Людмила Леонидова - Капризы женской любви
— И ты пошла? — В голосе сестрички сквозило ехидство.
— А что? Кофе попить и вообще… — Я чувствовала, что оправдываюсь перед своей малолетней сестрой.
— Ну и как?
— Что?
— Вообще он как?
— Таня, об этом спрашивать неприлично.
— Это ты про занятия любовью, что ли?
— Про все.
— Я могу с тобой поделиться информацией, которой ты не располагаешь.
— О Владе?
— Так его Владом кличут?
— Его не кличут, а зовут.
— Он, между прочим, напялил домашнюю одежду моего учителя.
— А учитель тебе в пижамной куртке музыку преподает?
— С чего ты взяла?
— Однако ты в курсе, какая у него одежда домашняя, а какая…
— А тебя Влад в пижамной куртке кофе угощал или чем-нибудь еще? Можешь не говорить, я и так знаю, это любовной прелюдией называется.
— Что-о?
— То, чем вы занимались. Я же вас застукала! Игра такая между мужчиной и женщиной, перед тем как он ее в постель уложит и ножки раздвинет.
— Все, я вешаю трубку.
— Теперь уж точно не повесишь, захочешь узнать.
— Что?
— Чем кончается любовная прелюдия.
— Таня, скажи, твой учитель музыки, он какой? — Мне вдруг в голову пришла жуткая мысль.
— Что значит «какой»?
— Ну, молодой и…
— А-а, ты об этом. Нет, не беспокойся, он не голубой.
— Боже! Да я совсем не это имела в виду. — Хотя, конечно, именно это.
— Но ты подумала, раз Влад в его одежду облачился.
— Ничего такого я подумать не могла.
— Конечно, не могла. Твоего Влада за версту видно, он бабник! А ты дура!
— Это ты дура, — плюнув на педагогику, разозлилась я.
— Я, может, и дура, только так бы не лоханулась.
— О чем ты?
— Когда я вошла в прихожую, ботинки твоего дружка увидела. Они тысяча рублей — потолок! А флэт, куда он тебя вроде бы к себе пригласил, знаешь, на сколько кило деревянных тянет?
— Ботинки у него от служебной формы.
— Он что, из мусоров?
— Человек в жилье последние деньги может вложить, — не отвечая на ее выпад, вслух рассудила я.
— Так, чтобы на ботинки не хватило? Господи, ты хотя бы с папой посоветовалась.
— Посоветовалась.
— Он одобрил?
— Да.
— Тогда возьмите меня третьей. Поразвлечемся. Групповухой называется.
— Замолчи!
— Ну ладно, если папочка в курсе, я его вкусу доверяю, даю отбой.
— А насчет учителя музыки папочка тоже в курсе?
— Говорю же, он мне его сам порекомендовал.
— Ладно.
— Я тебя насчет групповухи просто проверить хотела. Соображаешь ты или как? А то могу «Камасутру» подкинуть.
— Она у тебя откуда?
— А-а, это учебник такой, теперь по нему в школе домоводство преподают. Ты просто не в курсе, в ваше время этого не было. Только про воду там ничего нет.
— Это новое прочтение!
— Хочешь сказать, я не догоняю? Читала, что такая писательница Жорж Санд… Кстати, ты слышала про такую?
— Слышала.
— Она тоже, как ты, на мужиков набрасывалась. Чтобы поумерить пыл, ей бедра мокрым полотенцем оборачивали.
— А ты не завидуй. — Я разозлилась не на шутку.
— Вот приедет мой учитель, я ему донесу, как вы в позе «ландыша» стояли.
— Это еще что такое?
— Ну, есть поза «лотоса», а есть «ландыша».
— Ты этого не сделаешь!
— Это почему же?
— Родственников не подводят.
— А я не про тебя, я про твоего Влада ему наплету.
— Находчивая ты наша!
— Ты меня еще не просекла! Кстати, я вам все испортила, да?
— Нет.
— Ты ему когда новую встречу назначила?
— Никогда. Я убежала вслед за тобой, и все.
Я не сказала Таньке, что Влад пробовал меня догнать, объяснить. Однако я не захотела слушать.
А мне с ним надо дело с нашим товаром на таможне до конца довести. Что теперь? Отец правильно предупредил: работу и личное соединять нельзя.
Глава двенадцатая
В этом мне пришлось убедиться еще не раз. Правда, Влад все, что обещал, выполнил. Встреч со мной больше не искал, словно забыл, и, когда я случайно наткнулась на него в офисе отца, даже сделал вид, что не узнал.
Я уходила с работы и устраивала прощальную вечеринку. Время, которое я проработала в фирме отца, пошло мне на пользу. Даже бабушка Василиса сказала, что я повзрослела и научилась отвечать за свои поступки. Но это, если речь шла о работе, а вот что касалось мужчин… особенно таких, как Влад.
— Вы не хотите принять участие в сегодняшнем вечере? — пробегая по коридору с большим тортом в одной руке и шампанским в другой, спросила я.
— По случаю чего праздник?
— Я ухожу.
— Далеко ли?
— В свой бизнес. Я же вам говорила, забыли? — Влад был опять в форме, поэтому я невольно называла его на вы.
— Помнится, мы пили с тобой на брудершафт, к чему такой официоз?
Ага, значит, притворялся, что меня не узнал, даже не поздоровался.
— Да-да. — Я покраснела, вспомнив свое бегство из квартиры его приятеля.
— Знаешь, я не люблю такой детский сад. В делах ты взрослая и уверенная, а вот что касается мужчин, ведешь себя как ребенок. Чего ты тогда унеслась? Если хочешь со мной… — Влад подыскивал слово.
— Дружить, — подсказала я ему.
— Да, — улыбнулся он, — хорошее слово «дружить», то, пожалуйста, без всяких этих сцен. Терпеть не могу! — Он делал мне выговор, а провинившаяся девчонка не знала, как себя вести дальше.
— Оставь кусочек на завтра, — он показал на коробку с тортом и снисходительно потрепал меня по щеке, — мы с чайком. Ладно? А сейчас я бегу. Некогда. — Время было вечернее. — Деловое свидание. Так что завтра, не возражаешь? У меня твой телефон где-то есть.
— Я дам.
— Не надо. Найду. Жди, я позвоню. Тебя как зовут, извини, замотался.
— Надя.
— Да-да, замечательное имя. — Он убрал пальцем челку с моего лба, потому что мои светлые кудели нависали прямо на глаза, а руки были заняты.
Этот жест свел меня с ума, и я пролепетала:
— Буду ждать.
Весь следующий день я как дура то и дело вытаскивала свой сотовый, потому что он, как назло, молчал. И действительно, по работе, с которой я уволилась, звонков никаких, а по личному… Когда я перестала ждать, около десяти вечера раздался звонок.
— Ты где? — Это был он.
— Я в своем новом офисе.
— Чего делаешь?
— Смотрю, с чего тут начать.
— Хочешь, я тебе составлю компанию?
— В чем?
— Смотреть, с чего начать.
— Ну, если тебе самому хочется.
Он подъехал ровно через полчаса.
— Ого, — оценил он помещение, которое досталось мне в подарок от папочки. — Если тут все привести в порядок… Это все твое или съемное?
