Инга Берристер - Вместе и врозь
Кожаные ботинки ручной работы. Мег совсем пала духом. Разумеется, она обязана возместить убытки, хотя и не хозяйка Джеку. Мег с тоской прикинула, какую сумму придется выкроить из своего довольно скудного бюджета…
— Я вам за них заплачу, — быстро сказала она.
— Ботинки ручной работы, — веско повторил Николас, — а это значит, что на их изготовление нужно время. Такие ботинки нельзя запросто пойти и купить в магазине.
Да он, похоже, развлекается, изощряясь в остроумии за мой счет! — решила Мег. Она перестала чувствовать себя виноватой и начала сердиться.
— Что ж, видно, Джек разделяет ваше пристрастие к дорогой обуви, — небрежно заметила она, — но наверняка это была у вас не единственная пара ботинок.
Тупая боль в голове Николаса постепенно набирала силу. По опыту он знал, что весьма скоро боль станет невыносимой, нужно принять лекарство, и побыстрее. Его бесило, что Мег пытается заступиться за нашкодившего пса и даже намекает, будто он, Николас, сам во всем виноват. Не укрылся от него и легкий оттенок презрения, появившийся в ее взгляде, когда он упомянул, что ботинки были ручной работы и стоили немалых денег. Может, он и вправду повел себя как сноб, но это вышло не нарочно, он вовсе не собирался хвастаться, просто пытался подчеркнуть серьезность проступка Джека.
— Да, не единственная. — У Николаса вдруг возникло желание защитить свое право выбора обуви, как Мег защищает безобразника Джека. — Ботинки у меня не единственные, но в данный момент я хотел надеть именно эту пару. Однако дело даже не в этом, главное, что…
В это время Джек, не дождавшись от Мег похвалы и лакомства, на которые он рассчитывал, бросился вперед, взял ботинок в зубы и положил его еще ближе, прямо под ноги Мег, и сел рядом, явно ожидая слов восхищения. Мег беспомощно посмотрела сначала на пса, застывшего в выжидательной позе, потом на Николаса, смотревшего на нее с нескрываемым презрением.
— Он не нарочно, — повторила она, — он думал… он считал…
— Возможно, вы все-таки были правы, и Джек гораздо умнее и гораздо лучше обучаем, чем я предполагал, — процедил Николас, словно выплевывая каждое слово.
Мег сразу поняла, что он имеет в виду.
— Этому я его не учила! Во время прогулки я бросала палку, чтобы Джек научился приносить ее обратно, но не ботинки…
От гнева у Николаса даже потемнели глаза, а лицо наоборот побледнело. То, что Мег приняла в конфликте сторону Джека, бесило Николаса куда больше, чем он готов был признать.
Головная боль резко усилилась. Она горячо защищает пса, даже понимая, что тот провинился. Николас также подозревал, что, если бы Джек сжевал не его ботинок, а чей-то еще, Мег вела бы себя по-другому.
— Похоже, вы довольны собой!
— Довольна? — Несправедливость обвинения больно задела Мег. — Ничего подобного!
Но Николас как будто не слышал.
— Ну что ж, веселитесь, пока есть возможность, потому что, когда я выставлю вам счет за испорченные ботинки, вам будет не до смеха. Тем более когда вам придется объяснять моей тетушке, как вы своим обучением ухитрились воспитать из Джека в высшей степени асоциальное создание. Вероятно, ему все же следует поискать себе другого хозяина, например, кого-то, кто обходится без обуви, — ядовито подытожил он.
Теперь Мег стала такой же белой, как Николас.
— Не вам решать, останется Джек в этом доме или нет! — напомнила она.
— Верно, не мне, — мягко согласился Николас, но в его голосе Мег почувствовала угрозу и невольно взяла пса за ошейник, словно боялась, что Николас выгонит Джека из дому прямо сейчас.
— Если вы попытаетесь причинить ему вред… — начала она, но вдруг умолкла, увидев в глазах Николаса боль.
Он страдает? Ему больно, он чувствует, что его предали? Почему? Но, прежде чем Мег успела развить эту мысль, Николас повернулся к ней спиной и стал подниматься по лестнице.
У себя в комнате он проглотил две таблетки аспирина. Теперь боль скоро должна пойти на убыль. Николас последними словами ругал себя за несдержанность. Надо же, приревновал к собаке! Что с ним такое творится? Он закрыл глаза и стал дышать медленно и глубоко, чтобы лекарство быстрее подействовало. Но, к величайшему неудовольствию Николаса, перед его мысленным взором стояла Мег, испуганно схватившая Джека за ошейник.
Наверное, я перегнул палку, но какому мужчине понравится, если любимая женщина проявит больше заботы о собаке, нежели о нем самом? Любимая женщина?! С каких это пор я стал считать Мег возлюбленной?
Нет, разумеется, ничто человеческое Николасу не было чуждо и против любви он ничего не имел. Любовь — это замечательно, вот только почему-то Николас не представлял, что она может прийти и к нему. Точнее, не представлял, что любовь придет к нему именно так — не придет, а ворвется в его жизнь как вихрь, как ураган, приведя все чувства в смятение. И уж конечно он не мог даже представить, что ему придется конкурировать с собакой на внимание любимой женщины!
Таблетки начали действовать, боль ослабела. Николас посмотрел на часы и осознал неприятный факт: утро на исходе, а он еще не приступил к делам, намеченным на сегодня.
На кухне Мег варила себе кофе и строго выговаривала Джеку:
— Тебе не следовало брать его ботинок. Обувь трогать нельзя.
Джек проникновенно смотрел ей в глаза и вздыхал. Поначалу, когда Мег узнала, что Николас считает Джека неподходящей собакой для своей тети, она думала, что проблема этим и исчерпывается. Но сегодня заметила, что Николас смотрит на беднягу Джека с какой-то горечью, негодованием, почти с ненавистью. Было в его взгляде и еще что-то, чему она пока не смогла найти определение. Услышав за спиной шаги, Мег оглянулась. В кухню вошел Николас. Он переоделся, на нем были линялые джинсы, облегающие бедра плотно, как вторая кожа, мягкая хлопковая рубашка и… шлепанцы. Мег резко втянула воздух. Проследив направление ее взгляда, Николас выразительно покосился на Джека.
— Он не виноват! — выпалила Мег. — Это я виновата… мне нужно было лучше за ним присматривать.
Лицо Николаса исказила странная гримаса, но он промолчал, сел за стол и стал просматривать почту. Одно из писем было из агентства по торговле недвижимостью, в котором Николаса торопили с ответом, поскольку георгианским особняком заинтересовался еще один потенциальный покупатель.
Николас вдруг понял, что покупка большого, рассчитанного на семью дома внезапно потеряла для него всякую привлекательность. Действительно, зачем ему старье? Современное здание гораздо практичнее. Он был рад, что образумился раньше, чем поддался искушению купить нечто привлекательное на вид, но совершенно ему не подходящее. Вот только настроение у него почему-то было отнюдь не радостное.
