Мария Воронова - Мой бедный богатый мужчина
Даже если он жмот, думала она, а он скорее всего жмот, все равно у нее будет элитное жилье и любая еда, да и вряд ли Розенберг захочет, чтобы его жена ходила в дешевых шмотках. А что ей еще надо для счастья? Сорить деньгами в ночных клубах она не собирается, молодые любовники ее тоже не интересуют… Вот ремонт в квартире – это да! Им она займется с удовольствием. Она давно забросила мечту стать историком, но жалела, что не предпочла профессии медсестры специальность дизайнера интерьеров. Перед мысленным взором Дианы представали дорогие образцы обоев и кафельной плитки, которые она видела в «Максидоме», и настоящие дубовые панели для лестницы… «Господи, сделай так, чтобы это стало моим! Я так хочу это иметь! Неужели я не заслужила нормальной жизни?»
Глава 6
Розенберг явился ровно в шестнадцать двенадцать. При виде его крепкой фигуры Диана вздохнула с облегчением – до последнего момента она терзалась мыслью, что он может передумать или его остановят какие-нибудь дела.
– Какую кухню вы предпочитаете? – поинтересовался он, когда они вышли на крыльцо больницы.
– Не знаю. – Диана очень нервничала, что сделает что-нибудь не так, но и надеялась, что это будет воспринято как смущение неопытной девушки. – Да я и не одета для ресторана.
– Почему вы так решили? – Он подвел ее к сверкающей «Ауди» сдержанных пропорций. Машина, кажется, дорогая, но без явного шика. – Не знаю, как в других местах, но в моем любимом заведении вам будут рады, даже если вы будете одеты в тренировочный костюм.
– Но я все равно буду чувствовать себя неловко. – Она остановилась возле пассажирской дверцы, ожидая, когда Розенберг откроет ее.
Он, кажется, не собирался ухаживать за ней, но, увидев, что она не садится в машину, все-таки распахнул дверцу.
– Итак, в ресторан вы не хотите. Но я хочу есть.
– Можно пойти в кафе.
– Да, вы правы.
Они поехали в ближайшую точку демократической сети быстрого питания.
Как в старом фильме «Великолепный», вдруг вспомнила Диана, устраивая на столе поднос с блинами. Там богатый издатель пригласил девушку обедать, и она тоже повела его в студенческую столовую. Правда, девушка потом предпочла ему бедного немолодого писателя…
– Мы с вами как в фильме с Бельмондо, – вдруг сказал Розенберг, и Диана вздрогнула.
«Он что, читает мои мысли? Если так, то это будет наша последняя встреча!..»
– Вы совсем не похожи на того издателя, – улыбнулась она, придя в себя.
– А вот вы похожи на… о, ее и звали так же, Дианой.
– Ее звали Кристиной. Диана она была только в мечтах Бельмондо.
– В таком случае вы мечта, ставшая явью. – И Розенберг галантно чмокнул ее руку.
«А он, оказывается, остроумный! Впрочем, какая разница? Главное, он богатый, а хороший или плохой, умный или нет, все равно. Если сделает предложение, я сразу соглашусь».
За соседними столиками смеялись студенты, мимо них двигалась очередь, шваркая по прилавку пластмассовыми подносами, стучали тарелки, шипели автоматы, наливающие чай, и люди, проходящие между столами к свободным местам, легко могли опрокинуть на головы сидящих содержимое своих подносов. Засиживаться здесь смысла не было.
– Куда же нам теперь отправиться? – спросил Розенберг. – Я еще не хочу расстаться с вами. Как нынче развлекается молодежь? Ресторан вы отвергли, а я не знаю, где еще можно провести время. Кино? Клуб? Или боулинг?
– Знаете, из всех перечисленных вами мест я была только в кино. Сейчас туда опасно ходить, если точно не знаешь, что фильм хороший. Могут показать такую гадость!
– Это верно. В последнее время я только водил детей на мультики. Да, я и не сказал вам, что у меня есть дети. Трое. Одна совсем взрослая, замуж выходит, и две девочки-подростки. Я отправил их учиться в Англию, а теперь вот жалею об этом. Конечно, нельзя всю жизнь держать детей возле себя, хорошее образование – залог успеха, но я так скучаю… Хоть и понимаю, что для дальнейшей жизни это очень полезно. Будут знать язык, как англичанки…
– И приобретут прекрасные манеры, – вставила Диана.
– Да, манеры… Странно, вы говорите, как гувернантка из романа девятнадцатого века.
– Просто я всегда мечтала уметь вести себя как английская королева. – Диана высказала это прежде, чем сообразила, что не следует открывать противнику свои карты.
Но если у него трое детей, значит, он женат. И она, дура, приняла за ухаживание обычную человеческую благодарность. В итоге осталась без ужина в ресторане и без денег! Нет, она ему нравится, это точно, блеск в его глазах ни с чем не спутаешь. Скорее всего он хочет завести с ней легкую любовную связь, но не больше. Соглашаться на это в надежде отбить его у жены? Неперспективно. Если у них трое детей, значит, он ее любит.
– Здесь ни за какие деньги не получишь образование такого уровня, как в Англии, – сказала Диана. – А любить можно и в разлуке.
Розенберг посмотрел на нее с неожиданной теплотой.
– Вы серьезно так думаете? Мои дети уже пережили одну вечную разлуку. Если бы жена была жива, вряд ли мы решились бы оторвать их от семьи. Но она умерла, а я целыми днями торчу на работе. Не та фигура, отсутствие которой в поле зрения причиняет невыносимые страдания.
Известие о безвременной кончине жены Розенберга вызвало у Дианы такую дикую радость, что ей стало стыдно. Опустить глаза, вздохнуть и пробормотать: «Мне очень жаль» получилось с огромным трудом.
– Но у нас договор: если девочки начнут тосковать, я сразу заберу их обратно. Пока им нравится. Да и мой брат там живет с семьей, присматривает за ними.
Они вышли на улицу. Розенберг закурил трубку, и на Диану пахнуло крепким вишневым ароматом.
– Вы так и не сказали, куда хотите пойти.
– Знаете, есть одно место, куда я бы с удовольствием проехалась, но оно далеко.
– В Америке, что ли?
– Нет, неподалеку от аэропорта.
– Да? Вы меня прямо заинтриговали. Едем.
* * *Они поднялись на Пулковские высоты и припарковались возле массивных ворот Обсерватории. Вышли из машины, и Розенберг с интересом уставился на монументальные столбы.
– Надо же, я никогда здесь не был, – сказал он.
Уже стемнело, редкие фонари едва освещали тропинки, протоптанные в высоком снегу, но Диана уверенно повела Розенберга по одной из них. Они обошли маленькие домики с куполообразными крышами, похожие то ли на часовенки, то ли на инопланетные сооружения. У домиков были трогательные крошечные деревянные двери, слишком узкие для человека. Диане эти домики очень нравились, хотя она и не знала, для чего они предназначены. Темное главное здание Обсерватории еле угадывалось на фоне беззвездного неба.
