Отблеск миражей в твоих глазах - De Ojos Verdes
— Да ну нахуй? — аж слюной давлюсь. — Напоминаю, чучундрна, мы спринтернули из ресторана после твоего показательного шоу. Ты, мать твою, год вынашивала план мести! Ты метнулась ради этого в соседний город и выступила перед незнакомой публикой, завуалированно опустив женишка-гондона ниже плинтуса. Ты обеспечила ему тёрки с женой, которая всё отлично поняла. Ты, блядь, практически испортила ему свадьбу! Потому что он когда-то шпилил твою подругу и плохо с ней расстался. Камон!
— Это другое, — отмахивается с благоухающим пофигизмом. — Тебе не понять, твою подругу не унижали так жестко. Этот урод должен был получить по заслугам! Две вещи, которые он ненавидел больше всего на свете — рэп и меня. Грех было не соединить две причины позлить его. Никакого года я ничего не вынашивала. О свадьбе узнала несколько месяцев назад, и идея пришла сама собой. Оставалось только подготовиться.
— No comment! — сдаюсь, вскидывая ладони перед собой. — Не хотел бы я оказаться на месте этого парня. Но ты же признаёшь, что совсем ебобо?
— Ты такой же, раз здесь со мной.
— Аргумент.
Прыскаем оба.
— И никто никого не шпилил, фу, — уточняет Лусинэ важно. — У Кети хватило ума не спать с ним.
— Тебе тоже хватает ума не спать со своим парнем?
— С чего это? — щурит свои глаза, когда косимся друг на друга.
Я ожидал другой реакции на провокацию. Что-то в стиле «Я не такая, я жду трамвая»… Не могу объяснить, почему в этот момент меня настолько поражает половая жизнь чучундры. То есть, именно её наличие.
— Мала еще, — бросаю, наконец, небрежно, и мы отворачиваемся, плутая дальше. — Хотя выбор твой.
— Ха! Для свадьбы не мала, для секса — мала? Нормально, блин? Ничего не смущает?
Мне категорически не нравится предмет разговора, поэтому я окрашиваю вопрос в риторический и не отвечаю. Похрен, как она живет. Хоть гарем пусть заведет.
— Значит, Вика, Кети — это Викентия? Твоя подружка, по документам которой ты работала, чей образ копировала.
— Да, Шерлок.
— Как такое возможно? Вы ни капли не похожи с ней. Даже в парике и с вечерним макияжем тебя легко вычислить.
— Детали играют весомую роль. Можешь не верить, но за всё это время ты единственный человек, который узнал меня. Несмотря на то, что к нам периодически заскакивали мои знакомые.
Мысли по поводу её конспиративных талантов выедают мой мозг, кончик языка чешется от желания выведать все мелочи, но я уверен, что ничего она мне не станет рассказывать, поэтому не рыпаюсь.
— Кстати, — активируется вдруг чокнутая с пробивающимися в голосе нотками любопытства. — Ты же поверил мне тогда! Поверил, что Вика — другой человек. Что изменилось потом? Как ты догадался, что это я? Почему вернулся спустя две недели?
— А ты не охренела ли? Хитрозадый мой Миньончик, я тебе тюбик, что ли, раскрывать карты, пока сама ты тулишь свои фокусы?
— Попробовать стоило, — ничуть не тушуется стерва.
Замолкаем с улыбками. Напряжение между нами не исчезает, поверхностное перемирие — всего лишь эффект недавно пережитого совместного трэшака.
Проживаем настороженное веселое изумление, что целых двадцать минут выдержали в обществе друг друга и не совершили ни одной попытки убийства.
Доверия нет, как и не было.
Мимо нас плывут туристы-возрастники, размеренные и умиротворенные. Ну кому еще понадобится приезжать сюда — к обилию термальных источников? Горы, деревья, тишина. Санатории с лечебными программами. Воздух. Чистый-чистый.
Но я всегда задыхался здесь. Разлагался в сонливой трансцендентности, отравлялся спокойствием вокруг, ведь внутри всё требовало взрыва, скорости, огня, кипиша.
— Давай посидим немного? У меня ноги болят.
Присаживаемся на ближайшую скамью, и я красноречиво оглядываю туфли на высоченных каблуках. Лусинэ отражает мой взгляд вдернутой бровью, дескать, хочешь прокомментировать? Рискни здоровьем.
— Зачетный глоу-ап[1]. Если ты можешь выглядеть так, то почему притворяешься молью? Миньоном?
— У безликости есть свои преимущества. Как минимум, родной, никто на кадрах сегодняшней свадьбы не признает в отвязной реперше тихоню Лусинэ.
Это да, она — просто слэй[2]. Задала такой муд на чахлой свадьбе и свинтила в закат. На ближайшие недели у гостей будет тема для бурных обсуждений.
— Если тебя позвать на маскарад, и ты придешь собой — именно собой, — никто тебя не узнает. Хотя в этот раз ты будешь без маски. Не тяжело так жить?
— Не переходи черту. Я же не ныряю в твое душевное равновесие, Барс. Какая тебе разница, как я живу и какими причинами оправдываю такое существование?
— Для разнообразия хотелось бы услышать правду.
— А ты сам-то готов ею делиться?
Бля, нет, конечно. Но придется, раз решили сотрудничать.
— Я сгоняю за машиной, — поднимаюсь. — Постарайся ни во что не вляпаться. Просто сиди на месте, чучундра.
Удостаивает меня таким возмущенно-презрительным взглядом, под конец которого закатывает глаза под веки, что я невольно расплываюсь в довольной улыбке.
— Я так и не определился, чекануш.
— В чем, бубенчатый? — вот же сучка.
— Это ты у нас такая харизматичная или дело всё же в психических отклонениях?
— Иди уже, смазливый.
Коротко качнув головой, пускаюсь в обратный путь с тупой лыбой на роже. У меня такое впечатление, что эту стерву почти никто не знает настоящей. С одной стороны, я завидую несведущим. С другой же, прихожу к выводу, что девчонка довольно эпичная. С ней бы дружить, а не враждовать, но второе получается само собой, а к первому мы никак не придем.
С огромной осторожностью пробираюсь на стоянку ресторана, втюхивая в карман парковщика деньги, и уезжаю оттуда без происшествий. Возвращаюсь к аллее и застаю Лусинэ сидящей в компании пожилой парочки. Они бурно переговариваются, смеются, а чучундра еще и жестикулирует в экспрессии, что-то доказывая. Будто ей действительно интересно с ними.
— Здравствуйте, — роняю вежливо. — Нам пора, Лус.
Старики переглядываются между собой с каким-то особым посылом, а потом с непонятного содержания понимающими улыбками смотрят на меня.
— Это мой водитель Диего, — выдает оборзевшая стерва, вскакивая на ноги. — И нам действительно пора. Отличного вам отдыха! Было очень приятно!
— И нам, Люсенька. Всего хорошего тебе, деточка.
— Ты пиздец безбрежная, деточка, — цежу, когда отворачиваемся и отдаляемся от парочки.
— Купи мне мороженое, а? — я аж торможу и таращусь на неё в ахуе. — Что? Ну у меня телефон сел, а налички с собой нет. Мне надо заесть стресс.
Брови сами собой взлетают от такой наглости.
— Что ты так разнервничался? Я сказала, что ты водитель, чтобы они не надумали, будто ты мой парень. Такие милые, сейчас будут часа полтора нас обсуждать. Не хотелось оставлять ложных впечатлений.
— Да ты — и не хотела оставлять
