Лавейл Спенсер - Прощение
Тру прикрыл глаза и сказал сонным голосом:
- Не пойдет. Я должен разгрузить обоз.
- Ничего ты не должен! Забудь об этом хоть на какое-то время.
Голубые глаза старого Тру раскрылись на этот раз гораздо шире, чтобы получше увидеть молодого приятеля, склонившегося над ним. Он произнес с отчетливым раздражением:
- Один сукин сын вытянул у меня три доллара за разрешение разгрузить мой товар, а теперь он хочет, чтобы я вообще ничего не разгружал. Что это за город, парень, в котором командуют такие, как ты?
- Насчет разгрузки не беспокойся, старина, - миролюбиво ответил Ноа. Все будет сделано, а ты отдыхай.
- Отдыхать... К дьяволу!
Тру выругался и сделал попытку подняться. Но тут же откинулся обратно, тяжело дыша. Шериф и врач посмотрели друг на друга. Терли сделал шаг вперед.
- Лежи спокойно, Тру, - велел он, - или я буду вынужден привязать тебя к столу. Ты этого хочешь?
Тру мотнул головой, глаза у него были закрыты.
- Ладно, - снова заговорил врач. - Не шебаршись и старайся побольше спать, если сможешь. Ночью плечо у тебя должно разболеться во всю мочь, знай это. Ноа придет сюда попозже, и мы отправим тебя в пансион миссис Раундтри, а через несколько дней, когда поправишься, он увезет тебя в Спирфиш.
Ноа увидел, что Тру снова погрузился в сон, и тихо сказал доктору Терли:
- Значит, я вернусь. Сейчас мне нужно убрать с улицы все барахло той женщины.
Опять Тру приоткрыл глаза.
- Встретил достойного соперника? А, парень?
- Пожалуй. Но сейчас она запоет по-другому. Я посадил ее под замок у Фарнума.
Тру улыбнулся и тряхнул головой, как бы отвечая собственным мыслям.
- Та еще кошка! Смотри, как бы не ходить тебе в царапинах!
По дороге от доктора Ноа вспоминал слова, сказанные Тру Блевинсом. Да, точно, Сара Меррит не кто иная, как дикая кошка. И, хотя ярость его сильно уменьшилась после того, как узнал, что Тру будет жить, он не оставил намерения продержать ее в той дыре подольше, пока не поймет как следует, что свобода штука куда более приятная, чем заточение, и что за неподчинение местной власти нужно расплачиваться. Сейчас, небось, разливается в три ручья. Ну и пускай льет слезы! Пускай сообразит, какой урон причинило ее бычье упрямство. Пусть размышляет о том, когда же снова увидит дневной свет, о том, как успеет изголодаться и сколько пройдет времени, прежде чем кто-то о ней вспомнит!.. Ни одной чертовой бабе не будет разрешено нарушать порядок в городе, где Ноа Кемпбелл следит за этим порядком, никогда и никому не позволит он смешивать себя с дерьмом!
А теперь еще возись с ее железным хламом! Куда он его денет? Ему сейчас необходимо делать обход города, а вместо этого ломай тут голову, как поступить с этими тысячами фунтов железа и где брать тент, чтобы укрыть его и все остальные ее игрушки, разбросанные прямо посреди улицы...
Но что за дьявольщина?!
Он уже вышел, обогнув угол, на Главную улицу. Вот она, эта чертова сосна... Только где же печатная машина?! Ни самого станка, ни ящиков, ни тента - ничего! Куда все подевалось?! Остались только глубокие следы, проделанные в грязи и наполовину затертые отпечатками ботинок и подков.
Ничего себе история!.. Его пульс учащенно забился. Можно представить, какой эта женщина поднимет тарарам, когда узнает, что кто-то спер ее драгоценное оборудование прямо с середины Главной улицы, из-под самого носа у шерифа, который не почесался даже, чтобы поставить охрану!
Но кому удалось спровадить такую махину с улицы да еще сделать это незаметно? И как теперь эту штуковину разыскать, что предпринять? Один только пресс высотой со здоровенного мужчину и весит не меньше полтонны... Будь оно все проклято! Мало ему сегодня забот, в этот милый денек, так еще это!..
Он потратил около часа и не обнаружил ничего. Ни на ближайших улицах, ни на товарной станции, ни возле собственной конторы. Со злостью он плюхнулся на стул и заполнил еще несколько чертовых лицензий - кому они только нужны, будь они трижды прокляты! Он и без них знает всех, кто должен платить и кто заплатил, а кто нет.
Не дописав четвертую лицензию, он отбросил перо, выругался в который уже раз, сжал руки в кулаки, приложил ко рту, забыв про опухшие губы, снова изрыгнул проклятия, посмотрел на часы. Было около половины шестого, а в шесть Фарнум закрывал свой склад.
Итак, она требует адвоката... Будь его воля, он оставил бы ее там куковать до утра, но это может выглядеть не совсем хорошо - заключение в тюрьму без права встречи с положенным ей по закону защитником.
Ведь в разделе втором местного Устава, определяющем состав Общественного Совета города Дедвуда, куда входят, кроме мэра, шесть его сограждан, говорится, что этот Совет не только обладает правом преследования граждан в судебном порядке, но и сам может подвергаться такому же преследованию. Будет не очень-то красиво, если всего через две недели после официального образования Совета начальник городской полиции вовлечет его в судебную тяжбу, в которой тот должен будет выступить в роли ответчика. А в том, что эта газетная сутяга может затеять такое дело, Ноа Кемпбелл ни секунды не сомневался!
И потому он все-таки найдет ей этого распроклятого адвоката! В городе их как собак нерезаных - во всяком случае, более чем достаточно - целых семь штук, если считать по выданным только что лицензиям. И все они в нелегком положении - из-за отсутствия апелляционного суда и необходимых юридических книг и кодексов.
По привычке Ноа протянул руку к крючку в стене - но его черная шляпа не висела там, она осталась, затоптанной в грязь, на улице. Кляня все на свете, он выскочил из дверей и поспешил в ближайшую адвокатскую контору, которая находилась в палатке и которую представлял бородатый, фыркающий носом мужчина по имени Лоренс Чаплин.
Когда Кемпбелл, откинув полог, вошел внутрь, Чаплин был занят прочисткой носа с помощью большого влажного платка. Взглянув на вошедшего, адвокат не мог сдержать вопроса;
- Что произошло с вами, дорогой?
- Попал в уличную потасовку. Женщина, которая ее затеяла, требует адвоката. Вас интересует это дело?
Раньше чем Кемпбелл выговорил все эти слова, шляпа Чаплина оказалась на голове у ее хозяина, и он устремился к выходу из палатки.
Когда они подошли к складу Фарнума, там было полно любопытствующих посетителей, узнавших уже, что в дальнем конце склада заперта в темном помещении арестованная женщина. Одни из них молча здоровались с вошедшими, другие спрашивали:
- Что ты собираешься с ней делать, Ноа?
- Вы пришли защищать ее, Чаплин?..
Не отвечая на вопросы, Кемпбелл и Чаплин прошли по коридору, ведущему в туннель. Кемпбелл открыл дверь. Он ожидал застать свою спутницу в отчаянии и слезах, но вместо этого увидел, что она сидит на стуле, приставленном к бочке, и с деловым видом что-то пишет в блокноте.
