Не всегда и не всех. Но здесь я незваная гостья, Маша и Михаил — не мои друзья, и мне действительно неудобно, что из-за меня столько суеты.
— Лиса, если кто-то делает для тебя что-то от чистого сердца, можно просто получать от этого удовольствие. Поверь, если бы не твой день рождения, Маша нашла бы другой повод для того, чтобы накрыть на стол.
— Точно? — Алиса настороженно посмотрела на Ника.
Он не успел ответить, потому что они подошли к беседке, — лишь кивнул и слегка улыбнулся.
— Вы вовремя! — обрадовалась Маша. — Лиса, солнышко, помоги покормить этих сорванцов. Ник, а ты принеси из кухни кастрюлю с кашей. Там на столе, в полотенце.
Дети играли в догонялки, нарезая круги вокруг беседки. Михаил колдовал над мангалом, перемешивая угли. Запах прохладного осеннего вечера смешался с запахом костра и поздних осенних яблок. Алиса, легко превратившаяся в «Лису» и «солнышко», вдруг почувствовала, что внутри нее словно тает кусок льда.
