Ольга Тартынская - Хотеть не вредно!
Каникулы пролетели, первый день в школе начался с неприятностей. Как я и предполагала, нам с Таней не сошло с рук уклонение от конкурса сочинений. Но ругала Нинушка почему-то только меня. Пол-урока она орала, что мой поступок — это предательство, нож в спину, что от кого-кого, а от меня она этого не ожидала. Народ тоже дивился: чего это я. Меня никогда так не ругали, я чувствовала себя, как на плахе.
Этим неприятности дня не исчерпались. На обществоведении Пушкин стал спрашивать параграф, который не задавал. Мы не виноваты, что у него с памятью не все в порядке. Я так ему и сказала. Пушкин попытался опросить полкласса, но безрезультатно. Он заставил нас читать параграф прямо в классе, дал на это пятнадцать минут. Однако через семь уже снова стал спрашивать. Мы не успели даже дочитать, не то что запомнить что-нибудь. Пушкин опять вызвал меня. Мальчишки шипели со всех сторон:
— Спасай всех! Наболтаешь что-нибудь, время протянешь, пятнадцать минут всего осталось! Давай, иди!
Но я, как назло, ничего не могла вспомнить из прочитанного и не пошла отвечать. Ирка Савина, когда ее вызвали, вдруг заявила безапелляционно:
— Я не буду отвечать, потому что вы мне по истории несправедливо "три" поставили!
Она-то остальных и спасла, доказывая свою правоту. Еще после уроков разбирались, Пушкин обещал исправить оценку.
Все, естественно, были злые, расстроенные. И это еще не все. Немка по секрету мне сообщила, что учительница немецкого из параллельного класса считает меня слишком высокомерной, потому что я не здороваюсь с ней и хожу по школе с задранным носом.
— Она может завалить тебя на экзамене по немецкому!
Я окончательно пала духом, когда увидела толпу девчонок возле двадцать четвертой комнаты. Там шла репетиция. Я заглянула за дверь, наткнулась на Людку Выходцеву, которая о чем-то горячо спорила с Борисом.
Уходили из школы с Таней Вологдиной и держали совет: писать нам сочинение или нет. Не напишем — "кол" в журнал по русскому и литературе. А если писать, то про кого? "Берем с коммунистов пример"! Кругом одни алкоголики и безнравственные типы, так казалось нам. Решили пойти на компромисс. Найти какой-нибудь материал о коммунисте, скажем, космонавте или герое войны, и написать о нем. Делать упор будем на то, что с коммунистов можно брать пример, но берем или нет, об этом не распространяться.
Я написала первое в своей жизни формальное, позорное сочинение. Мы с Таней отнесли жалкие труды в школу и забыли об этом.
Еще одно важное событие назревало: получение паспортов гражданина СССР. Мы давно решили, что в конце учебного года все, кому исполнилось шестнадцать — а к тому времени всем уже исполнится — получат паспорта вместе, в один день. Нам хотелось отметить День взросления. Продумали сценарий праздника. Зиночка предложила нам сделать друг другу подарки. Для этого разыграли лотерею, но держали в тайне, кто кому делает подарок, чтобы для всех это было сюрпризом. Мне в лотерее выпал Сережка Истомин. Я вздохнула.
Колобоша после этого приставал:
— Давай меняться!
— Зачем? — недоумевала я.
— Давай, ты не пожалеешь: он тебе нравится, — интриговал Сашка, размахивая бумажкой с чьей-то фамилией.
Тогда же у меня пропала фотография, которую я делала для паспорта, но она оказалось лишней. Мы все сдавали по три фотографии, а нужно было две. Лишние фотографии Зиночка разложила на столе, чтобы ребята их разобрали. Я сунулась за своей, а ее нет.
— Где моя фотография? — спросила я, не адресуясь ни к кому лично. Никто и не ответил. Таня Вологдина стала искать, желая мне помочь. Безрезультатно. Я посмотрела пытливым взглядом на Сашку, тот сделал невинное лицо и покосился на Бориса. Борис лукаво улыбался одними глазами и нагло, как сказали бы девчонки, смотрел прямо мне в глаза. Я смутилась и больше не искала злосчастную фотографию.
Вечер взросления пришелся на середину апреля.
Что такое паспорт сейчас? Необходимый документ, без которого очень некомфортно себя ощущаешь в большом городе. Куда ни сунься, спрашивают паспорт. Сейчас никому в голову не приходит из получения этого документа делать праздник. Дети в четырнадцать лет обретают бордовую книжечку в милицейском паспортном столе, где все поставлено на поток. Никакой торжественности. А ведь это как никак признание их значимости. Они растут в своих собственных глазах, получив корочку. Это серьезный рубеж, хотя, конечно, естественней он все-таки в шестнадцать лет. Впрочем, я опять рассуждаю, как старая брюзга.
Накануне вечера мы рыскали по поселку в поисках подарков. В ту пору это действительно была проблема: магазины стояли с убогим ширпотребом или вовсе пустые. А уж об оригинальности подарка мечтать не приходилось.
Что можно было подарить квадратному Сережке Истомину? Таня Вологдина пришла ко мне с тем же вопросом. Она должна была искать подарок для Шурика Ильченко. Мы отправились в экспедицию, во время которой без конца сталкивались с одноклассниками. Девчонки еще должны были купить угощение к чаепитию и подарки учителям. Мы им посочувствовали. Совершенно измучившись и сломав голову, я выбрала волейбольный мяч.
Опущу процесс приготовления наряда к празднику. У меня всегда с этим были проблемы. Мы ведь действительно жили трудно. О модных шмотках я и не мечтала. Вот Таню Вологдину снабжала вещичками любимая киевская тетка. Мне перепадали кое-какие ношеные вещи от читинских кузин, но все они были немодными. К тому же моя фигура была далека от стандарта, подобрать что-то при той моде было сложно. Всякий раз перед танцами или каким-либо торжеством, требующим нарядной одежды, я переживала тяжелые минуты. Иной раз отказывалась идти куда-либо только из-за того, что нечего было одеть. Потому я сейчас радуюсь многообразию, царящему и на вещевых рынках, и в бутиках. Молодежь не испытывает недостатка в шмотках, а для них это так важно.
Ладно, как-то я вышла из положения. Все-таки самое главное — это настроение. Вечер получился торжественным и приятным. В актовом зале, украшенном вместо цветов, которых весной не найдешь в Забайкалье, душистыми багульником и листвянкой, были накрыты восемь столов, Мы расселись за ними. На сцене находился президиум с почетными гостями: какой-то делегат съезда в качестве свадебного генерала, товарищ из паспортного стола, директор Пушкин и наша первая учительница Валентина Петровна. Каждый из них сказал поздравительную речь. Мы сидели именинниками. Затем нас стали вызывать по одному и вручать паспорт под бурные аплодисменты. Получая книжечку, каждый получал и подарок от одноклассника.
Мне вручала паспорт Валентина Петровна, а подарок — Витька Черепанов. Краснея и волнуясь, он сунул мне две редкие книжки о театре и кино. Я была на седьмом небе. Знает, что мне дарить. Я проследила, кому делал подарок Борис. Ну, надо же! Тане Вологдиной. Попросила ее показать, что он подарил. Такую прелестную серебряную ложечку и духи… Нет, меня явно в школе не воспринимают как женщину.
