Людмила Синицына - Узор счастья

Несмотря на дурашливый тон, чувствовалось, что доля правды в его словах все же есть. Наверное, в его семье действительно считали, что художник всегда сможет прокормить себя.

Теперь наступил черед Светланы. Максим повернулся и испытующе посмотрел на нее. Меньше всего ей хотелось говорить о себе. Но это было бы нечестно по отношению к остальным однокурсникам. Все так все. И она ничем не лучше и не хуже других.

— Моя бабушка — художница, закончила художественный институт. Ее мужа арестовали в тридцать девятом, а ее сослали в маленький провинциальный городок. Там она организовала самодеятельный театр, где была не только художником, но и режиссером. Поскольку я почти все время проводила с ней, то альбом, цветные карандаши, потом краски, мелки, уголь — всегда были у меня под рукой. И мне казалось, что рисовать для человека — так же естественно, как говорить или ходить. Когда мне кто-нибудь в школе говорил, что не любит рисование или не умеет рисовать, мне казалось, что это шутка. Другое дело — удавалось ли нарисовать так, как хотелось бы... — улыбнулась Светлана. — И еще мне бы хотелось не просто рисовать, но и когда-нибудь сделать декорации для театра. Скорее, музыкального, чем драматического. Я рада, что в нашей программе есть и основы архитектуры, и сценическое мастерство, и история театра. Мои любимые художники — Серов и Филонов. Я понимаю, что они очень разные, и, казалось бы, невозможно любить мастеров, которые работают в таких разных манерах. Но мне и в самом деле нравятся оба...

— Что ж, — с трудом отведя взгляд от ее лучистых глаз, кивнул Максим. — В стенах центра вы получите возможность освоить самые разные приемы, чтобы потом, со временем выработать свой неповторимый почерк. У нас подобралась яркая группа. И думаю, что каждый из вас станет интересным мастером.

Все переглянулись, когда услышали слово «мастер», поскольку привыкли относить его к самому Максиму.

А теперь я готов ответить на ваши вопросы, — предложил он и сел... прямо на пушистый ковер рядом со Светланой.

Стоявшие у стола ребята зашевелились, обрадовались и тоже начали усаживаться на ковер. Разговор стал еще оживленнее. Но Светлана почти не улавливала смысла, потому что колени Максима находились так близко от ее ног, что она боялась хоть на миллиметр переместиться, чтобы случайно не дотронуться до него. И ее не покидало ощущение, будто рядом с креслом установили рефлектор, и она постоянно ощущает жар, идущий с его стороны. Судя по всему, Максим не замечал этого состояния Светланы. Не замечали и остальные, заговорив о том, как живут современные художники, можно ли действительно прожить на те деньги, которые платят за картины. От Максима студенты узнали, что происходит в нынешнем «мире искусства»:

— ...Иной раз многое зависит от той галереи, с которой тот или иной художник либо подписал контракт, либо просто договорился на словах. Но вообще-то у меня сложилось твердое убеждение: истинный талант всегда найдет признание. Рано или поздно. Лучше, конечно, рано. Но скажу вам честно: случай и судьба играют большую роль — запомните это. — По улыбке Максима невозможно было понять, серьезное ли это наставление, или он призывает относиться к последней фразе с юмором. — Какие еще будут вопросы?

— А картинную галерею мы посмотрим? — осмелев, задала вопрос Катя.

— Конечно, — пожал плечами Максим. — Более того, буду рад, если вы станете ее постоянными... не хочу употреблять слово «посетителями». Помимо того, что многие спецкурсы будут проходить именно здесь, вы можете заниматься копированием в галерее. В библиотеке хороший подбор книг. Здесь есть специально оборудованная мастерская, в которой вы можете работать, — на месте бывшего танцевального зала. Я знаю, что далеко не у всех есть возможность заниматься дома... Поэтому мастерская внизу — к вашим услугам. Моя находится в пристройке, которую архитектор спроектировал так, чтобы она вписывалась в композицию особняка и не портила его. У меня отдельный вход, так что не бойтесь, что помешаете. Екатерина Игоревна теперь знает вас в лицо, на проходной тоже лежит список. Только не забывайте свои студенческие, чтобы не нарушать правила, на соблюдении которых настаивают те, кто взял на себя обязанность следить за сохранностью картин и всего остального. — Максим сделал жест рукой, будто все это не имело к нему никакого отношения. Он вообще держался так, словно и сам был случайным гостем особняка, а не его владельцем.

Вечером, выслушав краткий отчет Светы о походе к Муратову, Снежана, закатив глаза, вздохнула:

— Завидую, чесслово! Как жаль, что мы не попали в вашу группу. — А ты будешь ходить туда заниматься? — спросила она.

Именно на этот вопрос Светлана никак не могла себе ответить.

— Там очень удобно работать... Мастерская такая светлая, и главное, теплая, представляешь. Руки не будут мерзнуть. Библиотека тут же... Картинная галерея — небольшая. И действительно одни шедевры. Но...

— Что «но»? — заинтересовалась Снежана. — Бутерброды с кофе тоже наверняка будут обеспечены.

— При чем здесь бутерброды? — поморщилась Светлана. — Не стану же я пользоваться его гостеприимством и садиться на полное иждивение.

— Ну и дурочка! — строгим тоном заметила Юля. — По твоему «но» я поняла, что ты собираешься гордо отказываться от его предложения. Почему? Хочешь показать, что «сама с усами»? Да ты пойми, для чего Максим набрал группу? Ну, пораскинь мозгами? — Юля говорила со свойственными ей резкостью и прямотой. — Потому что, наверное, и сам хлебнул трудностей. И теперь, когда у него полный достаток... Ведь он сам набирал студентов? Никто ему не навязывал. Вот мы со Снежаной ему не глянулись. И от вас что ему требуется? Полная самоотдача. Чтобы вы действительно стали художниками. А значит, работали на полную катушку. В его мастерской. Пользовались его книгами. И ели эти жалкие бутерброды, которые обойдутся ему в копейку. Зато он выпустит группу талантливых художников, которой потом сможет гордиться. Ему не нужно, чтобы такие, как ты, гордо голодали. Ему надо, чтобы ты сидела и пахала как лошадь. Не отрывая задницы от стула. А не бегала по магазинам, продавая открытки.

Юля замолчала и, остановившись у окна, сделала вид, что смотрит на золотистые квадраты окон в доме напротив. Светлана чувствовала, что Юля абсолютно права и ей нечего возразить.

— В самом деле, — кивнула Снежана, закутывая белое плечо одеялом. — А сейчас — спать! — И сладко потянулась.

Так начались трудовые будни, и дни пролетали, как один миг. Сначала в особняк к Максиму ходило больше половины группы — человек по восемь собиралось. Но из-за того, что места было много, тесноты не ощущалось. Кто-то устраивался в библиотеке, кто-то старался угнездиться в картинной галерее, а кому-то больше нравилось не столько в мастерской, сколько за большим столом в гостиной, куда Екатерина Игоревна выносила то оладьи, то блинчики с начинкой, то гренки. Постепенно число тех, кто наведывался в особняк после лекций, уменьшалось. Одним было далеко ездить домой, другие предпочитали работать только по ночам, а днем отсыпались, третьи не могли бросить курить, и им надоедало выбегать на крыльцо с сигаретой, а дымить в мастерской никто не решался.