Валентина Седлова - Хэллоуин по-русски, или Купе на троих
Увы, у старосты нас ждало жесткое разочарование. Радиосвязи с райцентром у него тоже не было. На мой изумленный вопрос, как же они милицию вызывают, староста поведал, что в таких случаях высылается моторная лодка, которой в зависимости от погоды от шести до десяти часов ходу до поста береговой охраны на противоположной стороне бухты. Вот там-то и есть радиосвязь с райцентром.
— А что так долго идет моторка? — поинтересовался Лешка. — Тут ведь не такое большое расстояние от берега до берега, километров тридцать всего.
— Так вы сами видели: мели одни. Обходить надо, сильно не разгонишься. Опять же знать надо, как идти. И выходить засветло, а то заблудишься — и все, — затараторил мужик.
Выяснив у напуганного до липкой испарины старосты, кого можно попросить съездить к посту береговой охраны, мы отправились по указанным им адресам. Тут нас постигла вторая неудача: все владельцы моторок как один дружно отказались выходить в море, и никакими просьбами и угрозами нам так и не удалось вынудить их передать сообщение в райцентр.
— Ситуация, однако, — хмуро заметил Лешка, когда мы ни с чем возвращались к ребятам в клуб.
— Ага. Мало того, что без связи остались, так еще и зверюга эта…
— Или не зверюга…
— Ты это к чему?
— Давай рассуждать логически. Мы эту пакость не видели и не слышали. Большинство местных тоже не представляют, на что она может быть похожа. Единственный уснувший в кустах алкоголик не в счет. Зато у нас на руках труп Рыбалина, который кто-то не поленился приволочь и сгрузить к нам во двор, со следами когтей и клыков. Отсюда у меня возникают два вывода: либо кто-то из местных мародерствует, обирая жертв Твари, что ни в коей мере не объясняет, зачем этот субъект притащил тело нам и разукрасил кровью стены. Либо вывод номер два: кто-то из местных и есть Тварь.
— То есть?
— Смотри: самое главное — ухитриться завалить жертву. Затем расчленить, чтобы побольше ужаса нагнать. А удары когтями и клыками можно уже и сымитировать. Тем более что в такой мешанине уже и не определишь, какой удар был первым и смертельным и чем он был нанесен.
— Маньяк?
— Не обязательно. Опять же, возможно, Тварь — это не один человек, а несколько. Слишком уж много переменных факторов, которые стоит учитывать. Одному с этим просто не справиться. Могу лишь отметить: то, с какой силой был нанесен удар, раздробивший голову Рыбалину, говорит о том, что убийца — человек явно не хилого телосложения.
— И что же нам делать? Искать среди местных самого здоровенного бугая и указывать на него как на Тварь? А потом ждать визита его подельников?
— Стас, охота на ведьм нам ни к чему. Я просто выдвигаю гипотезы. Опять же: если принять на веру гипотезу о том, что здесь действует целая банда, то возникает закономерный вопрос: зачем им это надо? Что они скрывают и ради чего все это затеяли? Чем им помешали погибшие? И зачем они убили Рыбалина?
— М-да, ну ты и вопросы подкидываешь! Может, это браконьеры? Хотя такой размах… и ради чего? Нет, скорее уж поверю в банду беглых зеков. Но откуда тогда они так хорошо знают местные поверья?
— Ладно, две головы — хорошо, а восемь… то есть семь… Что ж, пошли к нашим: может быть, вместе до чего-то и докумекаемся.
Как и следовало ожидать, наши новости никого не обрадовали. Капитан, прихватив двух бойцов, пошел проведать, как продвигается ремонт траулера, и тоже вернулся раздосадованный. По его словам, двигатель разобрали почти что до основания, но заниматься собственно ремонтом никто из «морячков» и выделенных им в помощь в поселке мастеров явно не собирался и даже не скрывал этого.
— Да что ж это такое! Откровенный саботаж! — в сердцах высказался я.
— Думаю, кто-то из поселка настоятельно попросил команду не торопиться с ремонтом, — предположил Лешка.
— Так, может быть, пойдем возьмем кое-кого за грудки, встряхнем и выясним, кто это тут такой гостеприимный сыскался?
— Так они тебе и сказали! Тут же у каждого либо сват, либо брат живет, сплошная круговая порука.
— А чего тут искать? — вступил в разговор Величко. — Я итак скажу, кто это был, — староста. Аккурат нам навстречу попался, когда мы к траулеру подходили. Да еще так боком, боком от нас бросился, словно воришка на базаре.
— Вот оно, значит, как?! — озверел Лешка. — Ну все, сейчас кое-кому всерьез не поздоровится! Мужики, собирайтесь: нанесем старосте повторный визит, раз этот старый хрыч по-хорошему не понимает!
Через пять минут мы снова были у старосты. Он попытался притвориться, что его нет дома, не отвечал на наш стук, но Лешка церемониться не стал и дал команду бойцам. Спаренный удар ногами, и дверь криво повисла на одной уцелевшей петле.
Хозяина мы обнаружили забившимся в дальний угол и дрожащим так, словно он увидел перед собой по меньшей мере пресловутую Тварь.
— Что здесь происходит? — рявкнул Лешка, хватая старосту за шиворот и выволакивая его на середину комнаты. — Что все это значит? Ты хоть понимаешь, хрен моржовый, что никто из нас с тобой церемониться и сюсюкать не будет?! Кто и за что убил Рыбалина? Зачем ты, зараза, ремонт траулера затягиваешь, а? Почему никто из тех, у кого есть моторки, в море выходить не собирается — уж не с твоей ли подачи?! Колись, гнида!
В ответ на это староста залепетал что-то на своем наречии, быстро-быстро, с визгливыми интонациями.
— Говори по-русски, сволочь! Что за игру ты с нами затеял?! — Лешка схватил его за грудки левой рукой, отводя правую для удара.
Староста забормотал еще быстрее, прикрывая голову руками, уверенный, что сейчас его будут жестоко бить.
— Алексей, остынь! — Величко мягко перехватил его кулак. — Это бесполезно…
Сообразив, что ничего от него сейчас не добьется, Лешка отпустил трясущегося старосту, сплюнул ему под ноги и веско сообщил:
— Если завтра повторится то же самое и ни одна моторка в море не выйдет — пеняй на себя. Чем меня злить, лучше сразу в лес дуй и со своей Тварью встречайся, понял?! Только учти, я тебя в таком случае из-под земли достану, хоть живого, хоть мертвого! Так что даже не думай от меня прятаться, не поможет!..
От старосты мы отправились к траулеру, но никого там уже не обнаружили. Искать горе-ремонтников по всему поселку было равносильно тому, что объявлять местным открытую войну и выносить все двери по очереди.
— Что делать будем? — спросил Величко, когда мы, злые и усталые, вернулись в клуб.
— Для начала — сидеть на попе ровно. Одного уже потеряли, не хватало нам тут всю команду положить.
— Это-то как раз понятно. А в целом — что делать?
— Вот заладил, прям как Чернышевский! С одной стороны, драпать отсюда надо и побыстрее. Гнилой этот поселок насквозь, и люди в нем гнилые! И все бы ничего, да только сидим мы с вами, товарищи, в глубокой жопе — пардон за мой плохой французский! Связи у нас нет, транспорта мы тоже лишились. Мы можем тут хоть всех на уши поставить, но если никто на пост береговой охраны не отправится, наше дело труба.
