Людмила Леонидова - Отыскать любовь среди холода
— Спасибо, что у него хоть нет живота. — И, стрельнув глазами в сторону Костиного партнера, с завистью прошептала: — Вот если бы к Николаю!
Я вообще-то считала, что у Кости очень мужественное, хоть и грубоватое лицо, хорошая спортивная фигура, но главное, он слыл крутым, но порядочным до мелочей.
Николая Островского я недолюбливала. Он был не женат. Узкие, широко расставленные глаза, приплюснутый, как у боксера, нос, неприятный взгляд, выбритый голый череп. Неширокие плечи и коротковатые для его роста ноги делали его фигуру уродливой. Однако хорошо пошитые костюмы английского классического покроя скрывали все недостатки. Внешний лоск и, конечно же, слух о богатстве собирал вокруг него стаи женщин. Его считали принципиальным холостяком.
При сравнении Кости с Николаем меня передернуло.
— Ты ведь не в любовницы к нему нанимаешься, — заметила я подруге.
— Кто знает, — бросила Алена.
— Костя женат, и у него двое детей, — предупредила я однокашницу.
Она пожала плечами.
Как складывались их отношения все эти годы, я не знала. Точнее, не интересовалась. Думаю, что они были близкими, но потом Костя вырос до непомерных размеров. Став почти что олигархом, он отказался от услуг Алены и определил ее на работу в помощники управляющего банка «КАНОСТ», а сам… чем он занимался, я понятия не имела, слышала только, что поднялся высоко-высоко, в самое поднебесье.
До отъезда в Америку я, не поставив в известность Сергея, тоже написала заявление в «КАНОСТ» с просьбой дать мне кредит на покупку квартиры и собрала все необходимые документы. Теперь все складывалось как нельзя лучше. Если не откажут в кредите, то все деньги на квартиру — в одном месте. Поскольку ремонт подошел к концу, мне нужно было расплатиться с рабочими и моим терпеливым ангелом — Олегом Петровичем, который даже не взял задаток, разрешив делать внутреннюю отделку квартиры.
«Хорошо, что у меня нет свободного времени, что дел невпроворот, некогда себя жалеть и предаваться плохому настроению», — думала я по пути в банк.
В банке меня встретила Алена.
— Расскажи, как там, в Америке? — с тоской в голосе спросила она меня. — Я здесь погибаю от бумаг и скуки. Костя возил меня по всей Европе, а теперь… — Она скривила свое красивое лицо.
Юная худенькая девушка из моей юности повзрослела, стала женщиной с округлыми формами, но лицо такое же, как и раньше, — мимо не пройдешь. Теперь она имела возможность дорого одеваться. В школе, кроме формы, каждая из нас имела по одному платью и паре брюк. Фирменные джинсы, мечта каждой девчонки, только у тех, чьи родители побывали за рубежом. Я помню, как подруга не вылезала из школьной формы, завистливо поглядывая на одну некрасивую девчонку, возле которой вились все только потому, что ее привозили на черной «Волге» и она носила импортные наряды.
Алена взяла реванш над прошлым. Безупречный вкус, приобретенный за годы карьеры, бросался в глаза. Черный, отлично сшитый костюм, шелковая блуза с отложным воротником, кожаные темные туфли на среднем каблуке — классика! Но как ей идет! Красота становится совершенством!
— Хорошего понемножку, — продолжая сожалеть о богатом покровителе, вздохнула подруга. Она искала сочувствия, не ведая, что в своем положении я никак не могу ее пожалеть. Она так же, как и Даша, моя соперница, пыталась отбить женатого мужчину. Жену Кости, Люсю, не красавицу, но очень доброжелательную и открытую женщину, я знала. Приходилось общаться на встречах, вечеринках, куда нас приглашали с мужем, даже однажды бывала у них в доме.
— А что, Костя совсем сюда не приходит? — Я сравнила ее ситуацию со своей, и меня одолело любопытство, подумалось, что не всегда бросают жен, случается ведь и по-другому. Хотя в чужие дела лезть совсем не хотелось.
— Нет. — Алена с сожалением покачала головой. — Я не видела его уже давно. И вообще, — она понизила голос, — его теперь не видит никто. Раньше с телевизионных экранов его морда не сходила, а теперь… Островский еще показывается тут, а он… Я давно хотела с тобой поговорить. — Алена приготовилась раскрыть душу.
— Спасибо вам за кредит. — Опрометчиво начав этот разговор, я решила сменить тему. Ну не могу я в своем положении сочувствовать ей, не могу — и все!
— Собираешься брать наличными или перевести? — ощутив мое нежелание слушать ее душеизлияния, обиделась Алена и, разложив на столе бумаги, стала показывать, где поставить подписи.
— Еще не знаю. Скорее наличными, ты ведь знаешь, как у нас продают квартиры.
— Хорошо, в ближайшее время позвоню Сереже, скажу, когда приходить, — спрятав все в стол, сухо буркнула подруга.
Я напряглась, ведь она не знала, что мы разошлись.
— Лучше мне… на сотовый. — Мой голос прозвучал как унизительная просьба.
— Наташ, он что, не знает про квартиру? — сообразив, вскинулась Алена.
— Нет, не знает.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось. Он меня бросил, — отрезала я.
— Когда? — Ее брови взлетели вверх.
— Недавно.
— Ой, Наташа, как же ты теперь? — В ее голосе прозвучало искреннее женское сочувствие.
— Как видишь. — Я постаралась сделать неунывающее лицо. Уж очень не хотелось, чтобы школьная подруга жалела меня.
— Ты сильная. Молодец. А я… — Алена махнула рукой. — Я тебе не говорила, ведь я и Костя…
— Догадываюсь.
— Нет, ты не догадываешься.
— Ты о чем?
— Я тебе скажу сейчас одну вещь, ты ведь врач, может, ты поймешь.
— Постараюсь.
— Кости больше нет, — загадочно произнесла она.
— Ты ведь уже сказала.
— Нет, я не о том. Он исчез, растворился.
— Такое в бизнесе тоже случается.
— Возможно. — Алена нервничала, я чувствовала, что в ней борются какие-то чувства, ей хотелось рассказать какой-то секрет. — Некоторые просто сбегают за границу, а он…
— Что он?
— Он сменил пол. — Выпалив это, Алена сама испугалась и стала оглядываться по сторонам, будто опасаясь, что кто-то подслушает.
— Это ка-ак? — Ожидая всего, что угодно, только не этого, я, психотерапевт, не знала, что нужно говорить в таких случаях. В моей практике такого не случалось.
— Тебе, наверное, лучше известно, как это делается. А я, ты веришь, не могу найти ответ. Могу только сказать, что он был нормальным мужиком. — Я продолжала таращиться на нее и молчать. — Ну не супергигантом, так, обыкновенным, но ведь этого нельзя не заметить, ведь у него жена, дети… Наташ, а? — Алена разрыдалась.
— Подожди, не плачь. — Мне стало жалко подругу. И еще… я не могла в это поверить. — Ты точно знаешь?
— Нет.
