Вера Колочкова - Зов Сирены
— А так тебе и надо. Будешь знать. Еще не хватало, чтобы ты алкоголиком заделался. Это ведь такое дело опасное… Раз-два, и готово, и сам не заметишь… Давай дворами пройдем, так быстрее.
— Может, лучше такси вызовем?
— Иди, иди! Тут близко — всего десять минут! Зато все похмелье по дороге вытрясешь.
— Сумка тяжелая…
— Может, еще и захнычешь, как в детстве?
— Нет, правда, чего ты в нее, кирпичей напихала?
— Ага. Парочку точно на дно положила, чтобы тебе жизнь медом не казалась. Там продукты в дорогу, Мить… И термос, тоже пригодится… И плед…
— А плед зачем?
— Так далеко ж ехать! И день ехать, и ночь. И потом еще ночные переезды будут! Закутаешься в плед, на ноги шерстяные носки наденешь… Я там положила папины носки… А сверху в сумке пакет с продуктами, которые сразу надо съесть. Там бутерброды с колбасой, котлеты… Развернешь, сам увидишь. А на дне сумки еще один пакет с едой, там консервы и еще всякая полезная ерунда, из которой можно на скорую руку ужин в гостинице приготовить. Ну это так, на всякий случай… Конечно, будут специальные остановки на обед, на ужин, голодным не останешься, но и запас карман не тянет. Вроде бы я все предусмотрела, мелочи всякие… Полночи с отцом тебя в дорогу собирали.
— Отец сердился?
— Нет. Наоборот. Сказал, что я хорошо придумала с этой поездкой. Мол, хоть какое-то противодействие обстоятельствам. А то прямо руки опускаются глядеть на тебя! Ты постарайся, сынок, ладно? В смысле, постарайся в себя прийти… Пересиль себя как-то…
Ее голос дрогнул, и Митя автоматически перекинул сумку с одного плеча на другое. Не смог ничего ей ответить. Да и что тут ответишь? Да, постараюсь, мол, в себя прийти и пересилить? Совсем уж глупо звучит. Он и без того дураком выглядит, еще и с похмельным синдромом. Хорошо хоть отец провожать не пошел, не увидел его, красавца.
— Вон твой автобус, видишь? Уже посадка идет… Ой, паспорт, Мить! Ты паспорт не забыл?
— Нет…
— Уф! Слава богу. Хоть на это тебя хватило… Пойдем, надо у гида отметиться!
Гидом оказалась миловидная улыбчивая женщина средних лет. Тех самых средних, которые вьются вокруг сороковника на плюс-минус пять, шарахаясь в ту или другую сторону в зависимости от хозяйкиного самочувствия или недосыпа.
— Вот. Это Дмитрий Никитин, — сунулась мама к улыбчивому гиду. — Я вчера днем тур оформляла, а паспорт у него с визой…
— Да, да, я в курсе! — весело закивала женщина. — Все в порядке, не волнуйтесь! Дмитрий, ваше место номер тринадцать с левой стороны. Сумку в багаж сдавать будете? Хотя можно и не сдавать, рядом с вами сиденье свободное. Очень удобно будет в дороге… Приятного путешествия, Дмитрий!
Когда прощались, мать не удержалась, пустила слезу. То есть пустила ее внутрь себя, тяжело сглотнув и дрогнув лицом. Но лучше бы уж наружу пустила…
— Митенька, прошу тебя… Слышишь? Пожалуйста, Митенька! Надо собраться в кулак, понимаешь? Вытащить себя за волосы, как Мюнхгаузен! Я верю в тебя, ты сможешь…
— Мам, не плачь, пожалуйста. Я… Мне…
Как он себя в этот момент ненавидел! Хотел сказать: «Мне больно смотреть, как ты в «себя» плачешь», но не смог. От стыда и жалости к матери горло перехватило. Митя обнял ее, и она неловко сунулась носом ему в плечо, снова сглотнула с трудом, задышала часто. И обмякла, будто ноги ее не держали.
