Женимся! Семья за одну ночь (СИ) - Лесневская Вероника
Упираюсь руками в крепкие мужские плечи, отворачиваюсь, разыскивая среди толпы регистраторшу, чтобы немедленно все отменить и отпустить ее домой. Пошутили – и хватит!
Чувствую, как Высоцкий наклоняется ко мне, утыкается носом в висок и делает глубокий вдох. Как будто выпитую стопку мной занюхивает. Закусывать надо! А лучше не проводить вечера в сомнительной компании всяких куриц вроде Крис. Она смылась, как только запахло жареным, а мне отдуваться теперь.
- Горько! – внезапно начинают скандировать подвыпившие гости. Причем им абсолютно плевать, что на сцене не та пара, к которой они приехали на свадьбу. Впрочем, голоса настоящих молодоженов тоже слышны в общем гуле. – Горь-ко-о!
Грубые пальцы сильнее впиваются в мою талию, широкая ладонь ложится на затылок, заставляя меня повернуть голову. Тяжелая пятерня зарывается в мои короткие волосы, сгребая их в кулак. Перед глазами опять возникает блаженная физиономия Олега. Да что с ним?
- Какое-то массовое помешательство, – испуганно взмахиваю ресницами, когда его лицо оказывается в неприличной близости к моему. - Ты что творишь, Высоцкий?
- Женюсь! – повторяет упорно. – На тебе, Высоцкая, - растягивает слова, будто примеряет ко мне свою фамилию, пробует на вкус и остается удовлетворен получившимся блюдом.
Возмущенно ловлю губами воздух, но не успеваю ничего возразить, потому что проклятый критик затыкает мне рот поцелуем… глубоким, настойчивым и невероятно чувственным.
Зажмуриваюсь. Не дышу. Позволяю пьяному нахалу на глазах у всех творить со мной невообразимое, словно мы наедине. Он толкается в меня языком еще настойчивее и откровеннее, чем тогда, в туалете. Наплевав на репутацию, жадно целует меня под одобрительные возгласы толпы.
Мир сошел с ума. Остановите Землю, мне нужно выйти.
Пульс стучит в висках, губы горят от терзаний и страстных укусов, пальцы врезаются в лацканы его пиджака. Сознание слегка плывет, а здравый смысл машет ручкой на прощание.
- Горько! – с трудом пробивается сквозь шум в ушах.
Щелкает вспышка фотоаппарата. Хуже того, видеооператор тоже снимает наш позор… Надо заставить их уничтожить все улики. Нам не нужны проблемы.
Поцелуй становится глубже, хотя я не понимаю, куда уже… Не замечаю, как начинаю отвечать ему и сама получаю от этого неправильное удовольствие. Обвиваю руками мощную шею, чтобы не упасть? Или чтобы быть ближе?
Саша, очнись! Неизвестно, где этот язык побывал раньше! Точнее, известно… В той переходящей эстафетной палочке, на которой пробу ставить негде. Также самозабвенно он облизывал Кристину, а теперь целует меня.
Кусаюсь, пытаясь вырваться.
- Точно женюсь! – хрипло выдыхает мне в губы.
Не отстраняясь ни на миллиметр, ныряет рукой между нашими сомкнутыми телами. Облапав меня по пути, будто невзначай, достает из внутреннего кармана своего пиджака паспорт. Не глядя бросает его назад – и метит четко на столик, за которым уже материализовалась регистраторша и послушно заполняет бумаги.
- Да что происходит? – растерянно хлопаю ресницами.
Чувствую на себе прожигающий взгляд Ильи, разочарованный и злой. Он решил, что это все по моей воле? Хотя, кажется, весь зал так думает… Гости бодро аплодируют, смещая фокус с настоящих молодожен на нас.
- Паспорт давай, - командует Высоцкий, не выпуская меня из объятий.
- А больше ничего тебе не дать? – пыхчу яростно, а он улыбается загадочно. И смотрит на меня так… пьяно-обожающе. – У меня он не с собой. В сумке и под замком. Так что отменяй все.
- Даю сотку тому, кто первый найдет ее паспорт и отдаст регистратору, - запрокинув голову, выкрикивает вверх, и присутствующие начинают суетится.
Краем глаза отмечаю, что даже коллеги в деле. Предатели!
- За сто тысяч я бы сама принесла, - выплевываю с сарказмом, как будто Олег наш семейный бюджет транжирит.
- Серьезно? – выгибает бровь.
