С милым рай в шалаше - Калина Ясина
Как-то баба Маша затеяла разговор про Андрея. Мне не хотелось о нём говорить, но не расстраивать же бабушку.
— Скажи-ка, девонька, тебе мой сосед нравиться?
— Какой сосед? — сделала удивлённый вид, мол, не понимаю.
— Андрей.
Она меня сразу раскусила и теперь смотрит с прищуром и улыбочкой.
— А почему он мне должен нравиться? Мужчина как мужчина, такой же как и все.
— У тебя есть кто-то? Ну, любимый? Ты от него сюда сбежала? Поэтому ни на кого не смотришь?
Ох, не хочется мне ничего рассказывать про свою жизнь, уж тем более почему я здесь. Надо как-то выкручиваться.
— Да на кого здесь смотреть-то? Одни алкаши, — возмутилась я.
— Не скажи. Пара нормальных мужиков и у нас в деревне найдётся.
— Кто, например?
— Ну, вот старосту нашего возьми, Семён Семёновича. Да, ему сорок шесть, но он мужик хоть куда: крепкий, работящий, не пьющий, к женщинам уважительно относится. У него пасека своя и небольшая лесопилка, мастерит по дереву. И холостой. Он у нас негласный староста, мы его сами деревней выбрали, потому что он вопросы хорошо решает, помогает, когда надо, и в районе пробьёт если какая проблема.
— Что ж он, ваш Семён Семёнович, весь такой замечательный, а холостым ходит?
— Так у него жена с ребёнком пять лет назад погибла в автокатастрофе. Сам-то он выжил, а они нет. Он за рулём был, хоть и не виноват, а себя корит. Вот так один и живёт, не встретил подходящую женщину.
— Боже мой, горе какое, — не удержалась я от высказывания. Я помню как мне больно было, когда погибли мои родители.
— Не говори. Но ведь выжил и руки не опустил, так и продолжает работать. Мёд и то, что из дерева делает, возит в ближайшие детские дома. Или продаёт, а потом на эти деньги ещё что-нибудь покупает или ремонт им делает. Один ведь, ему много не надо. А вот если бы семья была, так не было бы ни в чём недостатка.
— Вы меня сейчас сватаете, что ли, баб Маш?
— Упаси Бог, девонька, просто говорю, что и у нас есть нормальные мужики. А ты девушка хорошая, ладная, тебе бы замуж, да детей рожать.
— Я пока не хочу, баб Маш. Если замуж, то по любви. А жить с мужиком только потому, что так надо, не хочу, какой бы хороший и уважаемый не был. Не хочу.
— Ну, ладно. Если Семёнович старый для тебя, а Андрейка-то молодой, бывший военный. Больной немножко, так ты врач, вылечишь. Парень-то не плохой. Подкосила жизнь его, но он ведь на ноги встаёт. Вон, ремонт в доме сам делает, участок почти прибрал. И делом каким нибудь займётся, точно сидеть на месте не будет, тоже работящий.
— Грубый он и неотёсанный. Да и есть у него уже женщина.
— Какая женщина? Галка, что ли? Да слухи всё это, просто бабы болтают. Ну, даже если было что, то прошло всё, точно.
Не поняла, его оправдывают что-ли передо мной.
— Да нет, всё нормально у них, я сама видела, как она от него выходит. Из его дома. Да и в магазине она всем говорит, что они с Андрюшей скоро съедутся, поэтому он ремонт делает, торопится.
Сама говорю, а самой плакать хочется, сердце щемит. Ревность по нервам царапает.
— Ну, бабы тоже такую информацию на хвосте приносили. Но Галка сама может такие сплетни распространять.
— Баб Маш, давайте не будем об этом говорить. Неприятно. Я не люблю сплетни, и обсуждать никого не хочется. Давайте лучше в огород пойдём, задание мне дайте.
— Алина, ты мне так и не сказала, у тебя любимый есть?
— Нет, бабуль, нету. Я свободна как ветер, — и пошла на выход, не отстанет ведь.
-
В очередной раз иду к баб Маше, до сих пор ей руки и ноги массажирую перед сном. Давление у неё стабилизировалось, потому что сама контролирую приём таблеток. И по хозяйству ей помогаю, теперь она вниз головой не стоит. Мне понравилось в огороде возиться. А в козу Сиву я просто влюбилась. Не думала, что мне понравится в деревне жить. А мне вот нравится. И в огороде оказалось столько полезных и лечебных трав! Я просматриваю бабушкины записи и собираю все травки. Какие сушу, какие в настойках использую, а из каких и крем делаю. И травничество мне тоже по душе. Не даром бабушка это наследство оставила, говорила, что я людей лечить буду, вот и лечу.
Задумалась о своём и слышу крик, а потом стон боли. Поворачиваю голову, а крик со двора Андрюши. Влетаю, а он на земле лежит, за ногу держится и стонет. У меня сразу включился синдром спасателя, а может это потому, что Андрею больно?
Быстро помогаю ему подняться и сесть на лавку, задираю штанину и в ужасе смотрю на ногу. Это месиво из мышц. Как он вообще ходит? Быстро беру себя в руки и снимаю болевую судорогу. Его лицо кривится от жуткой боли, а потом расслабляется. Дышать начинает ровнее, и краснота с лица сходит.
Пытался ногу отнять и встать. Нервничать начинает.
— Спасибо, легче стало, — говорит и взгляд отводит.
— Сиди спокойно, я посмотрю только, — и пальчиками своими ощупываю каждую мышцу и сухожилие.
— Не надо, всё хорошо.
— Ты что, боишься, что ли? Не бойся, я пять лет массажистом проработала. Зачем мучиться, если можно всё исправить. Ты лечился где-нибудь?
— Нет. После госпиталя сразу сюда приехал и…
Я не дала ему договорить, не хочу, чтобы в пьянстве признавался, мне это ни к чему. Ему будет не приятно, мне тоже.
Разложила ему всю проблему с ногой по полочкам, достала крем и начала разминать мышцы ноги.
Андрюша напрягся и смотрит на меня сверху вниз, даже пот на лице выступил. Слышу, дышит тяжело и трясёт его немного.
— Алина, может не надо?
— Тебе больно, прости, я постараюсь нежнее.
Думала, что делаю больно или что-то не не так. Опять смотрю ему в глаза, а они потемнели. Руками сжимает лавку, аж костяшки побелели. Это он что, возбудился? От того, что я рядом сижу, трогаю его? Вот нахал, у него есть на кого возбуждаться, пусть не смотрит даже на
