Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт
— А если нет Эмир? — Дергаюсь вперед, резко разворачиваясь лицом к нему. Строго в глаза смотрю, зная, что могу оказаться права. Эмир все чувствует. Ничего не отвечая, продолжает смотреть, выжигая все взглядом. — Для этого ребенка мы с тобой чужие люди.
— Все изменится…. — Произносит всего два слова, но я не слышу в них абсолютно никакой уверенности. Никто не может дать гарантий того, что произойдет дальше. Закон бессилен, когда главное это чувства маленького мальчика, не понимающего, что происходит вокруг.
— Ты же сам в это до конца не веришь. — Отвожу взгляд в сторону, не выдерживая прямого зрительно контакта с Эмиром. Ощущая, что ее несколько мгновений, и я снова разревусь. — Знаешь, Эмир, — сглатываю, несколько раз громко кашляя. Избавляясь от кома, застрявшего в глотке. — Амани отомстила очень жестоко. — Дрожащим голосом. Нехотя вспоминая о женщине, которая принесла много страданий и горя. Да и себе тоже. — Нет ничего хуже знать, что родной ребенок называет «мамой» чужую женщину. Живет, не понимая, что у него есть родная семья, которая все эти годы верила и ждала.
— Клео, прошу тебя, успокойся. — Эмир обнимает лицо своими напряженными руками, вынуждая повернуться к нему. Заставляет в глаза посмотреть, даря незаменимую поддержку и заботу. — Перестань переживать. — К себе ближе притягивает, начиная целовать скулы, плавно перемещаясь губами по всей коже на лице. Стирая остатки слез. — Самое главное, что наш мальчик жив. Он дышит. Растет. Улыбается. — Эмир говорит почти шепотом, пытаясь меня успокоить. Усмирить эмоции, которые не находят выхода. К себе прижимает, заключая в крепкие бережные объятия. А всего через несколько мгновений отстраняется, и почти насильно укладывает меня на кровати, забирая из рук мягкого медведя.
— Мы должны быть благодарны Эсмире за то, что она его спасла и усыновила. — Покоряюсь усердию Кинга, и удобнее устраиваюсь на подушках, пытаясь даже расслабиться. Слезы успокаиваются. Буря, будоражащая сердце начала успокаиваться. — Он ведь мог умереть. — Сложно даже представлять подобное. Мое сердце все время сомневалось и верило до последнего. Разум не принимал смерти сыночка. Была права. И сейчас самое время верить только в лучшее. Надеяться, что он совсем скоро будет рядом со мной. Эмир молчит, ложась рядом со мной. Прижимаюсь, рассчитывая, что он обнимет, укутав теплыми объятиями. Не проходит и секунды, как мое желание исполняется.
— Ты всегда знала, что наш сын жив. — Виновато. Я не могу осуждать Эмира за то, что он не верил. У мужчин не развиты отцовские чувства. Голос тихий. Словно он говорит это не мне, а для самого себя.
— Он наш сын. Ведь, правда, Эмир? — Задаю вопрос, мечтая услышать подтверждение своим словам. Хотя и наверняка знаю ответ Кинга. Уверена в нем. Ерзаю на кровати, теснее прижимаясь. На миг, даже глаза закрывая, ощущая, как сильно морально устала.
— Он наш мальчик. — Утвердительно. Чуть громче. Приподнимается, целуя меня висок. Поднимает руку, начиная гладить тыльной стороной пальцев по коже на лице. Окончательно успокаивая. Расслабляя так, что еще немного, и я провалюсь в сон. — Отдыхай, Альби, — нежный поцелуй теплыми губами, — обещаю, все будет хорошо. — Его последние слова уже кажутся такими далекими и тихими. Успокаивающими. Дарящими новые мечты и светлые надежды. Несмотря на все, что произошло между мной и Эмиром, я с уверенностью могу сказать, что безумно люблю этого мужчину. И буду рядом с ним до тех пор, пока судьба это позволит. Темнота обволакивает, будто теплое одеяло. Погружая в свой мир, давая возможность забыться и понежиться. Забыть о боли, и тревожном ощущении, которые последние несколько суток блуждали по венам, словно медленно губящий яд.
Дрожащие пальцы намертво впиваются в дверную ручку. Голова кружиться до такой степени, что перед глазами начинает все расплываться. Эмир медлит, не выходя из машины. Давая мне, немного времени собраться с силами, и сделать самый решающий шаг в своей жизни. Ничего не произносит. Не торопит. Смиренно сидит на водительском месте до того момента, когда я делая большой вдох, решаясь выхожу на улицу. Все в прострации. Позади слышится громкий стук машинной дверцы, после которого я нервно дергаюсь, замирая на одном месте. Смотрю перед собой, разглядывая большой просторный сад перед домом. Яркие цветущие клумбы, которые пестрят множеством красок. Эмир, подходя ближе, берет меня за руку, сплетая наши пальцы. Становиться рядом, тоже не решаясь сделать этот непростой шаг. Рассматривая двор, замечаю детские качели и разбросанные игрушки. Уже в этот момент сердце сжимается, и сделать даже мелкий вдох не выходит. Не представляю, что произойдет, когда я увижу своего мальчика.
— Идем. — Эмир сильнее сжимая мою руку, начинает идти вперед, заводя меня на территорию двора. Рядом с качелями замечаю песочницу. Снова игрушки. Этот дом наполнен теплом и любовью. Зажмуриваясь, моментально представляю, как я бы качала своего мальчика, видя счастливую улыбку. Но это всего лишь фантазии, которые быть может однажды смогут сбыться.
— Постой. — Дергая Эмира за руку, останавливаюсь на месте. Видя у крыльца медведя, похожего на то, которого я привезла для своего сыночка. Только бурого цвета. Отхожу от Кинга, продвигаясь ближе к ступенькам крыльца. Беру в руку мягкую игрушку, несколько секунд рассматривая. Прижимаю плюшевого зверя ближе, делая небольшой вдох. Ощущая сладостный запах ребенка. Моего мальчика.
— Клео… — Эмир очень тихо произносит мое имя, сжимая сзади мои плечи. Наклоняется, чтобы продолжить говорить в самое ухо. — Ты должна преодолеть этот страх. — Делает паузу после каждой сказанной фразы, чтобы я осмыслила каждое его слово. — Мы пройдем это испытание вместе. Рука об руку. Ты самая смелая девочка. — Эмир забирает у меня медведя, возвращая его на место. Разворачивает, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза. Даря нескончаемую уверенность и храбрость.
— Тогда не будем откладывать больше эту встречу. — Позволяю себе улыбнуться. Несколько раз глубоко вдыхаю, восстанавливая ритм сердца. Разворачиваюсь, смело шагая к входу в дом. Больше не затягивая ни секунды. Думая о том, что я и так слишком многое упустила. Я не увидела первых шагов своего мальчика. Не меня он назвал «мамой», и это стало его самым первым и любимым словом. От этих мыслей бездна в разуме увеличивается. Малыш не сможет увидеть во мне родного человека, потому что с самого своего рождения меня не
