Маргарет Уэй - Обретенная любовь
Этим утром она планировала заняться спальнями. С кухни доносился мягкий, но настойчивый голос миссис Симмонс, пытавшейся уговорить Бэкки выпить стакан молока и съесть бисквитное пирожное. Тэа и Фрэнк Симмонсы обитали теперь в Мелалойке, нравилось это Джине или нет. Таким образом молочный барон присматривал за ней! По счастью, Джине они оба нравились. Это были милые люди, трудяги, и к тому же они не совали нос в чужие дела. От их бунгало к дому пролегала тропинка. В обязанности миссис Симмонс входило накормить поденщиков и помочь по хозяйству в доме. Ее муж отлично управлялся с домашним скотом, работая под началом Чада Даффи, который не слишком усердствовал. Молодая хозяйка искала лишь удобную причину, чтобы избавиться от него. Джина прекрасно понимала необходимость такого поступка, но все же ждала подходящего случая. Ведь неудобно подойти к человеку и просто сказать: «Вы уволены!» Ей не нравился Чад Даффи, это правда. Это было скорее инстинктивное чувство, но, справедливости ради, надо было признать, что последнее время он справлялся с работой. Уже довольно обширная территория была расчищена от колючих диких груш.
Джина разместила свою коллекцию моделей и тканей в гостиной. Она позвала Бэкки, к которой очень привязалась. Джина вообще любила детей и умела расположить к себе любого ребенка. Больше всего Бэкки нравилось сидеть рядом с девушкой на полу и рассматривать ее иллюстрации к книжкам для совсем маленьких детей и даже для детей более старшего возраста. Часами малышка могла рассматривать ее детские рисунки и играть со старыми игрушками. Хотя Джина и мечтала о чуде, девочка ни разу не выразила своего удовольствия словами. Каждый раз, когда она наблюдала за этим прелестным ребенком с коротенькими кудряшками, на глаза ее наворачивались слезы. Сайрус Брандт не торопился открыть Джине причину происшедшего несчастья. За него это сделала Аджи Кэссиди. Старые слуги всегда любят посплетничать, и Аджи не составляла исключения.
Трагедия произошла во время поездки семьи в Мельбурн к сэру Джошуа Хайлэнду, вдовствующему отцу Киры. По дороге возникла мелкая ссора, скорее перебранка, по части которых Кира была мастерицей. Потом удар! Видимо, посмотрев на свою взвинченную мать, Бэкки набросилась на отца, от чего он на мгновение потерял контроль над машиной. От судьбы не уйдешь. Машину вынесло на гравий, и она на большой скорости ударилась в дерево. Гавин Брандт скончался на месте происшествия. Его жена и Бэкки вылетели через стекло, дело обошлось, по счастью, без травм, по крайней мере так думали. С тех пор Бэкки молчала. Ее консультировали лучшие врачи, и все специалисты сошлись во мнении. Травма не физическая. Пострадавшая находилась в шоке. Она заговорит, но никто не мог сказать с уверенностью, когда это произойдет. С тех пор прошло восемь месяцев. Кира Брандт, обычно темпераментная и жизнерадостная, не смогла справиться со свалившимися на нее заботами. Она пировала и гуляла, по словам миссис Кэссиди, во всех крупных городах, свалив всю ответственность и заботу о ребенке на брата погибшего мужа. Ее отец, сэр Джошуа, хоть и обожал свою маленькую внучку и переживал трагедию, был пожилым человеком с больным сердцем. Из всех беспорядочных сведений, почерпнутых Джиной из разговоров со слугами, она уяснила, что миссис Кэссиди всецело одобряла лишь одного человека, и им был Сайрус Брандт, для нее почти полубог.
Джина постепенно вышла из состояния задумчивости. Она подошла к девочке и потрепала ее по мягкой нежной щечке. Они обменялись улыбками, и опять стало тихо, что их совсем не угнетало. Чуть позже, когда девушке принесли чашечку кофе, малышка согласилась выпить стакан молока в знак солидарности.
Девушка как раз вырезала балдахин для портьер в спальню, когда послышались звуки подъезжающего джипа. Сердце ее учащенно забилось, но с места она не сдвинулась, продолжая свою работу. Эдакая леди — владелица поместья.
— Есть кто-нибудь дома? — в голосе звучала привычная нотка насмешки. Этот голос она узнала бы среди тысячи других.
Хозяйка ответила небрежно-дружелюбно:
— Мы в гостиной!
Бэкки вскочила на ноги, но тут же села. Когда Джина обернулась, то поняла причину. Сайрус Брандт пришел не один. Его сопровождала женщина, державшаяся несколько высокомерно. Сочетание рыжих волос и огромных сияющих темных глаз завораживало, и девушка с трудом оторвала от нее взгляд. Джину тоже испытующе оглядели, но, как ни странно, это было совершенно не обидно.
— Бэкки, поздоровайся с мамой, — отрывисто проговорила женщина красивым, чуть с хрипотцой голосом. Ребенок не двинулся с места, и мать заметно занервничала.
— Не будем тратить время на скучные представления друг другу. Они меня раздражают. Я знаю, вы Джина. А я Кира — Кира Брандт, невестка Сая и мама Бэкки.
Джина пожала длинную тонкую руку.
— Здравствуйте, миссис Брандт, — проговорила она как можно вежливее. — Я и не знала, что вы вернулись.
— Всего лишь час назад. — Внимательные глаза осматривали комнату. — Я прилетела с друзьями. Они хотели попасть на аукцион.
— В среду, в Баухинии, — ловко вставил Сайрус Брандт.
Джина поймала его беспечный праздный взгляд. Кровь прилила к ее щекам. Сверкнув глазами, мужчина переключил внимание на Бэкки.
— Разве я не получу поцелуя от моего ягненочка?
Он развел руки в стороны, и ребенок вылез из кучи книжек. Обогнув мать, девочка стремглав подбежала к нему.
На загорелом лице Киры выделялся ярко-алый рот.
— Сай рассказал мне, что вы подружились с Бэкки. Вижу, ей нравится бывать у вас. Я очень благодарна. К сожалению, мы не очень близки с ней.
«Ты могла бы попытаться», — пронеслось в голове Джины. И все же она почувствовала растущую симпатию к этой женщине, находящейся на грани срыва. Вслух же она произнесла:
— Бэкки очень интересуют мои рисунки. Мне нравится, что девочка сюда приходит. Вообще-то я дизайнер по рекламе, но после всех этих событий… — хозяйка обвела рукой комнату. — За последние два года я сделала много иллюстраций к детским книжкам. Папа прислал мне все старые эскизы. Все сейчас очень пригодилось.
Сайрус Брандт опустился в недавно обитое кресло с Бэкки на руках.
— Удивительно, Джина, тебе удалось сотворить чудеса в этом доме.
Девушка, польщенная похвалой, довольно улыбнулась. Гостья обвела взглядом комнату, стараясь представить, что здесь было раньше не так.
— Как долго ты сможешь выдержать здесь? — неожиданно спросила Кира.
Вопрос явно озадачил хозяйку.
— Всю жизнь.
Кира пояснила:
— Жизнь в Аутбэке я и люблю, и ненавижу. Сколько раз я уверяла себя, что больше не вернусь сюда, и все-таки всегда возвращаюсь. Какая здесь тишина! Оглушительная, правда? Именно так, оглушительная. — Она была явно довольна удачно подобранным словом.
