Кэтрин Стоун - Хэппи-энд
– Нет, честно говоря, я собираюсь остаться здесь на ночь, чтобы завтра снова помогать спасать птиц и животных. Давайте действительно поужинаем вместе!
Собрав свою одежду, они вместе вышли из школы, чтобы уже в мотеле принять душ и переодеться.
– Какой чудесный вечер! – не удержалась от восхищенного восклицания Кэролайн, когда они вышли на улицу.
На темно-синем небе мерцали мириады звезд разной величины. Луна казалась сделанной из золота, океанский бриз был свежим и ароматным.
– И совсем не холодно, – продолжала говорить Кэролайн. – Можно даже сказать, тепло.
Она услышала, как Лоренс сделал глубокий вдох, словно собираясь сказать что-то важное. Несколько мгновений прошли в напряженном ожидании. Так и не услышав от него ни слова, Кэролайн взглянула на Лоренса и увидела в его темно-зеленых, отражавших лунный свет глазах неуверенность... колебание... и, наконец, окончательное решение.
– Кажется, вы что-то говорили насчет джинсов и свитера, – негромко произнес он. – Если хотите, мы можем устроить небольшой пикник прямо на пляже.
– Конечно, хочу!
– Тогда я закажу в столовой мотеля побольше сандвичей и жареного картофеля в дорожной упаковке.
Та нерешительность, с которой он предложил Кэролайн поужинать на берегу океана, свидетельствовала о том, что он давно уже не делал этого ни с кем другим.
Глава 7
Пляж был абсолютно пустым. Там не было никого, кроме Лоренса и Кэролайн.
Негромкий лепет волн, ласково накатывающих на берег, звучал для обоих лучшей музыкой в мире. Посреди белого песка лежал огромный, отполированный водой и ветрами ствол гигантского дуба. Чем не стол для вечерней трапезы на свежем воздухе? А вместо трепетного пламени восковых свечек лица освещали звезды и луна.
– Где вы живете, Кэролайн?
– В Сиэтле.
– А я в восемнадцати милях к востоку от Сиэтла.
– Да, я знаю. Я знаю вас, Лоренс, по февральской телепередаче с вашим участием.
Лоренс молча кивнул, и его глаза потемнели от воспоминаний. Кэролайн показалось, что он испытывал чувство неловкости, оттого что вынужден был взваливать на плечи зрителей свою душевную боль, надеясь с помощью телевидения отыскать наконец свою дочь. В глазах Лоренса читалась просьба извинить его за это своего рода эмоциональное насилие.
– Мне очень жаль, что с вами и вашей семьей произошла такая ужасная трагедия, – негромко произнесла Кэролайн. – Удалось ли вам выяснить хоть что-нибудь о пропавшей дочери после той телепередачи?
– Спасибо за сочувствие. Нет, ничего нового я так и не узнал...
Почти все знакомые Кэролайн были убеждены в том, что его дочери нет в живых, иначе бы она давно откликнулась на зов отца. Прошло семнадцать лет с тех пор, как Лоренс Элиот начал поиски дочери, и за это время она не могла не узнать об этом. Значит, либо ее уже нет в живых, либо она предпочла по каким-то своим причинам остаться ненайденной. Продолжать поиски было совершенно бессмысленно.
С самого первого момента, когда Кэролайн увидела на телеэкране Лоренса Элиота, она поняла, что этот человек никогда не прекратит поиски дочери. Он будет продолжать искать ее до конца жизни. И теперь, глядя на безутешного отца, она лишний раз убедилась в правильности своего первого впечатления.
– Значит, Кэролайн, вам уже все обо мне известно. – Лоренс понизил голос. – А вот о вас мне известно только то, что вы готовы тратить свое время на помощь пострадавшим животным.
Судя по всему, ее готовность помочь братьям нашим меньшим была существенным достоинством в глазах Лоренса, и Кэролайн искренне надеялась, что ему действительно ничего больше о ней не известно. А вдруг те, кто безуспешно пытался уговорить его заняться политикой, в разговоре упоминали ее имя? Вдруг они советовали ему поговорить с умнейшей Кэролайн Хоторн, прежде чем окончательно отказаться от политической карьеры?
– Моя фамилия Хоторн, – сказала она, но это сообщение не вызвало у Лоренса ни настороженности, ни понимающей улыбки. Он только заинтересованно поднял брови, и Кэролайн мысленно вздохнула с облегчением. – Моего деда звали Алистер Хоторн, пояснила она, и в ее голосе прозвучала искренняя гордость.
Алистер Хоторн являлся замечательной личностью. Когда-то бездомный сирота без гроша в кармане, он создал кораблестроительную империю и всю жизнь был щедрым и безотказным меценатом. В Сиэтле о нем ходили легенды. Великодушие этого всеми уважаемого человека было воплощено в зданиях, музеях и парках по всему городу. Хотя судостроительные верфи Хоторна давно уже принадлежали другому владельцу, компания по-прежнему носила имя знаменитого Алистера Хоторна.
– Вы хотите сказать, что родились в Сиэтле? – переспросил Лоренс.
– Нет. Собственно, родилась я в Египте, – улыбнулась Кэролайн. – Мой отец был археологом, причем не каким-нибудь дилетантом, а самым настоящим профессионалом, даже фанатиком. В детстве я постоянно путешествовала с родителями по всему миру, от одних раскопок к другим.
– И вам это, разумеется, нравилось?
– Конечно! Каждый день для меня был приключением. Отец и мама были неисправимыми романтиками. Даже самые сложные и безрезультатные раскопки все равно были для них сказочно интересными и прекрасными. Было в наших скитаниях и еще кое-что замечательное. Мы никогда не жили в пыльных палатках на краю раскопок. Нас всегда приглашали к себе во дворцы всевозможные принцы и короли тех стран, где велись археологические раскопки. Мой отец был не только интересным и очень обаятельным человеком, но и пользовался всеобщим уважением в научных кругах, подобно тому как моего деда всегда уважали в деловых кругах.
– Разве ваш дед не хотел, чтобы его сын, ваш отец, пошел по его стопам?
– Даже если он того и хотел, я об этом ничего не знала. Мне кажется, дедушка искренне гордился им и был рад, что его деньги помогли отыскать какую-нибудь историческую ценность и вести научные исследования.
– А ваша мама?
На мгновение задумавшись, Кэролайн покачала головой, и волна золотисто-каштановых волос заблестела в лунном свете. Улыбнувшись, она чуть смущенно сказала:
– Девичья фамилия моей матери Рейли. Она была единственной дочерью одной из самых состоятельных семей Сиэтла. Она обожала путешествовать и могла прошагать пешком много миль. Мама с увлечением копала вместе с остальными рабочими. Она очень любила папу...
– И оба они очень любили вас, Кэролайн?
– Да, мои родители очень любили меня, – едва слышно подтвердила она, думая о том, что Лоренс тоже очень сильно любил свою дочь и это делало его отдаленно похожим на отца Кэролайн.
