Галина Полякова - Курортный роман с продолжением
Катя потуже запахнула полы затейливого презента, любовно приобретенного Евгением в зарубежной командировке, и уселась на кровать.
– Мы слушаем тебя, Катюша, – сказал Михаил Тарасович. – Не смущайся, расскажи свое дело, а мы с братом посмотрим, чем можно помочь. Тут Таисия нам кое-что уже сообщила, но мы не все поняли. Так что, начинай с самого начала. И уговор – хочешь толкового совета, режь правду-матку без стеснения, – ободряюще улыбнулся он.
Разговор с Тасей Жора закончил и приготовился слушать.
– Тася мне подсказала, что в таких делах нужен трезвый мужской взгляд, а не женские охи да ахи, – начала Екатерина. – Кроме вас, я никого здесь не знаю. Считайте, что вы истина в последней инстанции. Как скажете, так и сделаю. Все знакомые женщины советуют уезжать домой, а я, честно говоря, на такой финал не рассчитывала. До конца путевки еще больше половины срока, я так о море мечтала, а теперь…
– Не тяни, Катюша, – прервал ее Тарасович, – ближе к делу. Сможем – поможем. Выкладывай, что у тебя стряслось?
Катя начала свой рассказ со знакомства в «Айсберге» и описывала подробности злополучного дня, стараясь нарисовать достоверную картину произошедшего. Братья не переспрашивали и не перебивали. Тарасович слушал с напряженным вниманием, а Жора с видом доброжелательного, но отстраненного наблюдателя. Кате показалось, что эмоциональность ее изложения занимает его больше, нежели суть случившегося. Взгляд скользил мимо ее глаз, подолгу останавливаясь на движущихся губах, жестикулирующих руках или вздрагивающих кудряшках. Выглядел он непривычно. Ерническая улыбочка ни разу не разбавила выражения грустной задумчивости на лице бородатого созерцателя. Темные бархатные глаза смотрели печально и мудро. Порой вспыхивала в них непонятного происхождения восторженная мечтательность, никак не вытекающая из ее невеселого повествования. Но быстро гасла…
Катя была заинтригована. Феномен преображения Жоры ее поразил. Этот постоянно веселящийся болтун, этот игривый бабник, красующийся перед дамочками накаченной мускулатурой, превратился в почти нормального мужчину. Он неподвижно сидел на стуле, устремив на нее мягкий задумчивый взгляд. Катя несколько раз бегло взглянула на Жору, продолжая недоумевать, отчего вдруг произошла с ним эта метаморфоза? Куда подевалась глуповатая, вечно смешливая физиономия? И почему фатовская растительность на ней, то ли привлекающая, то ли отвлекающая внимание от крупных чувственных губ, больше не раздражает?
«Надо же, какими мы можем быть, – размышляла она, недоверчиво поглядывая на знакомого незнакомца. – Прямо на глазах примат эволюционировал до человека. Если теперь и толковое что изречет – не знаю, что и думать».
Но младший брат хранил философское молчание, предоставив трибуну старшему, очевидно, заранее со всем согласный. А Михаил, выслушав Катю, надолго задумался. Наконец, он неуверенно промямлил:
– Видишь ли, милая Катюша, дело это не такое простое, как кажется с первого взгляда. Надо бы обмозговать его основательно. Обсудить, поразмыслить, все взвесить. Мы с братом сегодня покумекаем, а завтра сообщим, на чем порешили.
– Завтра? Опять завтра?! – разочарованно воскликнула Катя. – Не могу я больше ждать! Не хочу сидеть в этой раскаленной печке! Я сама все решу! Уеду, и дело с концом! Благодарю за внимание, все свободны!
Ее взбесила трусоватая нерешительность Тарасовича и созерцательное молчание Жорика, смахивающее на полное безразличие. Но молчальник вдруг разверз уста:
– Кать, извини, можешь на один вопросик ответить?
– Ну?
– У тебя было с ним что-нибудь? Прости за интимный вопрос.
– Да вы что, с ума все посходили? – задохнувшись от гнева, она вскочила с кровати. – Зина достала с вопросиком этим, теперь и вы туда же! Почему вы мне не верите? Уж говорите прямо, не стесняйтесь «Ты, Катька, сама во всем виновата, нечего с кем ни попадя шуры-муры разводить!». Слышала уже, не удивили! Не хотите помочь – не надо! Не знаете, что делать, так и скажите. А в советах по совершенствованию моего морального облика не нуждаюсь. За собой смотрите!
Она плюхнулась на заскрипевшую кровать, скрестив на груди руки. Братья поднялись, загремев стульями. Тарасович невыразительно пробубнил:
– Ты не горячись, Катерина, не нервничай. Потерпи до утра, а мы перед завтраком заглянем и сообщим, что надумали. В любом случае, что-нибудь сообразим, как-то поможем.
– А можно мы завтра со своими мочалками придем? – вставил свое практичное слово Жорик, уже пришедший в себя от всяческих феноменов и метаморфоз. – А то мы все по городским баням да по турбазам маемся. А у вас душ! У нашей бабуси с этим делом – никак. Помыться негде юношам.
– Пожалуйста! – хором ответили девушки, а Тася добавила:
– Мойтесь, сколько хотите, только помогите, ребята.
Глава 12. Интересное предложение
Свежевымытые братья с влажными зачесанными волосами восседали на стульях, необычайно довольные помывкой. У Тарасовича особенно зачесывать было нечего – его темные, когда-то волнистые волосы скромно обрамляли лысину. Девушки ждали, что возвестят гости. Как и вчера, первым начал Михаил:
– Катенька, мы кое-что придумали, но некоторые нюансы надо бы предварительно согласовать. Приглашаем тебя на завтрак в наши апартаменты. Там и поговорим, собирайся.
– Этот тип еще там? – спросила Тася, переглянувшись с Катей.
– Мы только что столкнулись с ним в дверях. Он выходил, мы входили. Пока все складывается благоприятно.
– Неужели, часовой оставил свой пост? – усмехнулась Екатерина. – Почему же вас пропустили, а его нет?
– Вчера нас провела Тася, а сегодня мы и сами прошли. Мы мужчины солидные, сказали, куда и к кому направляемся. А этот местный алкаш вряд ли смог вразумительно объяснить, что он потерял в чужом санатории. К тому же, наверняка охране известно, чего от него можно ожидать.
– А можно я купальник возьму? Вы не проводите меня потом до моря? – с надеждой спросила Катя. – Я ужасно по морю соскучилась!
– Конечно, бери, несчастная пленница. Обязательно проводим и посторожим, – снисходительно улыбнулся Тарасович.
Стандартно меблированная сараюшка вмещала в себя две металлические кровати и ободранный стол между ними. Над столом тяжело нависла самодельная полка с набором разномастной посуды. На больших ржавых гвоздях за кроватями разместились вешалки с пиджаками и брюками. Из-под застиранных покрывал выглядывали чемоданы и обувь.
– Сначала завтрак! – торжественно возвестил Михаил. – Прошу к столу.
Отбросив подушку, Жора уселся в изголовье кровати, предложив Екатерине единственный ободранный стул. Михайло Тарасович сдернул полотенце с трехлитровой банки, наполненной чем-то темным и маслянистым. Он гордо взглянул на гостью и пододвинул ей банку.
