Марджери Хилтон - На пороге любви
Когда Юджин раньше задавал ей такие вопросы, она всегда умела избежать прямого ответа, но сейчас ей не хотелось ничего выдумывать. И поэтому Китти просто призналась:
— Да, я часто ощущаю свое одиночество. Сначала я думала, что это из-за развода, но это не так. И замужем за Джоном я тоже была одинока. Он не часто баловал нас вниманием, и развод мало что изменил в нашей жизни.
— У него что, не было времени для вас? — мрачно спросил Юджин.
Китти покачала головой:
— У него находилось время для всех и вся, особенно для женщин, — для всех, кроме нас. Он только давал нам деньги и платил по счетам, а с его точки зрения, это было единственное, в чем мы нуждались.
В комнату ворвался Крис, и Китти улыбнулась: он вымыл не только руки, но и лицо, и ей пришлось взять салфетку и вытереть воду, струйками сбегавшую с его волос.
Обед был превосходным, и они все трое весело болтали во время еды. Китти оставалось только удивляться, как хорошо Юджин умеет обращаться с детьми. Он разговаривал с Крисом, как со взрослым, не обрывал его на полуслове и не пропускал мимо ушей его слова, как это часто делают взрослые, разговаривая с маленькими.
Если есть женщины, созданные быть матерями, то Юджин — просто прирожденный отец. В один прекрасный день он встретит женщину, о которой мечтает, и, без сомнения, у них будет много детей, а Юджин станет счастливым любящим отцом.
Китти чувствовала что-то похожее на сожаление, что не она будет этой женщиной. Она может быть ему только другом. В конце концов, не имеет значения, что он такой милый, нежный и заботливый. Он солдат, а это значит, что сегодня он здесь, а завтра может быть уже за сотни миль отсюда… Ведь она видела его квартиру — место, в котором не чувствуется домашнего уюта. Она не хочет знать, сколько времени он прожил тут, где он жил до этого и куда поедет потом. И она не хочет знать, сколько он собирается прожить здесь еще. Ее это не касается.
— Мам!
Крис потянул ее за рукав, Китти с трудом отвлеклась от своих мыслей и взглянула на сына.
— Что, дорогой?
— Я тебе говорю-говорю, а ты не слышишь, — упрекнул ее Крис. — Я спрашиваю: если мы с Юджином помоем посуду, ты разрешишь нам пойти куда-нибудь съесть мороженое?
— Ты уверен, что это стоит делать?
Крис энергично кивнул головой:
— Ведь мытье посуды ужасно трудная работа, — правда, Юджин?
Китти взъерошила сыну волосы:
— Не спрашивай Юджина, у него дома нет посуды, а спроси свою бедную мать, которая моет ее семь дней в неделю.
— Мам, ну пожалуйста, — канючил Крис.
Вздохнув, Китти сдалась:
— Ладно. Но когда мы вернемся, то ты без всяких рассуждений…
— …Пойдешь в ванную, почистишь зубы и отправишься спать, — закончил за нее сын и довольно хихикнул. — Послушай-ка, Юджин, а ты не мог бы почитать мне на ночь рассказ про войну? Мама не любит такие рассказы.
Китти кивнула, а Юджин сказал:
— Отлично, дружище, но вначале мы должны сделать дела.
Китти принялась собирать тарелки со стола, но Юджин решительно отобрал их у нее.
— Иди в гостиную, сядь в кресло и отдохни. Пусть у меня нет своей посуды, но твою я сумею вымыть.
— Я хочу помочь вам, — попыталась протестовать Китти.
— Ну уж нет. Я хотел помочь тебе приготовить обед, но ты пожелала стряпать сама. Так что теперь садись и не мешай нам.
Она засмеялась:
— Сама не понимаю, почему я с тобой спорю. Последний раз, когда мне предложили помыть за меня посуду, было очень давно. Когда Крису было всего два дня от роду… Если я вам понадоблюсь, зовите.
Когда через пятнадцать минут мужчины вошли в гостиную, там играла музыка Баха, а Китти, уютно устроившись, лежала на диване.
Крис воскликнул:
— Вставай, мама. Мы перемыли всю посуду, и мороженое ждет нас.
— Иду, иду. Надевай куртку, малыш.
Она неохотно поднялась с дивана и пошла вслед за ними в прихожую. Юджин снял с крючка ее жакет и помог ей надеть его, а Китти с улыбкой подумала, что, как ни странно, у Юджина и Джона есть что-то общее: тот всегда был галантен, так как этого требовало общество, в котором он вращался. Но он привык красоваться перед людьми, и потому эта его галантность всегда была нарочитой и показной.
Они вышли из дома. Китти заперла дверь и положила ключ в карман джинсов. Вздрогнув от прикосновения холодного металла, она поплотней запахнула свой жакет.
— Это глупо — идти в такой холод куда-то, чтобы съесть мороженого, — сердито сказала она.
— Не так уж далеко идти, — сказал Крис, а Юджин добавил:
— Ты согреешься от ходьбы.
«Я предпочла бы согреться как-нибудь иначе», недовольно подумала Китти. Впрочем, ее грело уже то, что она шла рядом с Юджином. Господи, да даже при одной мысли о нем ей делалось жарко. А когда он взял ее руку и просунул в карман своей куртки, она согрелась окончательно, и приятный жар разлился по ее телу.
Это глупо, — сказала себе Китти. Ведь она взрослая женщина, мать, наконец. У нее не должно быть таких мыслей об их друге. Она не может сейчас испытывать подобные чувства к мужчине, особенно к этому мужчине. Она просто не готова.
Но ей было так хорошо! Китти не испытывала столь волнующих ощущений со времен ее первой брачной ночи с Джоном, и это напомнило ей о том, что она женщина, она вновь почувствовала себя молодой и счастливой. Про себя Китти решила, что, если не придавать этим чувствам большого значения, они не выльются ни во что серьезное.
5
В кафе Юджин заказал шоколадное мороженое для себя и Криса и повернулся к Кити:
— А ты какое хочешь?
— Я вообще не хочу.
— Ты уверена?
Она кивнула.
— Как можно не любить мороженое!
Они сели за столик, и Китти заметила:
— Кто тебе сказал, что я его не люблю? Я бы с удовольствием съела, но боюсь растолстеть. Это Крис так много носится, что у него сгорают все калории, и ему можно есть что угодно.
— Ну что же, не буду соблазнять тебя.
Слова Юджина заставили ее вздрогнуть. Даже себе самой Китти не могла признаться, что он действительно соблазнял ее. Он заставил ее забыть о благоразумии, и даже ее постоянная забота о Крисе отошла на второй план. Из-за Юджина она забыла урок, который преподал ей Джон, и стала вновь думать о любви.
— Ты соблазняешь меня не мороженым, Юджин, — тихо проговорила Китти.
Юджин наклонился к ней так близко, что она видела только его глаза. Его завораживающие голубые глаза.
— А чем же, Китти? — спросил он тихо.
Она вся внутренне затрепетала, руки выдавали ее; она сжала их, чтобы унять дрожь, и заставила себя улыбнуться.
