Элизабет Нотон - Первое разоблачение
— Кейд, подожди…
Ждать? Еще чего! Надо добраться до номера, пока они не вспомнили, почему этого делать не следует.
— Мы почти пришли.
Он завернул за угол. Пальмовая ветвь хлестнула по лицу. Кейд отвел ее и, обернувшись, заметил, что Эйвери позади прижала руку ко лбу и плелась с закрытыми глазами.
Она снова задумалась, черт побери. Он ее терял. С колотящимся сердцем, Кейд замедлил шаг, повернулся и быстро поцеловал спутницу.
— Мы почти на месте.
— Мне… нехорошо.
— Не волнуйся, принцесса. Через минуту ты почувствуешь себя хорошо как никогда.
Они снова завернули за угол, и пульс агента зашкалил, стоило увидеть их хижину. Кейд затащил Эву на крыльцо, остановился перед входной дверью и принялся возиться с браслетом, чтобы провести им перед сенсором.
Эйвери привалилась к двери и промямлила:
— Нет… Голова… кружится.
— Это все от музыки и дыма в клубе. Не отвлекайся, Эва. — Он снова ее поцеловал, махнув браслетом перед замком.
Она застонала и прижалась к его губам. Загорелась зеленая лампочка. Кейд повернул ручку, пинком открыл дверь, а затем завел любимую внутрь.
— Кейд, — пробормотала Эва, обнимая спутника, и снова поцеловала с таким пылом, что зажгла в нем огонь.
Ему нравился ее вкус, то, как она звала его по имени. Затащив Эйвери в номер, Кейд снял очки с ее лица, бросил на столик и захлопнул дверь ногой.
— Иди сюда.
Кейд подхватил ее под попку, поднял, Эва опоясала партнера ногами, вздохнув от удовольствия.
Она осыпала его поцелуями, пока Кейд нес ее в спальню и укладывал в постель. Наощупь пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке с его неуклюжей помощью.
— Боже, Эва, я хочу быть внутри тебя.
— М-м… Да… — Она приподняла бедра и потерлась о него, закрыла глаза, стоило ему потянуть подол ее платья наверх.
— Принцесса, я хочу тебя обнаженной, но не думаю, что могу ждать.
Она снова вздохнула и резко рванула рубашку с плеч агента. Металлические пуговицы зазвенели об пол, покатились и со стуком остановились у стены.
Кейд усмехнулся, наклонился и снова поцеловал Эйвери, наслаждаясь мягкой влажностью язычка и теплом меж ее бедер. Нащупав трусики, поддел их и стащил с любовницы.
Затем отступил, посмотрел вниз и охнул. Лобок прикрывала лишь тоненькая полоска светлых волос.
— Эва… — Кейд снова прижался к ее губам в глубоком поцелуе. Провел пальцами по животу, осторожно опустился к лону. Эва положила руку ему на затылок, привлекая ближе.
Кейд ласкал ее между ног от входа во влагалище до клитора. Эва вскрикнула, раздвинула ноги, прижала партнера крепче, а затем отпустила. И с глухим звуком уронила руку на матрас. Уже потянувшись к ширинке, чтобы освободить пульсирующий член, Кейд вдруг понял, что Эва больше его не целует.
Отодвинувшись, он увидел, что она склонила голову на бок, закрыла глаза и расслабилась.
— Эва?
Она не ответила.
Опершись рукой на матрас, другой Кейд потряс ее за плечо:
— Эйвери? И думать не смей сейчас засыпать.
Он снова потряс любимую, но безуспешно.
— Ох, ты надо мной издеваешься!
Ничего. Партнерша была в отключке.
— Черт, зараза… — У Кейда вырвался стон. Он прижался лбом к ее плечу и попытался потушить жаркое желание, бурлящее в венах. Не сработало.
Какое же проклятое глупое невезение…
Она слишком много выпила. Кейд вспомнил события дня, глубоко вдыхая воздух в горящие легкие, и попытался подсчитать, сколько же: шампанское по приезду, пиво в номере, опять шампанское, вино за ужином и бог знает сколько розовых коктейлей в баре, пока Кейд вышел поговорить с оперативником «Эгиды».
Красотка явно не умела пить, а он просто самый невезучий мужик на планете.
Кейд наклонился и потряс Эву в последний раз, надеясь, что она притворяется. Хотя с чего он взял? Ее фырканье и храп ясно дали понять, что надеяться не на что.
Разочарованный Блэквел рухнул рядом, перевернулся на спину и уставился на сводчатый потолок и лениво вращающийся бамбуковый вентилятор. Член болел от неудовлетворенности, и Кейд вспомнил шоу в клубе. Хотя его никогда особо не интересовало садо-мазо, то, как Эйвери терлась об него попкой, глядя на сцену, то, как она едва ли не силой заставила себя ласкать, было самым эротическим приключением в жизни агента. Ему снова захотелось почувствовать ее рядом с собой.
Чтобы она умоляла его об удовольствии, как он готов был молить прямо сейчас.
Кейд повернулся и посмотрел на Эву. Она повернулась в его сторону, крепко зажмурилась и сексуально приоткрыла ротик. Блэквел прилег на бок, провел пальцем по нежной коже ее щечки, и его сердце екнуло.
Дерьмо. Ни одной женщине больше не удастся проделать с ним такое. Особенно после сегодняшнего. Да, сцена в клубе возбудила его, но хотел он на самом деле Эйвери. Она была единственной, кого он желал. Тогда Кейд просто поступил так, как считал правильным. Однако то, что связывало их много лет назад, не кануло в лету. И он сделает все от себя зависящее, чтобы их отношения еще долго не заканчивались.
Кейд наклонился, поцеловал ее и неохотно отстранился.
— Спи, принцесса, завтра продолжим. Это еще не конец. Далеко не конец.
ГЛАВА 6
Эйвери проснулась от шума воды. Перевернулась на бок и застонала от боли, пронзившей череп, подобно тысяче маленьких ножей.
С огромными усилиями несчастная открыла глаза, моргая от яркого солнечного света, льющегося через распахнутую дверь патио. Снаружи волны мягко шуршали по песчаному пляжу, а в теплом соленом бризе звучал клекот птиц.
Эйвери прижала руку к пульсирующей от боли голове и села в постели. Проклятие, у нее страшнейшее похмелье за многие годы. Сколько же она вчера выпила? Страдалица вспомнила шампанское при регистрации, пиво в номере, затем бокал вина за ужином и космо [3]или два в танцевальном клубе. Такая малость за восемь часов не могла так на нее повлиять, тем более, что она не все допивала до конца. Разве что напитки были по-настоящему крепкими, а Эйвери не поняла, насколько.
Дверь ванной распахнулась, выпуская облако пара, из которого вышел Кейд.
— Смотрите, кто в конце концов проснулся.
Тело Эвы напряглось в приливе тепла, а из головы испарились все мысли. Из одежды на Блэквеле было лишь низко повязанное вокруг стройных бедер полотенце, а другим он вытирал волосы.
И, святый Боже, перед единственной зрительницей предстало загорелое мускулистое тело.
Неудивительно, ведь именно крепкие мышцы она ощутила во время поцелуя, но видеть эту скульптурную грудь, четко обрисованный живот и темную линию волос, стрелой исчезавшую под полотенцем…
