Эва Киншоу - Миг удачи

– Помнится, пару раз, когда я заходил к тебе в офис, ты держалась столь отстраненно и столь холодно, что я с трудом подавлял в себе желание запереть дверь и заняться с тобой любовью прямо там, на роскошном письменном столе или на полу.

– Я и не знала, – потрясенно прошептала Карен, заглядывая в глаза мужа.

– И еще одно удивляет меня до глубины души. Ты зачастую просто не сознаешь, что со мной делаешь.

– И тебе это… обижает?

– И да, и нет. Когда я могу вернуть тебя, как вот сейчас, – Майлз легонько коснулся губами сначала одного соска, затем другого, и молодая женщина затрепетала и прижалась лбом к его груди, – я ничуточки не возражаю. Вот только не уверен, правы ли мы, подавая такой пример нашим детям…

Майлз осторожно накрыл ладонью ее округлившийся живот.

– Не двигайся, – еле слышно шепнул он.

– Почему? Мне так хорошо, – тихо отозвалась она.

– Если двинешься, я с собой не совладаю.

– Понятно. А если у меня та же проблема? – Аквамариновые глаза были абсолютно серьезны.

Майлз прерывисто вздохнул. Интересно, понимает ли она, насколько к лицу ей новые, округлившиеся формы? Как выгодно золото спутанных локонов оттеняет бледно-матовую кожу? Что чуть припухшие, потемневшие соски, обретшие поразительную чувствительность, заключают в себе непередаваемое искушение?

Карен чуть шевельнулась – и обоих снова закружил водоворот исступленной страсти…

– Что, на сей раз, благопристойности было меньше? – прошептал Майлз спустя какое-то время, уткнувшись лицом ей в волосы.

– Ммм… – невразумительно отозвалась новобрачная.

– О чем ты думаешь? – спросил он, когда оба в блаженной истоме вытянулись на простынях, умиротворенные и счастливые.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – томно отозвалась Карен, и в ее устах озорная реплика Дика прозвучала обещанием новых восторгов.

– Карен, – Майлз притянул ее к себе, – видишь, что ты со мною делаешь. Теперь ты мне веришь?

– Верю, – тихонько подтвердила она, засыпая в его объятиях. И вера эта оставалась с ней вплоть до конца медового месяца.

На следующее утро после завтрака молодые решили пойти выкупаться.

Надев новый купальник – модель для беременных, – Карен пристально изучала свое отражение в зеркале, недовольно цокая языком.

Майлз удивленно изогнул бровь.

– Что такое?

– Сущий кошмар!

Сам по себе купальник был очарователен, но то, что отразилось в зеркале в целом, Карен явно не порадовало. Она досадливо дернула за украшенную оборками юбочку, что начиналась сразу от бюста и доходила до бедер, скрывая округлившийся живот.

– В этой штуке я сама себе кажусь пузатой, столетней матроной.

– Ну, если на то пошло, купальник-бикини тебе и впрямь более к лицу, – отозвался Майлз.

– В бикини мне уже не влезть, а если бы и удалось, красиво я бы выглядела на людях! А кто виноват, как не вы, мистер Диксон!

– Ну, раз вина моя, может, я и выход найду, – задумчиво протянул Майлз. – Подожди меня здесь. – И он исчез за дверью.

Карен присела на кровать, предвкушая сюрприз.

Двадцать минут спустя Майлз вернулся и высыпал на кровать содержимое объемистого пакета: две пары купальников-бикини и две майки.

– Но я… – попыталась образумить мужа Карен.

– Не торопись. Они на два размера больше, чем ты носишь. – Майлз продемонстрировал первую пару: чудесного изумрудного оттенка купальник и бирюзового цвета майку. – Для публичного обозрения ты можешь надевать поверх вот это. Оно, кстати, и к лучшему: печет здесь преизрядно. Но для эксклюзивного показа – для меня, то есть, – майку можно отставить.

Карен недоуменно захлопала ресницами.

– То же относится и ко второй паре. – Майлз извлек из кучи золотисто-бежевый купальник и к нему – майку в тон. – Разумеется, для эксклюзивной демонстрации туалета можно отказаться не только от майки, но и от верхней части.

Карен по-прежнему не произнесла ни слова.

– Не одобряешь?

– Ты просто гений! – Молодая женщина порывисто вскочила с кровати и звонко чмокнула мужа в губы. – Как это я сама не подумала? – И она принялась лихорадочно стягивать нелепый купальник для беременных.

– Не потому ли, что у кого-то слишком серьезный склад ума? – предположил Майлз.

– А еще ты ужасно милый! – рассмеялась она.

– Но это не все. – Дождавшись, когда жена переоденется в изумрудный купальник-бикини и майку, он снова вышел из комнаты, а затем вернулся с двумя шляпами, парой белых полотняных туфель и соломенной пляжной сумкой.

– Майлз, а в киоске хоть что-нибудь осталось?

– Полным-полно. Сей головной убор, – он продемонстрировал изящную шляпу из итальянской соломки с широкими полями и белой ленточкой на тулье, – предназначен для неспешных прогулок и загорания на пляже. А вот этот, – любящий супруг помахал бейсболкой, – для развлечений более активных: катания на лодке и всего прочего в таком духе. Ну а туфли всегда пригодятся.

Карен с превеликой осторожностью водрузила на голову соломенную шляпу, заправив под нее волосы. Затем надела туфли и перебросила через плечо сумку. Эффект был потрясающий: майка отлично скрывала все внешние признаки беременности, и молодая женщина внезапно почувствовала себя на седьмом небе куда лучше, чем полчаса назад.

– Глазам своим не верю! – воскликнула она. – У тебя безупречный вкус в отношении одежды, цвета и…

– И женщин?

Майлз стоял, прислонившись к стене. Синие спортивные шорты, серая майка и шлепанцы на босу ногу придавали ему весьма залихватский вид.

– Я хотела сказать совсем не то. Вечно ты меня с толку сбиваешь! – пожаловалась она.

– Что до хорошего вкуса в отношении женщин, – согласен, – отозвался Майлз, так и пожирая жену взглядом. И улыбнулся краем губ, видя, как та слегка зарумянилась. – Должен признаться, что продавщица гостиничного магазинчика тоже его отметила.

– Хоть я и беременна? – изумилась Карен.

– Ты никак не поймешь одну простую истину: беременность тебя только красит!

– Хорошо, поверю тебе на слово, – поморщилась Карен.

– Поверь безо всяких оговорок. Ты расцвела на диво…

– Таким пышным цветом, что скоро в дверь пролезать перестану! – Отсмеявшись, Карен тихо добавила: – Я и впрямь полагаюсь на твое слово: что еще мне остается? И спасибо тебе. За то, что вернул мне уверенность и затратил на это кругленькую сумму! – Она снова поцеловала мужа. – Не пойти ли нам искупаться, мистер Диксон?

Не ответив, Майлз завладел ее рукой и заглянул в глаза жены. Затем поднес ее руку к губам.

– Отличная мысль, миссис Диксон!

– Ты в первый раз так меня назвал, – смущенно заморгала Карен. – А все вокруг только так и обращаются: «миссис Диксон» да «миссис Диксон»! Звучит так весомо, надежно…