Властитель свободы - Шериз Синклер
Она сцепила зубы, Дом шлепал ее все быстрее. Жжение переросло в жгучую боль, на глаза навернулись слезы.
Когда он притормозил, чтобы потереть ее попку, она выпрямилась и вытерла глаза.
— Можешь поплакать, девочка, — хрипло сказал он, — за этим многие сабы и приходят.
Нет. Она вздернула подбородок и помотала головой. Она не будет плакать при незнакомых. Она не будет плакать ни при ком.
Порка — не то, что ей хочется. Совершенно не то. Она ошиблась. Внутри болело, словно душа оказалась заперта в клетке печали и разочарования.
Внезапно она вспыхнула от гнева, словно тело наконец-таки отреагировало на то, что его били. На то, что его удерживали.
Она отступила на шаг от стога сена, радуясь, что не позволила ему себя связать.
— Я закончила.
— Закончила? — когда Гаррет прикоснулся к ее руке, она отпрянула. — Джин.
— Я в порядке, — она держала себя в руках, — спасибо за уделенное время.
— Пойдем отойдем в уголок и там поговорим. Девочка, ты…
— Нет, — она отступила еще на пару шагов и врезалась в мужчину.
Повернувшись, она узнала Рониного сногсшибательно красивого мужа. Это был Дом сорока с чем-то лет, с сединой, поблескивавшей в аккуратно постриженных черных волосах. Слева от него стояла саба.
Мастер Саймон ухватил Джин за плечо, не давая ей отойти подальше.
— Гаррет, Жаклин смотрела на твою игру с Джин и надеется, что ты уделишь ей немного времени, — он мягко подтолкнул сабу к Гаррету, отодвигая Джин в сторону. — Я отведу Джин кое-куда.
— Ты проследишь, чтобы о ней позаботились? — спросил Гаррет.
— Прослежу.
Гаррет переключился на тридцатилетнюю Жаклин.
— Чего бы ты хотела от сцены?
Когда ее уводили, Джин почувствовала, что гнев исчез, оставив после себя пустоту. Пора домой.
— Тебе понравилась порка? — спросил Мастер Саймон.
По сравнению с его уверенным баритоном, ее голос казался тонким и дрожащим:
— Было неплохо.
Он покачала головой, остановил ее прямо в центре комнаты и, положив палец под подбородок, заставил взглянуть себе в лицо.
— Тебе никто не говорил, что нельзя врать Домам?
«Первый урок на сегодня: будь честной». Голос Аттикуса всплыл в памяти и вызвал у нее слезы. Она хотела, чтобы Аттикус отшлепал ее, как же она глупа!
— Извините, — ее голос немного дрожал, — видимо, БДСМ — это не моя тема. Я д-думаю, попробовать стоило.
— БДСМ — это твоя тема, зверушка, — мягко сказал Саймон. — Ты просто выбрала себе не того Дома, — он посмотрел на кого-то, стоящего у нее за спиной. — Аттикус, я бы сказал, что ей надо выплакаться. Разрешаю тебя отшлепать ее, пока она не заплачет.
Джин резко обернулась — и впечаталась прямо в твердое тело Аттикуса. Он обнял ее, удерживая. Это правда был он, Аттикус. На мгновение она замерла, уставившись на него.
О, какая у нее плохая память, она и забыла, какое ошеломляющее чувство возникает при виде него в груди. Его глаза все такие же завораживающе темно-синие; мускулистое тело обтягивает черная майка. Плечи забиты яркими татуировками.
Когда он перестал пристально смотреть ей в глаза, она наконец смогла дышать… и вспомнила, почему он ее удерживает. Обернувшись через плечо, она зло взглянула на Саймона.
— Вы-вы не имеете права никому меня отд-давать. Ваше разрешение не… — мысли путались, и она не смогла подобрать слова.
— Спасибо, Саймон. Я о ней позабочусь, — затем, как и раньше, Аттикус подхватил ее, как ребенка.
О, снова оказаться в его твердых как скала руках — это словно вернуться домой. Ее тело затрепетало и обмякло.
Нет, она не должна так себя вести.
— Опусти меня.
— Минутку, — он подошел к одному из тюков сена, лежащих вдоль стены, и сел. Усадил ее себе на колени, джинсы терли нежную кожу.
Она попыталась встать.
Удерживая ее одной рукой, он обхватил ее лицо грубой ладонью.
— Прежде чем мы начнем, я хочу извиниться.
От удивления она перестала бороться.
Он сверлил ее пристальным синим взглядом.
— Я вел себя с тобой, как мудак. Хуже того, я усложнил тебе работу.
Она судорожно вздохнула и взяла себя в руки. Она профессионал. Социальный работник. Вот так и надо себя вести
— Ты вел себя именно так, — согласилась она. — Ты считал, что я не помогаю Сойеру. Но… почему ты так относишься к профессии психолога в целом? Тебе или твоим близким навредил какой-то психолог?
Он прищурился.
— Я смотрю, в тебе опять проснулся мозгоправ.
— Мне не нравится это слово, понятно?
Он вздохнул.
— Прости еще раз. Хорошо, вот в чем дело. Некоторые из моих парней, морских пехотинцев, демобилизовались, поехав кукухой, и эти профессионалы ни хера им не помогли.
— Ну, я знаю, что Департамент по делам ветеранов перегружен и там не хватает кадров, но все же — мне очень жаль. Так не должно быть, — куда еще вкладывать деньги, как не в реабилитацию солдат, сражавшихся за свою страну.
— А предыдущий тюремный мо… эм, психолог не то что не помогла моему брату. Она сделала только хуже.
— Его предыдущим психологом был мужчина, — буркнула Джин, и он моргнул.
— Неважно. Сойер был не так плох, прежде чем ему «помогли». Но ему становилось все хуже и хуже после каждой так называемой сессии. Я пожаловалася тюремной администрации и меня послали.
Джин закрыла глаза, на нее нахлынули сочувствие и отчасти вина.
— Прости, Джин. Я был не прав, сорвавшись на тебе.
Все так. И все же она понимала, что ему было нужно защитить семью. Понимала его злость. Так что она прояснила ситуацию:
— Думаю, никто не сказал тебе, что мистера Сайдела отстранили от дела Сойера.
— Серьезно?
Она кивнула.
— Так что твоя жалоба сработала. В конечном счете. В защиту администрации должна сказать: они настолько привыкли, что заключенные постоянно пишут жалобы и выдвигают претензии, что, наверное, не особо быстро шевелились — особенно из-за того, что сам Сойер ни слова не сказал.
— Они отправили тебя все исправить.
— Я пытаюсь, — не всегда успешно. Ее мысли снова вернулись к разочарованию и срочной потребности разрешить проблемы Сойера и других подопечных, она задумалась обо всем, что ей предстоит сделать. Не сидеть тут и…
— Оу, смотри-ка, как ты далеко отсюда, — раздался голос. — Смотри на меня, сабочка.
От грубой команды все мысли улетучились. Она моргнула и встретилась с пристальным взглядом Аттикуса.
Он улыбнулся.
— Блять, ты клевая.
Недоверие и отвращение в ее взгляде рассмешили его.
— Саймон отдал мне приказ. Поскольку я понимаю, откуда у него
