Стефка Модар - Секс в Мегаполисе 2
Невольно она подумала: какая же дура вот так сразу отдаваться чужому мужчине.
Посмотрев на свои раздвинутые ноги, ей вдруг стало стыдно. В очередной раз, испытывая оргазм.
Прикусив губу, она сказала:
– Ты мой…
Тот, терзая грудь, пробормотал:
– Твой…
Этого ей было достаточно. Сняв его напряжённое тело, натягивая на себя покрывало, зло выдавила:
– Ты мне больше не нужен. Уходи! Я тебя не люблю. Ты чужой!..
Тот, вскочив с постели зло, сверкая глазами, подскакивая на одной ноге натягивая на себя одежду, с ненавистью выдавил:
– Какая ты дура!..Шлюха!.. – хлопнув дверью, выбежал из спальни.
Через минуту Инна услышала сильный хлопок входной двери.
И тут же разревелась, мечась в истерике по постели сквозь слезы говоря:
– Дура!.. Дура!.. Он теперь никогда не вернётся…
…Кажется, это было прощание с прошлым. Осознав это, ей стало легче, забравшись с головой под покрывало стала думать о своей новой жизни в мегаполисе. Она искала ответы: с чего начать, как жить…
…Мегаполис, это она усвоила уже: жесток, безжалостен, но в нем всё же много компромиссов, что могут сгладить впечатление о нем или же приглушить боль пребывания в нем, если вообще не снять полностью.
Ей хотелось верить, что хороших людей больше, чем плохих, что сможет найти единомышленников. Ведь если вспомнить, как было раньше, то можно отметить тот факт, что в своё время здесь в мегаполисе ей было сделано множество предложений насчёт работы. А это значит, что она не «серая мышь», если на неё обращают внимание. По-большому счету нет абсолютного одиночества изоляции от общества. Как говорится: «На вкус и цвет, и товарищи есть». Так что выбор есть в любом случае. Не стоит бояться завтрашнего дня даже в мегаполисе; кто-то найдёт тебя, кого-то непременно найдёшь ты!
А если уж вспомнить здешнюю жизнь, то придётся заметить, что здесь всё в движении. С утра пораньше спросонья бежишь на работу, и жизнь начинается вновь как бег по кругу. И ты приспосабливаешься, как в принципе и течение времени под тебя. Надо только организовать саму себя. Все проблемы ложатся на твои плечи, так как близкие их не поймут, да, впрочем, и не потянут.
Если задуматься, то можно сказать, что в мегаполисе нет по большому счету любви, есть отношения, секс. На любовь нет времени. Это судьба. А о ней все боятся думать всерьёз. Всем хочется быть счастливыми, а любовь, по сути, вносит много непредсказуемого: Самопожертвенность, страдания. Это в мегаполисе идёт вразрез с карьерой. Ведь попав в мегаполис каждый, хочет жить сегодняшним днём, вносить в жизнь комфорт, яркие краски. И думать о браке как о проекте своей мечты, выстраивая через него или вопреки ему карьеру. На первый взгляд в мегаполисе совершенно иной ход жизни; попавшие в него предельно рационализируют жизнь.
Инна невольно подумала, наверно и с О. Б. у них был проект.
Теперь его нет, а значит, не может быть и любви. Может он просто настоящий житель мегаполиса?! Ищет по ходу в женщине яркие впечатления, что обогащают его своей энергией. Женщина должна быть – молода, красива и любить. Считая, что в очередной раз встретил судьбу. Наверно, как эгоист, он думает, что управляет всем этим, рационально подходя ко всему, как и к любви. Любви он так и не заметил, по одной причине, что сам не любил.
Инна в очередной раз задумалась и это её напугало: может их брак развалился из-за того, что стал пренебрегать её родословной? Кто был он и кем была она?
От этого она содрогнулась, по телу пробежал озноб. Ей стало страшно. Но тут же отмела эту мысль в сторонку, заставляя думать о нем все же чуть лучше. Ей было бы противно считать, что она стесняется своих родителей.
Она понимала, что может её ждать в мегаполисе. Тот, конечно же, заглатывает новеньких, вписывая в свою систему, но она это уже прошла, поэтому за права под солнцем готова побороться, и намерена сделать свой проект в ее стремлении к лучшему, своими же руками, поможет самой себе искоренить как неуникальность, так и несовершенство. Ради этого и сорвалась из Раненбурга уставшая от серой жизни постылой обыденности.
Инна, внутренне, как никогда была готова встретиться с глазу на глаз, со своей судьбой рискуя через познания внутреннего «Я», и та ей в этом поможет и подарит любовь. На этой мысли скинув с головы покрывало, глядя за окно, Инна, впадая в дрёму, незаметно уснула.
Сон был тревожным. Она в нем видела своё будущее вперемешку с прошлым. Кто-то, пока ей ещё неизвестный мужчина, оттаскивал её от О. Б., которого в свою очередь отдирал от неё Павлик, что был чертовски пьян. А Гришка, цепляясь за всех сразу только нещадно матерясь, говорил, что «всех их сделает…»
О. Б. клял судьбу за то, что та вообще когда-то вошла в его жизнь. Она плакала, не понимая за что всё это ей, ведь где-то как-то она любила и одного и второго только не третьего.
Она билась с ними, стуча в грудь О. Б., Павла и Гришки, с криком разнимала, молила, в слезах выкрикивая:
– Да прекратите уже, достали. Я не ваша!.. Валите!
Но те старались её обнять, выкручивая её плечи на 180 градусов. Она чувствовала себя заложницей в их руках. «Разменной монетой!»
Четвёртый мужчина буквально вырвал её из их цепких рук, обняв, сказал:
– Пойдём со мной! Ты самая лучшая!.. Я тебя давно заметил… – послышалась музыка Шопена.
Она, ничего не понимая, смотрела на расплывчатое лицо мужчины, с тревогой оглядываясь по сторонам, не находя рядом не фортепьяно, не виолончели, не скрипки. Образ мужчины таял прямо на глазах, бесследно исчезая в виде серой дымки. Это её напугало, Посмотрев вокруг, Инна не нашла ни Павла, ни О. Б., ни Гришки…
…Теряя нить с нереальностью, спросонья понимая казус всего произошедшего, Инна стала прислушиваться и поняла, что это мелодия души. Она стала напрягать память, желая вспомнить лицо мужчины, но так и не смогла.
За окном было утро, посмотрев на первые блики солнечных лучей, улыбнувшись, сказала:
– Кажется, прошлое отстало от меня… – посмотрев в потолок, перекрестившись, протараторила:
– Спасибо, Боже, что ты мне помог!..
Она знала, что впереди больше не будет тех испытаний, через которые её протащила судьба. Теперь она не спрашивала: за что?! Понимая, что это было во благо, чтобы она, Инна, стала сильнее и впредь не боялась жить, любить, да если нужно и терпеть тот или иной «напряг» данный ей свыше. Тем более что всё рассчитано не кем-то, а Им. Никто не несёт не своё или больше, чем может выдержать.
Зимнее солнышко за окном говорило об одном: «Надейся и жди! Вся жизнь впереди!»