— Ничего, Митенька, ничего… Все будет хорошо, мы справимся…
Он вдруг подумал, какая она маленькая. Маленькая уставшая женщина с вечной торопливостью не по возрасту, с отсутствием времени на парикмахерскую, чтобы закрасить наконец эти предательски вылезающие седые корни, с неизбывно поселившейся в сердце тревогой за него, дурака-пасынка…
— Я там тебе бутерброды положила и термос с кофе… Сверху, как откроешь… Я уже говорила, да?
— Да, мам, говорила.
— Не помню… Засуетилась, ничего не помню.
— Спасибо тебе, мам.
— Мить! — вдруг резко отстранилась она от него, глянула со слезным прищуром в глазах. — Дай слово, что не выпрыгнешь из автобуса! Что будешь держать себя за руку. Как я сейчас, посмотри, — ухватила она свое запястье так цепко, что побелели костяшки пальцев. — Обещаешь?
— Хорошо, мам. Обещаю. Не выпрыгну.
— Ой, я же совсем забыла, сынок, — вдруг подхватилась она суетливо, дергая молнию на сумке, — я же тебе новый телефон вчера купила! С новой симкой! Смотри, какой симпатичный…
Телефон был, конечно, так себе. Нарядно бабский. Тот, старый, был лучше. Но пришлось сделать удивленно-благодарное лицо, чтоб ее не обидеть.
— У тебя старый в черном корпусе был, а этот, смотри, беленький, нарядный… Пусть будет белый, как символ того, что все изменится к лучшему! На, возьми! В новой симке только два номера в памяти записаны, мой и папин. Ну, это так, на всякий случай, мало ли… Все-таки в чужие страны едешь… А остальные номера тебе пока не нужны. Когда приедешь, тогда все и восстановишь. Смотри, я кладу телефон в боковой карман сумки, видишь?
— Да. А старый телефон?..
— Я его выбросила, как и обещала, — честно глянула она ему в глаза. — Все, Митя, все, мосты сожжены, концы обрублены! По крайней мере, на десять дней… Остальное уже за тобой! Ты справишься, Митя! Все, иди в автобус, пора… Одного тебя ждут…
— Пока, мам. Я позвоню.
— Счастливо, сынок!
Автобус отъехал, оставив на пятачке стоянки небольшую кучку провожающих. Анна, как все, старательно махала вслед рукой, слушая, как в сумке надрывается Митин телефон уже знакомой мелодией «…но ведь она не твоя, хоть с тобой она даже иногда бывает…».
В первый момент Анна вздрогнула, услышав из сумки эту мелодию — вот досада! А если бы минутой раньше? Если бы Митя услышал? Как так получилось, что она забыла телефон из сумки вытащить и дома оставить? Но в то же время Анна испытала что-то вроде насмешливого злорадства — давай, мол, исполняй дальше… Дурацкая стихотворная строфа, неказистая какая-то. Что это за сочетание: «Она даже иногда?» Слух режет! Двойка за стилистику вам, сочинители!
И весь прошлый вечер, кстати, слух резало. Но и не без удовольствия опять же! Звони, мол, звони, все равно никто не ответит. Можешь злиться сколько душе угодно, Сирена прилипчивая.
А может, и в самом деле надо было телефон в урну выбросить? Хотя нет… Пусть будет. Врага надо держать в поле зрения, если уж в эту войну ввязалась. Но все равно с собой телефон тащить нельзя было! Прокол, ошибка! Нельзя было, чтобы Митя услышал эти дурацкие позывные!
Ох, настырная какая Сирена. Не прошло и пяти минут — снова звонит. Надоела.
Анна на ходу выудила телефон из сумки, с удовольствием сбросила звонок. Вот так тебе. Думай что хочешь. Абонент слышит, но не желает с тобой разговаривать! Ага, снова верещишь? Так возмущена, да? «Она не твоя?! Хоть с тобой она даже иногда бывает?!» Ну, верещи, верещи, пока батарея не разрядится.
