Наталия Доманчук - Не зови меня дурой
– Надеюсь, тебя уговаривать не надо?
Пока я мотал головой, давая понять, что уговаривать меня не придется, и быстро снимал с себя одежду, она прогуливалась по спальне, касаясь рукой портьер и стен, как будто никогда этого не видела и хотела узнать, какие они на ощупь. Стесняясь, я нырнул в кровать и накрылся одеялом. Она стояла спиной ко мне и указательным пальцем водила по искусственным цветам, которые пылились в большой хрустальной вазе. Потом повернулась ко мне лицом, подошла к кровати, откинула в сторону одеяло, без смущения оценила все мои выпирающие органы, улыбнулась и стала нежно меня целовать.
Я очень хорошо помню эти ощущения первого сексуального контакта. Когда прелюдия, по ее мнению, была закончена, а я все еще как болван лежал на спине и боялся пошевелиться, она легла рядом и спросила:
– Боишься?
– Нет, – ответил я и лег на нее. – Ты девственница?
Она кивнула.
– Почему ты выбрала меня? – опять поинтересовался я.
– Ты много задаешь вопросов. Займись лучше делом.
И я занялся. Я все ждал, что она сейчас закричит или заплачет. Почему-то у меня были именно такие ассоциации с потерей девственности, но ничего такого не происходило. Она только что целовала меня жадно, как будто прощаясь навсегда, то брала руками мое лицо и целовала урывками в щеки, в лоб, потом опять нежно и сладко в губы, не давая глубоко вздохнуть.
Когда все закончилось, она встала и начала медленно одеваться.
Я молчал. Я совершенно не знал, что надо говорить в таких случаях, да и говорить особенно не хотелось.
Даже не взглянув на меня, она оделась и покинула спальню. Хлопнула входная дверь, а я все лежал и думал, что будет дальше.
На следующий день она в школу не пришла. Потом были выходные.
Я извелся. Я так переживал, что меня стало ни с того ни сего кидать то в жар, то в холод. Суббота и воскресенье тянулись мучительно долго. Я несколько раз выходил погулять и посмотреть на ее окна, несколько раз поднимался на пятый этаж, прикладывал ухо к двери, прислушивался к шагам.
Она пришла в школу в понедельник, даже не взглянув на меня, уселась за последнюю парту и уткнулась в учебник.
Я старался не поворачивать голову и не смотреть на нее, но ничего не мог с собой сделать. Я написал ей записку, в которой сообщил, что буду ждать ее в пятницу, подробно написал, что моя мама работает каждый день с утра до пяти, кроме субботы и воскресенья, а отец по сменам. Я объяснил, что мы сможем встречаться только два раза в неделю, когда отец работает с утра. На этой неделе выходила только одна встреча: в пятницу.
Я отдал ей записку на перемене, а сам сбежал с уроков домой.
Как я дожил до пятницы, не помню. Я забросил все уроки, во время занятий постоянно пялился на нее, а в голове у меня было только одно слово, вернее, имя: Ветта.
Но в пятницу она опять не пришла в школу, и у меня началась паника. Я сбежал со второго урока. Мимо своего этажа смело поднялся на пятый и позвонил в дверь. Она открыла, посмотрела мне в глаза и улыбнулась.
– Пойдем, – сказала она, взяла меня за руку, и мы направились ко мне домой.
Во второй раз мне понравилось еще больше, чем в первый. Я накинулся на нее, как голодный зверь на жертву, она только слегка ухмылялась, но не сопротивлялась.
Получив удовлетворение один раз, мне захотелось еще, но она меня оттолкнула, встала с кровати и подошла к окну.
– Я хочу еще. Иди ко мне, – попросил я. Она села на подоконник и сказала:
– Если первым на остановку придет автобус – будет тебе второй раз. Если троллейбус – я пойду домой.
Я вскочил как ненормальный, подошел к окну и стал вместе с ней наблюдать.
К остановке подъехал автобус. Я улыбнулся и потянул ее в кровать.
На следующей неделе звезды, а вернее расписание папиной работы, не дали возможности встретиться. Всю неделю я пожирал ее глазами в школе, а дома жил воспоминаниями о ее девичьей груди, ее запахе, о ее бархатной коже.
А она делала вид, что ничего между нами не было, и не обращала на меня никакого внимания.
На следующей неделе выпадало целых два дня свидания.
В понедельник я ушел после уроков и стал ждать ее у двери, подглядывая в глазок каждые пять секунд. Она остановилась возле моей двери, улыбнулась в глазок, я открыл, она прошла в спальню, стала раздеваться, но, сняв только рубашку, опять подошла к окну и сказала:
– Если из первой маршрутки выйдет бабушка – я останусь, если бабушки не будет – я пойду домой.
Меня всего колотило. Может, от обиды, а может, оттого, что я чувствовал: бабушки в маршрутке не будет.
Первым вышел мужчина.
Ветта пожала плечами, надела рубашку и хлопнула дверью.
Я разревелся. Мне было стыдно и обидно за себя, за то, что я не могу с собой совладать, во всем подчиняюсь ей и ничего не могу с этим поделать. Еще я четко понимал, что люблю ее. Люблю очень сильно.
Вечером у меня поднялась температура, и на следующий день я в школу не пошел. Она позвонила в дверь около трех часов дня.
Я валялся в кровати и, как был в одних трусах, пошел открывать дверь.
Она опять прошла в спальню. Я поплелся за ней и сел на кровать.
Она разделась полностью, демонстрируя свою шикарную фигуру, и я уже подумал, что не будет никаких «если», а даже если и будут, то не сейчас, а чуть-чуть попозже. Но я ошибся.
Она села на подоконник, специально слегка раздвинула ноги, дразня меня, и сказала:
– Троллейбус – да, автобус – нет.
У меня не было сил подходить к окну и следить за расписанием городского транспорта. Я сидел на кровати чуть опустив голову, как во сне, и только спустя пару минут услышал, как хлопнула входная дверь.
Если вы думаете, что я не старался выкинуть ее из головы, вы ошибаетесь. Я запретил себе думать о ней. Я носил с собой учебник по литературе и, как только начинал о ней думать, открывал его и читал. Абсолютно не запоминая ни единого слова. Дома я читал вслух, громко, отгоняя мысли о ней. На уроках читал про себя и прикладывал огромные усилия, чтобы не смотреть на нее.
Во вторник, в день очередного свидания, я задержался в школе. Когда поднялся на второй этаж, она сидела на ступеньках и ждала меня.
Я открыл дверь, она вошла в спальню, на ходу снимая рубашку. Увидев, что я не спешу раздеваться, подошла ко мне, начала меня целовать и раздевать. Сняв с меня рубашку, коснулась языком шеи. Сняв с меня брюки и нижнее белье, повернулась спиной и прижалась телом. Я обнял ее, но она резко отстранилась и подбежала к окну.
Я пошел за ней и попросил:
– Пожалуйста, не надо. Я очень хочу тебя. Она усмехнулась:
– А ты думаешь, я не хочу тебя?
– Тогда зачем ты это делаешь? – не понял я.
– Долго объяснять. Ладно. Возьми меня.
И я взял ее. Она откровенно отвечала на все мои поцелуи, но когда я захотел ее второй раз, отстранилась и кивнула на окно.
