Моррис Ренек - Сиам Майами
— Это занятие не для вас. — Теперь, когда она надела очки, ее голос потеплел. Она занялась выдавливанием угря под нижней губой. — У вас нет на лице бешеной жажды успеха. Вы когда-нибудь выполняли эти функции?
— Нет.
Она удивленно присвистнула, не отводя глаз от зеркала. Взяв влажную салфетку, ловко промокнула подбородок.
— Наверное, Зигги о вас высокого мнения. Возможно, вы просто прячете свои достоинства.
Он улыбнулся, хотя знал, что работы ему уже не видать как своих ушей. Она оказалась неглупой женщиной и вызывала симпатию.
— Почему он выбрал вас для этой работы? — Она внимательно разглядывала в зеркале свое лицо.
— У нас с мистером Мотли есть общий знакомый.
— Не морочьте мне голову. Знаю я этих дружков Зигги! — Она смыла с глаз тени, отклеила накладные ресницы. Ресницы заняли место в коробочке с ватой под зеркалом.
С точки зрения Барни, она все больше превращалась в обычную привлекательную девушку, не старше своих девятнадцати лет, указанных в биографии.
Он наблюдал за ней, пока она, вытаращив один глаз и невольно скривив рот, наклонила голову и извлекла сначала одну контактную линзу, потом другую.
— Не знаю, что такого замечательного вокруг, чтобы необходимо было это носить. — Она пододвинула глазную ванночку, откинула голову, промыла глаза и вытерлась полотенцем. — Скажите Зигги, что мне очень жаль, но я уже наняла лучшего гастрольного администратора, какого только можно отыскать.
Она сбросила туфли на высоких каблуках, и ее взгляд впервые потеплел. Принялась растирать ступни.
— Ох! — Сиам от наслаждения закрыла глаза. — Если бы можно было забыть о мозолях, я бы считала себя счастливейшей женщиной на свете! Хотите выпить? — спросила она, не глядя на него.
— Нет.
— У вас-то, видать, ноги в порядке.
Ему было довольно просто подладиться под нее.
— Я пью яичные коктейли.
— Что именно?
— Молоко, сельтерская, капля сиропа, хорошо размешать.
— Не удивительно, что мы проигрываем войны.
Он улыбнулся. Ей понравилась его улыбка, хотя она по-прежнему избегала на него смотреть.
— Зигги назвал бы вашу улыбку искренней. Теперь мне тем более ясно, что вы не годитесь для этого бизнеса.
Она пару раз провела по волосам щеткой и, вынув из шкафа смехотворно маленькое платьице, повесила его на водопроводную трубу над зеркалом. Лампы просвечивали сквозь прозрачную материю.
— Рада была с вами познакомиться. — Она снова подсела к зеркалу.
Он не мог назвать ее поведение тщеславным. Всякий раз, когда она видела в зеркале свое лицо, это зрелище сильно ее удивляло.
Она завела одну руку себе за спину, чтобы расстегнуть молнию на платье.
— Еще раз спасибо за аптечку.
Ему оставалось только выйти вон.
— Мое имя Барни.
— Мне надо переодеться, Барни.
Ему было очень жалко упускать такую стоящую работенку.
— Чего вы ждете? Хотите пожать мне руку?
Он чувствовал себя болваном. У него не было шансов. И он повернулся, чтобы уйти. Ему не впервой терять работу. Просто эта несравненно лучше многих. Обернувшись, увидел, что ей никак не удается расстегнуть молнию.
— Можно, я вам помогу?
— Нет! — поспешно возразила она. Для этих целей ей служила длинная пилочка для ногтей. Она засунула ее в отверстие на бегунке, однако молния все равно не расстегивалась. Она поманила Барни. — Напоследок, прежде чем уйти, расстегните мне молнию.
Ее шея и затылок оказались у него под самым носом. Здоровый телесный цвет кожи оказался хорошо подобранным тоном пудры. Грим начинался у ушных раковин и был наложен даже на спину. Он начал расстегивать молнию; только пройдя три-четыре дюйма, достиг места, где заканчивалась пудра и начиналась молочно-белая кожа, усеянная угрями и прыщами. Как только платье перестало стискивать ей грудь и подмышки, от разгоряченного женского тела пахнуло мускусным духом.
— Благодарю вас. Доброй ночи, — воспитанно сказала она и отошла от него, унося с собой тухлый запах. Энергичное движение — и она освободилась от тесного платья, оставшись в одних розовых трусиках. Бюстгальтер был вшит в платье. Теперь кислый запах проник во все углы гримерной. Она держала платье перед собой. — Сейчас придут люди. Мне надо приготовиться.
— Вам надо принять душ, — спокойно объявил он.
В его сторону полетело что-то блестящее. Он вовремя заслонил лицо рукой. Блестящий предмет просвистел возле его уха и разбился о стену. Это был пузырек с ее духами. В помещении стало невозможно дышать.
— Никчемный мерзавец! — Она возмущенно прищурилась.
— Примите душ — вам же будет лучше.
— Да пошел ты!.. — взвизгнула она. — Убирайся.
Видя, что он не слушается, схватила свою длинную пилочку.
— Убирайся. — Она потянулась к телефону. — Иначе я вызову полицию.
— Вы примете душ, — спокойно повторил он.
— Заставь меня! — От ярости у нее дрожала нижняя губа. Она готова была полоснуть его пилочкой для ногтей, если он сделает в ее сторону хотя бы шаг.
Он, наоборот, отступил и сел на стул посреди комнаты. Она удовлетворенно опустила оружие.
— Вот так-то лучше. Успокоимся, лапки кверху. Ты быстро схватываешь. А теперь проваливай отсюда.
Барни снял ботинок и носок.
— Вот оно что! — Она удивленно присвистнула. — Ты решил принять душ?
Оставшись без ботинок и носков, он закатал штаны и отправился к душевой кабинке в углу комнаты.
— Эй, ты, Зигги прислал тебя для потехи? Мне уже смешно.
Барни надел плащ.
Она перестала смеяться и опять занесла пилочку.
— Не смей подходить ближе.
Он раздумывал, как бы увернуться от импровизированного кинжала.
— Ты все равно не затащишь меня в душ, мерзавец. — Держа руку на телефоне, она ждала, что он предпримет теперь.
Держась от нее подальше, чтобы не спровоцировать нападения, он схватил ее бархотку и подкинул в воздух.
— Ты что?! — Она непроизвольно подняла глаза. Он воспользовался моментом, схватил ее за кисть и заставил выронить пилочку. Она лупила и царапала его свободной рукой, но он знай себе волок ее в душ. Потом попробовала было завладеть телефонной трубкой, но он воспрепятствовал этому. Тогда она попыталась вцепиться зубами ему в горло, но он оторвал ее от пола, лишив опоры. Тут она стала лягаться. Заслышав поспешные шаги, он оттащил ее подальше от двери.
В дверь заколотили.
