Первый (СИ) - Дина Данич
Марат совершенно бесцеремонный в своей похоти и вместе с тем щедрый на ласку. Я растворяюсь в нашем общем возбуждении, лихо приправленным дикой животной жаждой друг друга.
Движения Бессонова становятся резче, глубже. Я чувствую, что еще немного, и…
Он резко замирает во мне, приподнимает меня и перехватывает так, что особенно глубоко насаживает на свой обалденно шикарный член.
— Охуенная, — шепчет, обнимая меня под грудью, которая от каждого его толчка чуть подпрыгивает.
И это становится последней каплей. Внутри все мышцы сжимаются, а затем расслабляются, запуская естественную и такую невероятную волну, отчего пальцы на ногах поджимаются.
Я плохо соображаю, полностью отдаваясь моменту. Лишь ощущаю, как Марат осторожно кладет меня обратно и резко догоняет меня, в последний момент выходя и заливая мне спину своей спермой. Я вот-вот готова провалиться в сон, чтобы перезарядиться, как слышу глухое:
— Это что, блядь, такое?!
— 14 Вика
Мое тело сейчас настолько расслаблено, что все реакции банально заторможены. Требуется время, чтобы догадаться, о чем речь.
Да и то далеко не сразу это происходит. Марат осторожно приподнимает меня, разворачивает, вынуждая посмотреть на него.
То ли я слишком размякла, то ли дело в алкоголе, который все еще гуляет у меня в крови, но я совершенно не могу уловить, что вижу в его глазах. Шок? Неверие? Настороженность? Или что-то еще?
— Отпусти, — прошу, пытаясь отвернуться. Низ живота сводит от неприятных ощущений, да и между ног тоже ощутимый дискомфорт. Пару минут назад на драйве нашего секса я ничего подобного не чувствовала. Но как говорится за все в этой жизни надо платить.
Марат не слушается, а наоборот даже — удерживает, не позволяя отстраниться.
— Почему не сказала? — требовательно спрашивает он.
Его взгляд все еще шальной, подернутый дымкой желания. Но что-то уже неуловимо изменилось. Да и я тоже начинаю приходить в себя, осознавая, что наделала.
Нет, мне, конечно, было классно. И даже с моей тягой ко всему интересному я ни разу не испытывала столько всего.
Это было ярко и круто. Но теперь, когда туман возбуждения рассеялся, пора посмотреть правде в глаза — мы с Маратом по разные стороны баррикад. И неважно, что между нами бешеная химия, переходящая в не менее обалденную физику.
— Отпусти, мне надо… — я не успеваю договорить, как хозяин дома резко сдирает сменя платье, которое уже не подлежит восстановлению, и подхватывает на руки.
— Эй! — возмущаюсь тем, что, во-первых, я голая. А во-вторых, я, может, против того, чтобы меня куда-то тащили! — Отпусти меня! Сейчас же!
Но мои возмущения и сопротивление для Бессонова что слону дробина. Он невозмутимо приносит меня в мою спальню, а затем прямиком следует в ванную.
Только там ставит на ноги уже в душевую кабину.
Как только Марат меня отпускает, тут же закрываюсь от него руками. Глупо, может. Но мне очень неуютно под его темным жадным взглядом. В отличие от меня он-то в одежде — только брюки расстегнуты.
— Выйди! — требую тут же.
— Тебя надо помыть, — возражает он.
— И что? — тут же огрызаюсь. — Думаешь, у меня руки отсохнут справиться самой? Выйди, я сказала!
Чувствую, как меня начинает мелко трясти. Если сейчас этот гад останется, если он снова сделает по-своему, то…
Мне не приходится заканчивать мысль — Бессонов стискивает зубы и отступает на шаг. Выдыхает и, резко развернувшись, выходит из ванной.
Я на автомате включаю горячую воду и, закрыв дверь душевой кабины, сползаю по ней вниз.
Меня потряхивает. Так будто я пробежала длинный марафон, а в конце сдалась и не справилась. Вода смывает слезы, которые почему-то появляются у меня. Некрасиво шмыгаю носом и, закрывая рот ладонью, тихо плачу.
Не понимаю, что со мной. Не понимаю… Ведь знала, что рано или поздно секс у меня случится. И конечно же, глупо ждать, что после первого раза не будет ничего болеть. Опять же я столько об этом читала. Все в пределах нормы — я не истекаю кровью, чтобы паниковать. Да, неприятно и сданит. Но…
Тогда что со мной?
Обнимаю себя руками и тихо плачу. Плачу-плачу-плачу…
Чувство, что я не справилась, все острее ощущается под кожей. Как будто я не сдала главный экзамен. Все испортила.
Или что еще хуже — я выиграла приз, а затем выяснилось, что это ошибка. И что победитель не я.
Не знаю, сколько так сижу — от горячей воды кожа раскраснелась, но меня все еще трясет. А ведь я считала себя не впечатлительной барышней. Мне казалось, я готова к таким моментам, и сантиментам тут не место.
Я ведь даже не грезила о красивой свадьбе, как многие мои подружки. Не искала белокурого принца на белом коне с идеальным набором качеств.
А в результате сижу и тихо реву после секса с мужчиной, от взгляда которого внутри все вытягивается в струну.
И который, вполне вероятно, виноват в смерти брата моей подруги.
Когда я, наконец, собираюсь с силами и, помывшись, выхожу из душевой, внутри у меня опустошенность и странное равнодушие. Словно мои чувства и эмоции заморозили. Как будто после такой яркой близости они вдруг закончились, а новых не подвезли.
Все движения происходят сами собой на автомате — вытереться, обернуть полотенце. Я вообще очень хочу лечь и поспать.
Выхожу из ванной и тут же торможу — на моей постели сидит Бессонов и смотрит на меня в упор. Проходится цепким, изучающим взглядом сверху вниз, а затем поднимается на ноги и бросает небрежно:
— Одевайся.
— Зачем?
— Поедем в больницу.
Наверное, кто-то на моем месте умилился бы такой заботе. Я же лишь настороженно смотрю на Марата.
— Зачем?
— Затем, — обрубает он. — Пять минут тебе.
Сейчас у меня нет сил чтобы ему противостоять. Запал закончился, и мне банально нужно время для восстановления. Наш секс забрал у меня все — силы, эмоции, физические ощущения.
Опустив взгляд, замечаю несчастный браслет. Он по-прежнему мигает, но даже по этому поводу у меня нет никаких эмоций. Просто дикая усталость. Подозреваю, что если я не послушаюсь, то Марат вернется и силой потащит меня к машине. Уж больно решительно он выглядел.
Конечно, за пять минут я не успеваю собраться. Но Бессонов не лютует в этот раз — терпеливо ждет меня в коридоре. Едва мы встречаемся взглядами, как воздух между нами снова начинает вибрировать.
Медленно приближаюсь, пытаясь разгадать, что у него в голове. Однако выражение лица у
