Сюзанна Маккарти - Магия чувств
— Простите, — пробормотала она, понурив голову, — я не хотела поставить вас в неловкое положение.
— Все еще поправимо. — Он слегка смягчился. — Если ты сейчас вернешься ко мне и отныне будешь придерживаться условий договора, все будет в порядке.
Он протянул ей руку. Она колебалась, не решаясь взглянуть ему в глаза. Необходимость выполнить условия договора не самое главное; возвращение в его дом означает нечто большее, по крайней мере для нее. Жить с ним рядом слишком опасно для ее душевного состояния. Следовало бы знать это с самого начала.
Теперь же она в него влюбилась. Уму непостижимо: она, дикая, бунтарская натура, влюбилась в респектабельного бизнесмена в костюме! О Боже, вот отец будет в восторге! Но это сейчас неважно. Все, что когда-то было важным, уже ничего не значит.
Но жить с ним вновь под одной крышей теперь будет еще сложнее. Ведь на ответное чувство рассчитывать не приходится. Несомненно, он ее хочет, да и то не столь сильно, чтобы потерять над собой контроль. К тому же он о ней невысокого мнения, и тут уж ничего не поделаешь: она намеренно выставляла себя перед ним не в лучшем свете.
А если он узнает правду? Вряд ли такого, как он, привлечет неопытная девушка. Такие, как он, предпочитают зрелых, элегантных и утонченных женщин. Вроде той рыжеволосой француженки, что приходила к нему вчера.
— Чарли? Он ждал ее ответа. Она знала, выбора у нее нет. И дело вовсе не в условиях договора: просто она всегда поступала так, как хотел Пит. Неохотно подав ему руку и опершись на нее, она встала. Вещей у нее было мало. Откровенно говоря, Чарли с радостью покидала этот ужасный, грязный склад. Может, она начинает взрослеть? И ей уже не место среди толпы друзей? Все-таки что-то тут не так, подумала она, размышляя о дне, проведенном с ними вместе.
Она подняла сумку, перекинула ее через плечо и, взяв руку Пита, последовала за ним к выходу. Один из бывалых членов коммуны, уличный музыкант, глубокоуважаемый среди молодых хиппи, взглянул на Пита с Чарли, когда те проходили мимо.
— О, Пит? Все в порядке? Я вижу, ты ее нашел.
— Да, спасибо тебе за помощь, Вим. Как-нибудь увидимся.
— Конечно. В любое время. — И, помахав на прощание рукой, он опять заиграл на гитаре; самокрутка свободно повисла в уголке его рта.
— Откуда ты знаешь Вима Симонза? — с любопытством спросила Чарли, когда они спускались по темной лестнице.
— Он мой старый друг.
В глазах у нее изобразился вопрос.
— Вим твой старый друг?
— Я же говорил, что тоже был молодым, — как-то неохотно отозвался он. — У нас тоже был дом-лодка, вроде того, что у вас. Мы жили там с Вимом и другими ребятами. Хорошее было времечко.
— Это когда ты занимался гонками? — спросила она, ухватившись за возможность побольше о нем разузнать.
— Да, тогда, — согласился он.
— И прежде, чем ты занялся семейным бизнесом?
— Да.
Они вышли на улицу, где их ждала машина Пита. Чарли в задумчивом настроении уселась на пассажирское сиденье. Кажется, Пит не любит говорить о своей юности. Почему? Он сказал, что это было хорошее время, но оно кончилось, когда умер его брат, и ему пришлось заняться бизнесом, пришлось взвалить на себя большую ответственность. Интересно, он жалеет, что прошлая жизнь ушла безвозвратно? Но ясно без слов, что лучше об этом сейчас не спрашивать. Может, как-нибудь в другой раз.
Дорога до Херенграхт проходила по бойким улицам Амстердама и была недолгой. Когда их машина припарковалась у канала и они направились по мощенной булыжником улице к входной двери, ей показалось, будто она возвращается домой.
Свой дом. У нее никогда не было дома, вернее, по-настоящему своего дома. Бесконечная череда пансионов — череда грязных неуютных жилищ. Разве можно было назвать их домом? И, уж конечно, меньше всего она считала своим домом бездушные квартиры отца — в Брюсселе, Люксембурге и Страсбурге, там, где он часто бывал по служебным делам.
— Хочешь есть? — спросил Пит, когда они поднимались на лифте.
— Да, хочу. — Чарли вспомнила, что не ела весь день — ей не хотелось. — Только сначала я приму ванну.
Он кивнул.
— Иди в ванную, а я что-нибудь соображу на ужин.
Она рискнула взглянуть ему в глаза.
— Вы в самом деле умеете готовить?
— И вполне сносно, — с улыбкой подтвердил он. — Холостяк должен уметь все по хозяйству.
Ну конечно, он же холостяк. Ничего не скажешь, своевременный намек, отметила она, входя вслед за ним в квартиру. И почему только он не женился? От девушек наверняка отбоя не было. Но ему, очевидно, нравится жить так, как он живет. И ее пребывание у него в доме не более чем временное явление.
— Ну тогда… я пошла мыться, — пробормотала она и скрылась в своей уютной комнате.
Какое же это удовольствие — сорвать с себя одежду и погрузиться в теплую ласковую воду. Вылив полную пригоршню жидкого мыла, она взболтала его в воде в пышную пену и в окружении радужно переливающихся пузырьков ощутила себя кинозвездой. Взяв в руку горсть пены, она дунула на нее и весело рассмеялась: мыльные снежинки разлетелись по воздуху.
Раздался стук в дверь, она встрепенулась и резко повернула голову.
— Можно? — раздался голос Пита.
— О… — С трудом сглотнув, она глубже погрузилась в воду, чтобы пена прикрыла ей грудь. — Да.
Дверь открылась, и вошел Пит с кружкой, из которой валил пар.
— Я принес тебе горячего шоколада, — сказал он. — В складе было довольно холодно, хотя на улице теплынь.
— Да, — как-то неуверенно признала она. — Там было сыровато. Осторожно протянув руку, она взяла у него кружку. — Спасибо.
— Не стоило тебе там ночевать, — сказал он, присев на край ванны. Это небезопасное место.
Она постаралась усмехнуться. Его близость заставила ее сердечко биться слишком часто.
— О, ничего страшного, — заверила его она. — Я умею за себя постоять. Мне приходилось это делать не один год.
— Неужели? — Голос его звучал совершенно серьезно. — А как же тот парень, что хотел забраться к тебе в спальный мешок?
— Стю? О, он совсем безобидный. Уж с ним-то я справилась бы.
— Он из тех, кто принес наркотики к тебе на лодку?
— Да. — Она шевелила пальцами под водой, наблюдая за меняющимся узором из мыльных пузырей. — Но, клянусь, я ничего об этом не знала, Пит. — Она подняла глаза и оказалась под прицелом его гипнотического взгляда, который проникал прямо ей в душу.
— Он из тех, кто жил на лодке? — тихо поинтересовался он.
— Нет, но иногда оставался. — Она почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо; правда, этот румянец с тем же успехом можно было объяснить теплой ванной.