Красивый… даже когда не в себе. И постепенно проступающие на лице и шее розоватые пятна его не портят…
- Нет, конечно! – с силой наступаю ему на ногу каблуком. Дергает верхней губой, кривится, но не двигается с места. - Отпускай меня и сворачивай балаган. Высоцкий, ты пьян, тебе пора домой.
- Я не пью.
- Согласны ли вы… - пафосно тянет регистраторша заученную речь.
- Н-не…
Отчаянно мотаю головой, которую тут же зажимают в тиски горячих рук. Привычным движением, отточенным до автоматизма, Олег вновь запечатывает мой рот поцелуем.
Вспышки фотоаппарата расстреливают нас, как будто автоматной очередью.
Боже, как с этим всем разбираться потом? Меня уволят из «Александрии», а в трудовой сделают пометку: «Осторожно! Способна выйти замуж прямо на рабочем месте».
- Кольца есть? – вырывает нас из безумной, но приятной неги оклик регистратора.
Высоцкий нехотя отлипает от меня, обхватывает запястье крупной лапой цепко, как наручником. Свободной рукой дергает себя за ворот рубашки, расстегивая сразу пару пуговиц, будто ему жарко и душно. Поднимает мою правую ладонь к лицу, внимательно изучает, перебирая пальцы, останавливается на безымянном.
- Хм, сейчас будут, - окидывает прищуренным взглядом толпу. Цепляется взглядом за веселых молодожен, которые продолжают хлопать нам, и внезапно просит: - Ребята, выручайте! Меняю свой мерс на кольца.
Моргнуть не успеваю, как в руке Олега оказывается брелок от машины. Он прокручивает его на указательном пальце – и запускает в зал, где добычу мастерски ловит довольный жених. Лицо у парня такое, будто джек-пот выиграл. Впрочем, он недалек от истины, ведь автомобиль стоит дороже двух гладких, классических золотых колец, которые Высоцкий получает взамен.
- А где твой джип? – машинально уточняю, до боли сжимая кулак.
- В гараже, - бубнит в ответ и хмурится.
Насильно разжимает мою ладонь, фиксирует и надевает обручалку, игнорируя жалкие протесты. Люстры гаснут, погружая зал в полумрак, из колонок вырывается ритмичная музыка, гости танцуют, видимо, празднуя «пополнение» в молодой семье в виде новой машины. Сотрудница ЗАГСа подсвечивает бумаги телефоном, продолжая что-то писать, а Олег пытается натянуть себе на мощный палец кольцо не своего размера.
- На шутку про комплексы обиделся? – бросаю как бы невзначай, а он мрачнеет, сливаясь с воцарившейся тьмой. - Тебе оно маловато, завтра палец опухнет – и не снимешь, - переключаю внимание на кольцо.
- Налезло, сойдет, - встряхивает рукой.
- Подожди! Ну, что ты делаешь? – взяв не совсем адекватного мужчину под локоть, аккуратно увожу с подиума и по дороге беседую с ним, как с непослушным ребенком. - Завтра проспишься, брак аннулируют, а вот репутацию свою закопаешь глубже некуда!
- Зачем что-то аннулировать? – резко разворачивается, и я чуть не отлетаю в сторону. – Будем женаты, - поймав меня, прижимает к себе.
Останавливаемся возле столика с напитками, я опираюсь о его край одной рукой, а вторую – укладываю Высоцкому на грудь. Сердце за его ребрами бьется, как перед инфарктом. На секунду мне страшно становится.
- Нет, не будем, - говорю серьезно, выделяя каждое слово. - Я тебя не люблю.
- Это нормально, меня никто не любит, - отмахивается с показным равнодушием. - Кто-то со мной за деньги, кто-то за статус, а ты будешь… из-за Маруськи, - делает паузу, и я вдруг улавливаю теплый смешок в его тоне. – Я слышал, как ты ее защищала. Лучшей кандидатки в мамы не сыскать, - заканчивает подозрительно сипло, будто голосовые связки подводят.
Застываю, пораженная его небрежной фразой, и всматриваюсь в лицо горе-жениха. В мягком сумраке пытаюсь различить его черты, считать эмоции, которые суровый критик все это время умело прятал под броней, сотканной из грубости и сарказма. Впервые мне становится по-настоящему жаль его. Не такой уж он и плохой, каким хочет казаться. Просто… недолюбленный.
Мысленно подбираю слова, чтобы достучаться до него, однако мой внезапный жених вдруг начинает надрывно кашлять. Проводит рукой по шее, почесывает грудь, борется с ослабленным воротником, который физически не может ему больше мешать. Еще одна пуговица срывается с рубашки и со стуком скачет по столу.
