Изабеля Сова - Вкус свежей малины
– Сходим, когда вернемся, – стала утешать его Иола. – Возьмем самую большую со всеми добавками. А пока мой зайчик потерпит, да?
– Как-нибудь вытерплю, – голосом военнопленного ответил Виктор.
– Внимание. Наливаю. – Диди с подносом начал обход.
– Мне налей капельку-капельку. На самом донышке.
– Брось притворяться, Малина, – бросил мне Виктор.
– Притворяться? Перед кем?
– В чем дело, старик? – Лешек вступился за меня. – Девушка все верно понимает. Она желает сперва распробовать.
– Вот именно, – подхватила я. – Сперва я должна попробовать.
– Попробовать? – удивилась Анка. – Выступаешь прямо как дегустатор.
– Ну что, у всех налито? – крикнул Диди. – Тогда в атаку!
– У-ух!
– Крепко…
– Ого!
– Ну спиртяга!
– А мне, пожалуйста, еще немножко, – протянула я свою кружку.
– Ну, а как на вторую ногу? – бросил клич Диди. – Жаль держать открытым, выдыхается же.
– Может, все-таки выпьешь? – обратился Лешек к Петру.
– Даже не знаю. У меня в четверг много работы. Сортировка паприкаша. Ответственное дело… Ладно, давай одну.
– Вот это правильно. Быстрое мужское решение.
– Внимание! На старт! Марш!
– У-ух!
– Вот это врезает!..
– Крепко…
– Как я могла это проглотить? – И меня передернуло.
– Теперь, может, пивком сполоснуть? – предложила Анка. – А потом займемся духами.
– Кстати, что там с этими духами? – воскликнул Лешек. – Я бы хотел знать, кто меня любит.
– Ради этого духов можешь не беспокоить, – шепнул ему Диди.
– Я тоже хотел бы узнать, кто любит меня, – сказал Петр.
– Для этого тебе достаточно посмотреть в зеркало, – порекомендовала ему Анка.
– Бейби, я тебя не узнаю.
– Терпеть не могу, когда ты называешь меня «бейби».
– Бейби!!! – У Петра глаза на лоб полезли.
– «Белый медведь» начинает действовать, – пояснил Лешек. – Я забыл предупредить, что этот коктейль действует как эликсир правды.
– Этого только не хватало, – вырвалось у Виктора.
– Виктор, ты можешь объяснить, что ты имел в виду? – грозно осведомилась Иола.
– Ненавижу это твое «бейби», – не унималась Анка. – Я тебе не персонаж компьютерной игры.
– Лешек, на самом деле я ходил только с Томеком, – принялся исповедоваться Диди.
– А все твои рассказы о табунах любовников?
– Мне очень хотелось произвести на тебя впечатление. Обратить на себя твое внимание. Ты мне нужен.
– А мне нужен Рафал! – зарыдала я. – Но я его не интересую.
– Не интересуешь, – подтвердил Виктор. – Нисколечко.
– А меня никто не интересует, – раздался из-под одеяла голос Эвы. – Но мне хотелось бы наконец влюбиться.
– Может, в меня? – поинтересовался Виктор.
– Не самая умная шутка. Мы ведь с тобой собираемся пожениться, – напомнила ему Иола.
– А я и не шутил, – произнес Виктор. К счастью, тихо.
– Я мечтаю о ком-нибудь сильном и властном, – сказал Лешек.
– А мне иногда хочется послать все к черту, – пролепетала Анка.
– Мне тоже, – подхватила Иола. – О, о!
– Так бросим! Забудем глупые предубеждения и страхи. Начнем, наконец, жить и любить по-настоящему! – воскликнул Петр.
– Начнем! – подхватил Лешек. А потом внезапно настала тьма.
* * *Проснулась я с огромным обручем на голове и большущим камнем в окрестностях печени.
– Есть тут кто? – прохрипела я.
– Отзыв: Эва! – услышала я слабый шепот.
– Где ты?
– Возле дивана. Не знаешь, который час?
– Сейчас посмотрю.
– Еще только шестой, – отозвался кто-то из-под стола. Вроде бы Иола.
– Странно, а? – раздался еще голос, кажется из-за пианино. – Прошло всего восемь часов.
– Что-то меня придавило, – простонала Эва. – Нога Виктора.
– А остальное? – испугалась Иола.
– Рядом. Свалиться ему, видите ли, некуда было. Как будто мало диванов.
– Надо думать, тут ему показалось удобней, – сделала вывод Анка. – Интересно, где Петр?
– Боже, как колотит в башке, – простонал Диди.
– Ищешь Петра? – отозвалась Иола. – Он здесь. Не знаю только, обрадует ли тебя эта находка.
– Что случилось?
Анка вскочила. Я тоже встала. Любопытство, куда денешься.
Мы доплелись до стола. Рядышком на подушках лежали, обнявшись, Петр и Лешек. Оба без рубашек. Лешек держал в руке крышку от банки, а на белой груди Петра отпечатался неровный ярко-красный круг с осью координат.
– Интересно, кого-нибудь им удалось вызвать? – бросила Эва.
– Убью гада. Парня увел у меня, – прошипела Анка.
– И испортил мою лучшую помаду.
– Что такое? – очнулся Петр. – Где моя рубашка?
Он обвел комнату ничего не понимающим взглядом. Потом глянул на свой торс и вскочил на ноги. Еще быстрей, чем мы с Анкой.
– Бейби, все не так, как ты думаешь, – заблеял он. – Это какая-то гнусная шутка.
– Надеюсь, это того стоило, – рыкнула Анка.
– Прекрати, не то меня вырвет.
– Что тут происходит? – очнулся Лешек. – Выключите кто-нибудь барабаны.
– Нет тут никаких барабанов, – объяснила ему Эва.
– Обычный обмен мнениями между влюбленными, – добавила я. – Анка недовольна тем, что ты соблазнил ее парня.
– Никто меня не соблазнял, – вскинулся Петр.
– А, понимаю, соблазнителем был ты! А может, дело дошло до насилия?
– Кто тут кого изнасиловал? – заинтересовался Виктор.
– Не было никакого насилия, но сейчас произойдет, – взвыл Петр, – кровавое убийство, если вы не уберете от меня эту пиявку!
– Это меня ты называешь пиявкой? – взревела я так, что все даже уши заткнули. – А кто первым прицепился? Из-за дурацких десяти минут! Ты, бакалейщик недоделанный!
– Послушайте, – прервал наш обмен любезностями Диди. – А вы знаете, что уже почти семь?
– Знаем!!!
– Да, но семь часов среды.
Этого мы не знали.
* * *Весь путь до города в автобусике царила тишина. «Белый медведь» сделал свое дело.
7.05. Продолжаю отдыхать после Малой Касинки. Очищаюсь от токсинов, много времени лежу на свежем воздухе. Настроение очень рефлексивное. Еще денек-другой – и я приду в норму.
10.05. Я сидела и правила реферат моей дипломной работы, и тут позвонила Иола.
– Привет, Малина. Знаешь, что произошло?
– А ты как думаешь? – не без иронии осведомилась я.
– Ты права, это был риторический вопрос. Петр вышвырнул Анку.
– Как это вышвырнул? В окно?
– Ты ведь знаешь, что она жила с ним. Так вот, вчера она возвращается с работы, а на лестничной площадке стоят ее чемоданы. Угадай, кто занял место Анны?
– Лешек?
– Молодец!
– А что с Анкой?
– Я приютила ее у себя.
– Очень плачет?
– Нет. Утверждает, что не успела прижиться.
